Екатерина Смирнова - Богиня песков

Он хотел написать о государственных школах, где получают бесплатное питание и трудятся все вместе, а воспитанники ходят в форме, о том, как любой, кто обладает нужным талантом, может теперь прийти туда и поступить на бесплатное обучение – особенно последнее время ценятся художники и механики – но пришлось прерваться.

Перерыв закончился, и распорядитель вышел в зал, стукнув об пол здоровенным жезлом выше его макушки. Всех снова пригласили танцевать, кроме тех, кто был на сегодняшнем представлении.

Таскат лавировал между резко пахнущими людьми, направляющимися в бальный зал, и колоннами. Течение толпы неумолимо смещало его влево, туда, где располагалась большая гостиная. Нужно было подождать, пока все не выйдут, или пристроиться в хвост самому блестящему собеседнику, который будет говорить, не слушая. Сегодня рефлексы его подвели.

За обедом было тяжело. Он любил рыбу, но не с таким количеством соуса и специй. Стол был очень длинный, протянувшийся от стены до стены, и очертаниями напоминал небольшой корабль-иглокол. Таскат уже привык, что здесь едят не в дружеской компании, а просто все вместе, как рота солдат, и садятся по списку, но это его по-прежнему не радовало.

Обязанность посещать приемы и заводить новые знакомства его не так тяготила, как, должно быть, тяготила она многих коммерсантов за этим столом… Его дело было надежно прикрыто со всех сторон – и двором, и советом. Оставалось только хранить секреты. Но разве это само по себе не ловушка для хэлианца? Подумайте, каково это – просидеть в ловушке несколько лет…

Сегодня пришло новое известие: Варта сошел с ума. Два с лишним года спустя после отъезда. Все, что он говорил, сводится к тому, что из Аре придут его убивать. Ро-мени печально сообщал; он так подробно расписывал план возможного захвата убийцами грузового корабля, что производителю были выставлены рекламации.

Как это понимать, Таскат не знал.

Занятый этими мыслями, он направился в угол зала, отгороженный неким подобием пальм, широко раскинувших листья. По ним прыгали какие-то одноножки. Хорошо, что одноножки, а ведь где-то и однокрылки есть… Летают по принципу экраноплана…

Здесь-то его и настигло неожиданное возмездие: нельзя, нельзя задумываться надолго.

Навстречу ему поднялась незнакомая рассерженная, изумительной красоты дама. Он не ожидал ничего подобного и поэтому благоразумно сделал шаг назад.

Благоразумие его подвело.

Он даже не успел задать обычный глупый вопрос. Это было даже к лучшему. Спроси он «кто вы», могло быть и хуже.

– Как вы смеете! – прошипела высокородная. Глаза ее сверкали не хуже драгоценностей.

– Я? Позвольте, я…

– Да, именно вы! Как вы смеете не отвечать мне! Я писала вам целых три раза!

Таскат лихорадочно припоминал, не было ли какой-нибудь корреспонденции, на которую он не ответил бы. Все важные дела в империи решались устно, а потом уже скреплялись письменно. Приглашения… Конверты с жалобами – был какой-то скандал между его слугами и солдатами, охранявшими груз… Еще приглашения… Отчеты… Нет, это он отсылал свои отчеты и соображения советнику по торговым вопросам… Вежливое извещение о казни вора, пытавшегося ограбить чье-то родовое имение, доставлено по ошибке… Личное письмо от смутно знакомого господина, пригласившего его отдохнуть от столицы и приехать поохотиться… Несколько писем якобы от экзальтированных девиц, которые он счел провокацией… И три письма на бумаге, которая распадалась в руках.

Тогда он тщательно вымыл руки, принял противоядие и даже несколько испугался, но решил разобраться с этим делом сам. Ведь его письма, несомненно, просматривали.

Если пропустили именно эти – значит, проверяли, как он к этому отнесется. Тогда он был здорово зол.

– Простите… – попробовал он отшутиться, как только картина составилась в уме полностью. Если начнут убивать, то не при всех. И почему дама пахнет кислым и так рассержена? – Я думал, меня разыграли! Это все дурацкая бумага…

– Что?!

Дама сверкнула глазами.

– Я три раза посылала вам письмо! – отчаянно прошептала она, хватая его за воротник. – Три раза! Я позабыла гордость в стремлении завладеть вами! Я поставила на кон все, что было мне дорого! Неужели вы не могли проявить хотя бы немного милосердия!

Если бы Таскат мог покраснеть, как прочие, он бы покраснел. Но за этими пальмами было так темно… И смущение в таких случаях не помогает.

У нее были длинные черные волосы, уложенные в высокую прическу, достававшую ему аж до плеча. Такая маленькая убийца?.. Соблазнительница? Вызов на дуэль?

Дама гневно уставилась на него, тяжело дыша.

Ну почему же здесь нет ни одного свидетеля? Все благополучно исчезают, старательно проявляя деликатность? Что, так принято? Сейчас из меня получится неплохой деликатес… А какой замечательный повод для сплетен…

– Видите ли… – начал Таскат и неожиданно понял, что дама падает в обморок.

Странно. Убийцы не теряют сознание на глазах у жертв.

Он подхватил на руки пострадавшую, опустил ее в кресло и тут же почувствовал на плече чью-то каменную ладонь.

– Как вы вовремя… – проворчал он и обернулся. Его глаза были на уровне чьей-то макушки. – Можете позвать врача? Даме нехорошо…

Посмотрев вниз, он обнаружил, что к макушке прилагается высокий лоб, густые брови, ничего не выражающие глаза, похожие на осколки гранита или воду озера Ре, а еще ниже располагаются округлый подбородок, шея вроде колонны и около ста килограмм мышц. Разнообразно устроенных. Упаковано в синюю форму. Взвешено и найдено слишком ле…

– Следуйте за нами – ответил ему гвардеец.

Через десять минут в комнате верхнего яруса с альковом и стенами, занавешенными драпировками, начался напряженный разговор. Судя по всему, здесь был кабинет начальника стражи.

Эти жуткие комнаты уже начинали сердить господина посланника. То кабинет, похожий на спальню, то спальня с дырой вместо окна…

Пока он предавался неподходящим мыслям, начальник стражи вынул какой-то синий металлический диск с гравировкой, провел им на уровне груди Таската и предложил сказать что-нибудь.

– А что мне говорить? – возмутился посланник. – С каких это пор вас касаются отношения между дамой и кавалером?

– С тех пор, как дам лишают сознания при помощи недостойных способов – сухо отозвался охранитель. – Я сожалею, но нам придется проветрить… эээ… проверить…

Он казался слегка озадаченным, а диск быстро сунул в сумку, как будто Таскат мог его в чем-то уличить.

– Проветрить тоже не помешает – встрял Таскат. – Тут довольно душно… Давайте, я окно открою. А какие еще недостойные способы вы имеете в виду?

– Я прошу вас молчать! – рассердился начальник стражи. – Окон тут нет. Это фикция. Что случилось, госпожа Арада?