Яна Розова - Юбилей смерти

Зато после того, как бабуля развела папу с мамой и отсудила у нее меня, папа затеял партизанскую войну. Он стал рассказывать мне правду о маме – какой она была, что говорила, как поступала. Папа хотел, чтобы я полюбила Еву, вопреки всем потугам бабули очернить светлый образ своей бывшей невестки. Так он сводил свои счеты с матерью. А через его рассказы я полюбила женщину, давшую мне жизнь.

Почему же бабуля так ненавидела мою маму? Все просто: бабушка на полном серьезе считала, что мама отняла у нее сына – полюбив Женю, ее Валечка словно бы заразился чем-то неприличным, плюс предал родную мать. Обида на сына оказалась чуть ли не более жгучей, чем злость на заразную невестку. Разделавшись с Женей, бабуля вырвала из своего сердца и любовь к собственному ребенку. (Ну, а я стала пластырем на той ране).

Слушая папины рассказы о маме, я даже не представляла, что он чувствует на самом деле. А ведь он страдал! Папа не только любил маму, он еще и ненавидел ее – ненависть произросла из ревности. Об этом папа сильно не распространялся, но я все же поняла, что мама полюбила другого…

Так и получилось, что с самого раннего детства я жила в очень сложном мире, где перемешались любовь, ненависть, ревность, обида. Не знаю, как я разобралась во всем этом, но уже к пяти годам осознала, что передо мной лежит выбор: любить или не любить родную мать. С одной стороны, мамы не было рядом, ее заменяла бабушка, а то, что ближе, то и роднее. Отказавшись от мамы, я бы упростила, облегчила, улучшила свою жизнь с бабулей. Она стала бы моим образцом для подражания, идеалом, мы жили бы душа в душу. И я выросла бы Библиотекаршей! (Не надо аплодисментов).

А мама превратилась в некую сказочную принцессу, ее отсутствие казалось заклятием, которое может разрушить только моя любовь. Но эта самая любовь становилась дорогой благородных страданий, слез, отчужденности от реального мира, где нет мамы. Именно так я превращалась в особенную девочку, в героя страшной сказки, в принцессу-рыцаря.

Уже в пять лет я понимала: первый путь это веселый и легкий способ вырасти в собственную бабулю, а второй – непростая дорога к себе самой. И я выбрала любовь к маме.

Определившись, я стала скрытной. Наверное, даже лживой и двуличной, что осознавать неприятно. Тогда я придумала новый сюжет: я живу в заколдованном мире, где все окружающие – драконы, которые выглядят людьми. Меня обязательно спасет моя мама-волшебница, но мне ее надо дождаться, не выдав себя. Иначе меня убьют.

Играя, я мучила себя чувством вины за ложь, я следовала правилам, приноравливалась к условиям своей грустной сказки. И постепенно стала недурным Штирлицем, ловко скрывая, кого я рисую в своем альбоме и о ком рассказывал папа, когда водил меня в кино. Если бабушка заводилась рассказывать о том, какой недалекой и пустой женщиной была Женя, я находила способы отвлечь ее – разбив якобы случайно чашку, заявив, что у меня болит горло, что я не понимаю задачу по математике и так далее. Мои дела и проблемы находились в приоритете, так что бабуля тут же забывала о своих байках.

Союзником мне стал папа – микро-версия Дениса Давыдова, только наши риски сравнивать не имело смысла. В случае провала бабуля съела бы меня живьем, а ему грозил лишь небольшой скандал. К тому же, я жила рядом с монстром, а папа – в собственной квартире.

Он иногда замечал, что я похожа на маму – походка, улыбка, голос и даже форма пятки. Поэтому с годами в моем репертуаре появилась новая игра: я искала в самой себе мамины черты. Но какая она на самом деле? У меня не было даже фотографий.

Повзрослев, я заобожала истории о потерянных детях. Ведь так не бывает на свете, чтоб были потеряны дети! Индийские фильмы, какие-то мелодраматические сюжеты, леденящие кровь детективы – мне все годилось, лишь бы в итоге родная мама обнимала свое дитя, желательно, девчонку. И этот обязательный выворачивающий душу финальный разговор о том, как эти двое потеряли друг друга и как теперь у них все будет хорошо!

Главное – чтобы бабуля не поняла, о чем книга или кино, которыми я так увлечена.

О настоящем отношении отца к маме я узнала в возрасте тринадцати лет. В то время папа уже жил от нас отдельно, и, как я догадывалась – с новой своей женой. Нам с бабушкой жену эту он никогда не показывал. Бабуле – понятно почему, а со мной мог бы и познакомить. Вряд ли я создала бы какие-то проблемы.

Он приехал к нам, как и обычно – в субботу, чтобы сводить меня в парк и покормить мороженным. Приехал раньше, чем я вернулась из школы, поэтому нарвался на бабулю.

К моему появлению на кухне полыхал скандал невероятной силы – и все из-за Жени. Оказывается, именно сегодня бабуля увидела в своей библиотеке городской журнал то ли из Краснодара, то ли из Ростова-на-Дону, а в журнале – интервью с Евой Корда о ее школе соблазнения. В Еве бабуля узнала свою подвергнутую остракизму невестку.

Хорошо помню их в тот день: бабушка в позе статуи Свободы, воздев руку с призывом – учитывая ее атеизм, обращенным к Карлу Марксу, – засвидетельствовать, что ее сын был женат на глубоко падшей женщине. И мой папа – в самом углу кухни, чуть ли не за занавеской, испуганный, как Клавдий, но не сдающийся. Я услышала только слова бабули: «Твоя шлюха учит порядочных женщин проституции!» и его выкрик: «Она не моя! Я ее ненавижу! Она бросила меня ради другого!».

Они меня не заметили, а я ощутила себя страшно потрясенной, как будто у меня из-под ног выбили почву. Со дня того скандала и до похорон бабули я думала не о том, кто из моей безумной семьи прав на самом деле. Я просто привыкала к мысли, что папа ненавидит маму, как и бабушка, а значит, я предана.

А вскоре я узнала еще кое-что.

В комнате бабушки стоял большой письменный стол, скорее, даже бюро – настоящий антиквариат конца позапрошлого века. Папа всегда хотел этот стол себе, но бабуля не отдавала. В разгар поминок отец сообразил, что пришло время осуществить мечту и громко распорядился: «Лена, освободи стол, я заберу!». Сидевшие вокруг поминального стола гости переглянулись с осуждением: дескать, едва сын мать похоронил, а уже имущество растаскивает! Папа этого даже не заметил.

Вечером, перемыв посуду, я уже не нашла сил на стол. Занялась им с утра. Бюро оказалось набито разным барахлом под завязку: какие-то бумажки, фото неизвестных людей пятидесятилетней давности, открытки, письма. Разглядывая находки, я представила бабулину судьбу. Девушка из глубокой деревни с ранней юности мечтала стать большим человеком – библиотекарем. Приехала в город и добилась своего, но потеряла уважение ко всему человечеству, разглядев с высоты своего положения всю людскую низость. И после не оставалось ничего иного, как только клеймить скверну со всем остервенением, возносясь в синеву своей избранности. Жалким человеком была моя бабуля, пусть земля ей будет пухом!