Игорь Соколов - Человек из грязи, нежности и света

Дядя Абрам глубокомысленно промолчал.

Думать ему уже ни о чем не хотелось, а хотелось одного только – напиться, а поэтому он быстро нажал на кнопку, только вместо красной, он по ошибке нажал на черную.

– Ты что, полоумный что ли, убирать комнату надумал?!

Дядя Абрам задумался и не ответил, он даже не слышал ее вопроса. Неожиданно с той стороны кто-то открыл дверь своим ключом, и в комнату вошла миловидная блондинка в коротком красном халатике, который тут же распахнула, показывая свое обнаженное тело, и улыбнулась: Вы, видно, желаете групповушку устроить?!

– Ах, ты, сука македонская! – Рита с быстротой молнии вскочила с кровати и сжав в кулак короткие волосы блондинки, пригнула ее голову к уже испачканной простыне, на которой они только что лежали с дядей Абрамом.

– А ну, профура, проси сейчас же прощения! – сквозь зубы процедила Рита.

– Простите, я, наверное, ошиблась, – всхлипнула громко блондинка.

– Ладно, если сережки свои с розовым камушком снимешь, то прощу! – отпустила ее волосы Рита. Блондинка уже стала с себя снимать сережки, но тут вмешался дядя Абрам.

– Не слушайте ее и идите себе спокойно! – сердито поглядел на Риту дядя Абрам.

– Спасибо! – прошептала плачущая блондинка и с быстротой пули выскочила из номера.

– Ну, и дурачина же ты! – скривила губы в усмешку Рита, опять присаживаясь к нему на кровать. – Ты, представляешь, какой навар с нее можно было снять! У этих же гостиничных курв денег куры не клюют!

– Молчать! – крикнул дядя Абрам.

– Ты, что, опять меня, понял на понял, хочешь взять?!

– А ты, что, опять в тюрьму захотела?! – беспокойно вздохнул дядя Абрам.

В этот момент в комнату ворвались двое здоровенных парней, стриженных под бобрик и в черных футболках, вместе с блондинкой в красном халатике.

– Это она! – кивнула блондинка парням.

– Постойте! – загородил собою Риту дядя Абрам. – Я могу вам заплатить!

– Сколько! – спросили они почти хором.

– Это вы должны сами решить, – сощурился дядя Абрам.

Рита хмуро молчала, сжимая руки в кулаки.

Парни с блондинкой отошли от них на четыре шага и стали шептаться. Потом один из них подошел и сказал: Тысяча евро!

– Насилуют! – тут же заорала Рита, раздирая на себе халат дяди Абрама.

И парней, и блондинку тут же как ветром сдуло.

– Ну, и чего ты добилась, – опять вздохнул дядя Абрам.

– Не волнуйся, у них очень грязный бизнес! – улыбнулась Рита, оторвав последнюю пуговицу от халата.

– Можно подумать, что у тебя он очень чистый, – усмехнулся дядя Абрам и устало лег на кровать.

– А в ресторан ты меня разве не сведешь?! – обиделась Рита.

– Свожу, – сдавленным шепотом ответил дядя Абрам, – сейчас только немного в себя приду! И пойдем! Куда захочешь, туда и пойдем!

– Наверное, ты устал, бедненький, хочешь, я одна схожу?! – предложила Рита.

– Хочу! Очень хочу! – уже бодро отозвался обрадованный дядя Абрам.

– Ага! Я в ресторан пойду, а ты от меня в это время сбежишь! Нет уж! Фигушки!

– Фигушки, так фигушки, – тяжело вздохнул дядя Абрам.

Он уже ничего не соображал и очень боялся попасть в психиатрическую больницу. А еще в голове у него вертелась как насмешка все одна и та же идиотская пословица: «Любить – так королеву, украсть – так миллион!»

Эскин был встревожен. Мать уже целую неделю звонила ему и спрашивала, приехал ли к нему отец. По ее словам, он выехал к нему еще полторы недели назад, а следовательно уже восемь дней назад должен быть в Москве.

Тогда он вместе с Соней обратился в отдел розыска, но в отделе розыска им объяснили, что такое заявление надо подавать по месту жительства отца, а не по тому месту, куда он должен был приехать.

Вполне возможно, что отец переживал из-за своей мимолетной связи с Соней и поэтому стыдился увидеться с ним, и тем более с Соней, хотя с другой стороны, если бы он не захотел с ними увидеться, то он мог бы как-нибудь договориться с ними по телефону, чтобы не тревожились они, а тем более мать.

– Скорее всего, что-то случилось, – поделился своими мыслями с Соней Эскин.

– Наверное, ты прав, – она покусывала губы, чувствуя себя немного виноватой перед Эскиным.

Ведь если бы не было той безумной связи, с его отцом, то может быть, его отец никуда бы и не пропал.

А так, учитывая его противоречивые чувства, образующие конфликт с самим собой, и наличие немалых денег, можно было предполагать, что угодно.

– С ним могло случиться, что угодно, – сказала Эскину Соня и пожалела об этом ибо несчастный Эскин тут же залился слезами.

– Ты не думай, что я его соблазняла, – стала оправдываться перед ним Соня, – он сам на меня налетел как ураган!

– Этого можно было бы и не говорить, – поморщился Эскин.

– Да, я понимаю, прости, – Соня уже испугалась его потерять. Все же ради него она порвала и с Глебом, и даже впоследствии решила ничего не иметь с его отцом.

В последнее время она по настоящему осознала, как нужен ей Эскин. Он многим пожертвовал ради нее – и своей свободой, и учебой, он согласился жить ради нее втроем, и даже простил ей интимную связь со своим отцом.

А потом она очень привыкла к его телу, к страстному и нежному ощущению его неутомимого полового органа. К тембру его голоса, к его серым глазам и огромному носу, и к его очкам с толстыми линзами, в которых глаза расплывались как чудные звери.

Еще ей нравилась его способность не один, а несколько раз за день овладевать ее ненасытным телом. Именно поэтому она поддержала решение Эскина во что бы то ни стало найти своего отца и целиком отдаться его поискам.

С этой целью они решили объехать несколько частных детективных агентств, причем Эскин настоял, чтобы они этот объезд совершали раздельно, и чтобы каждый из них заключил отдельный контракт на розыск его отца с разными агентствами, увеличив таким образом саму вероятность шанса его найти.

Соня уже объездила за день шесть агентств, но нигде ей не понравилось, пока она не заехала в частное детективное агентство «Шанс». Уже само название подкупало своей дедуктивной точностью.

В реальности существовал шанс найти отца Эскина живым, или в крайнем случае разыскать его останки. Потом ей очень приглянулся сам детектив со странной фамилией Амулетов.

Амулетов оказался очень худым блондином с ярко-голубыми глазами, худощавого телосложения и с очень цепким взглядом. Когда он глядел на Соню, то у Сони создавалось впечатление, что он раздевает ее своим пронзительным взглядом.

Она сразу так испугалась этого взгляда, что в замешательстве даже рассказала Амулетову о своей интимной связи с отцом Эскина. Они сидели в кабинете Амулетова вдвоем.