Екатерина Смирнова - Богиня песков

«Наша дочь»…

Ей польстило, что он равняет ее с высокородной. Хотя – что с того… Да ничего. Кейма не враг. Сушеной саранчой не кормит, услужить потом не попросит. Значит, просто хорошее сказал.

– А что он еще говорит? – равнодушно спросила сэи.

– Еще он говорит, что их старейшина просит тебя говорить с ним и может кое-что предложить, ведь мы безжа-а-алостны и неумолимы… – Кейма был рад, что к славе его ватаги прибавилась слава сэи. – Парни, парни! Мы ведь не будем просто так давать им пощаду? Нам кое-что понадобится… Запас монет, пара-тройка десятков золотых бусин, сбруя, кожаные подпруги, оружие, жратва…

Парни хохотнули.

– И жратва, – вздохнула сэи. – И что вы, мудрейшие из разбойников, делаете в таких случаях?

– Берем! – подмигнул Кейма. – Вообще-то нас никто никогда еще не подкупал. Но если несколько таких поселков или городков, да еще и каждый год…

– Так и разжиреть можно – вставил кто-то из друзей, а птица под ним заплясала.

– Размечтались! – оборвал их Кейма. – Двигайте за ним! Ты, как тебя зовут…

– Килим! – этот отряхнувшийся Килим держался гордо, выглядел не так пришибленно, как остальная деревенщина на их пути… Нет, не зря его сюда послали. Наверное, сейчас еще и разговор заведет, как равный. Сэйланн подумала, что с таким было бы интересно поговорить. Жаль, что пока не получалось подслушивать, о чем думают незнакомые люди. Только испуганные.

– Не вздумай выторговывать у нас ничего – прервал ее мысли Кейма, сверкнув ножом и усмешкой. – Не вздумай. А то жить будет негде… Гонять будет некого… Сеять будет нечего… Мы возьмем, что захотим… Понял, Килим? Повтори.

– Не надо повторять – неожиданно для себя вступилась Сэйланн. – он понял. Правда, друг? Ты понял? Ну, иди.

Килим кивнул.

Кейма подтолкнул его древком копья.

– Топай впереди.

Отряд из четырнадцати человек, двоих детей, одного провожатого и одной богини медленно двигался по дороге, ведущей к большому селению.

Несмотря на укоризненные взгляды Кеймы, Сэиланн пустила свою птицу вперед, со скоростью провожатого, чтобы дорога привычно запрыгала вверх-вниз, вверх-вниз. Он казался спокойным и внушал некоторое доверие. Сэиланн то и дело напоминала себе, что людям нельзя доверять, но это не всегда было правдой. Можно же было доверять Кейме! Ну, хоть кому-нибудь! Может, и этому человеку можно верить?

Кроме того, ей было ужасно любопытно.

– Как называется ваш городок?

Килим с интересом оглядел ее. Взгляд у нее был какой-то странный, словно ему было ее жаль.

– Эйме – ответил он. И зачем-то, сглотнув под ее взглядом, сказал: – У нас растет коробочник и сот, дальше – бобовые поля, соседи плавят руду, дальше есть большой ручей, где мельница… Воинский дом небольшой, раз в год выполняем повинность. Денег у меня мало. Городского совета нет, высокородных нет ни одного… Ты об этом хочешь знать?

– Мне интересно, хм – пробормотала она, задрав нос. Нельзя, чтобы он подумал какую-нибудь глупость. А то потом и до глупых дел дойдет. До каких дел, она пока не придумала, но ведь до чего-нибудь дойдет же!

– Ты глупостей не думай, никар, – предупредила она, стараясь, чтобы ее голос был таким же хриплым, как у Кеймы. – Мне не нравится убивать людей.

– А ты на самом деле можешь зажигать пламя и плавить металл? – хитро сощурился Килим.

Да он смотрит на нее, как на глупую девчонку! Что он фыркает, как болотник?

Сэиланн взмахнула рукой.

– Ой! Аааааааа! Нет, богиня, нет, не надо…

Килим согнулся пополам, схватившись за живот. Зря он это сделал. Если у тебя мгновенно раскаляется пряжка на поясе, зачем ты хватаешься за нее обеими руками?

Побратимы захохотали.

– Вот так вот – сказала сэи и заняла свое место в строю.

Ей стало жалко бедного дурака – вон как над ним смеются ее воины! Но не просить же прощения! Люди часто смеются над тем, кто обжегся по дурости.

Остальную дорогу ее занимали совершенно другие мысли. Например – как она теперь будет командовать этими людьми? Отряд за месяц вырос почти в два раза. Пусть это и разбойники, но воины все-таки настоящие… Может, командовать будет все-таки не она?

Но скоро эту мысль прервала другая, неожиданная, как будто и не своя.

Сколько ног у кусаки? – спрашивала чужая мысль.

Сэиланн представила себе многоножку длиной с ладонь, идущую на задних ногах, как человек, и засмеялась. Чужая мысль была хороша. От нее становилось теплее.

Вот и прибыли!

Разбойники привели птиц на единственную площадь в Эйме, остановившись у гостевого дома. Резко пахло птичьим пометом и свежесрубленным винным деревом. Сэиланн рассматривала нацарапанные на камнях значки, но не могла их понять. Как и положено, впереди был дом старейшины, на другой стороне – казарма, а рядом – лавки.

– Торговля закрыта по случаю нашего визита, хе-хе – высказался Кейма, останавливаясь рядом со своей сэи. Путь по пыльной главной улице, где из окон выглядывали испуганные жители, немало его позабавил.

По краям площади начали появляться немногочисленные любопытные. Некоторые – с оружием. Солдат было мало, не то пять, не то шесть, но если уж есть солдаты…

– Как бы рубить не начали… – обеспокоились побратимы.

– Тихо! – распорядился Кейма. – Парни, парни! Ружей у них нет. Арбалетов не вижу. Переговорщика заслали, ишь ты… Договоримся миром. Наша богиня с нами. Главное – прикрыть нам хвост.

– Нет у них арбалетов – проворчала Сэиланн. – Не вижу.

– Успокойся, – мигнул он Килиму, – все и сразу мы не возьмем. А если старейшина будет вести себя хорошо, можем сделать ему небольшой подарок. Что он любит, ваш старейшина?

Килим покачал головой и еще раз зачем-то отчаянно посмотрел на Сэиланн.

– Он вообще никого не любит. Зато живут при нем спокойно и мирно. Пятнадцать лет как здесь поставлен, молодой еще. Пару лет назад ездил в Аар-Дех, чтобы получить благословение Сахала и грамоту на отлов злоумышленников, и вернулся сам не свой, важный, как столичный щеголь. Зато ни ссор, ни споров, ни глупостей разных, и свадьбы каждый год – никто ему не перечит ни в чем. Ладно, все! Приехали.

Кейма спешился и помог Сэиланн пройти вперед. Со всем возможным почтением.

Старейшина встречал их на крыльце.

У него был такой вид, как будто он игрушка. Лицо совсем ничего не выражало. У старейшины в ее деревне был совсем другой вид, пока его не убили. Он напоминал крысу, длинного серого мохнатого зверька со многими лапками. А этот вообще был как деревянный, стоял, смотрел… Какие же разными бывают люди! Некоторых даже испугаться можно.

Ну, что поделать – если ты старейшина, и отец твой, и дед, наверное – старейшины, которые подчиняются господам в замках, которые подчиняются еще кому-то и нитям паутины из столицы, читают бумаги, запоминают указы, и знают старые машины, и ты, наверное, уже не человек, а… Ай!