Юрий Тупикин - Вольные повести и рассказы

– Как уподобил твой лик? Приглядись к мастеру – он вылитый ты. Он уподобил тебя и себя, и всех русых русских… Рус, спаси и тебя, боже Роде! Большое, праотечь, спасибо! Ступай к своему роду. Свободен. – Рус снова взлетел на коня, но необычно верхом, а ноги сбоку коня и так, сидя с одной стороны Пéруня, выехал из душного зала на волю своей истории. Конь радостно ржал.

Милан Гурьевич Горынин выждал минуту, пока люди успокаивались от волнения. Журналисты, опомнившись, стали бегать со своими аппаратами. Им предстояло увидеть ещё не то. Соискатель стал говорить:

– Кто-то подумает, что это фокус. Чтобы возникло представление полной причастности нашего мира к тому миру, который зовётся тем светом, произведём более крупную демонстрацию. Внимание. Во имя предков! На помост защиты приглашается реликт Великого князя Светослава Хороброго!

В зал не спеша вошёл в полевой одежде скифа, в золотом трёхдольном шеломе на голове и с таким же трёхдольным шеломом – оголовником меча – знатный князь Руси. Трёхдольный – значит, триглавый. Триглав – разум и жизнь Руси. Светослав не стал садиться, остался стоять на месте, где встал.

– Во имя предков! Далее зовём Великого царя Ивана Четвёртого Грозного! – Реликт великого царя важно занял место на сцене, сев на широкую скамью, предназначенную для гостей… По залу прошёл ропот удивления и мистики. Спешили разглядеть его одеяния, сравнивая их с убранством актёров, игравших Ивана Васильевича…

– Просим Великого учёного России, основателя Московского университета, любимца русского народа Ломоносова! – В зал бойко вошёл Михайло Васильевич Ломоносов в парике и в камзоле.

– Просим Великого императора России Петра Алексеевича Первого!

Зал вздрогнул и встал, приветствуя нового «рудимента» аплодисментами.

– Приглашаем Великую царицу России Екатерину Вторую! – объявлял Милан Гурьевич Горынин, и «новое» историческое лицо заняло своё место рядом со своими великими предшественниками. – Зал уже разрывался овацией.

– Вызываем Великого царя-освободителя Александра Второго! – вызывал соискатель. Далее по требованию соискателя явились из небытия полководцы Александр Суворов и Михаил Кутузов, царь Николай Второй, Ленин и Сталин.

Зал ревел от восторга. Но каким-то образом рядом с президентом Ельциным оказался бывший президент СССР Горбачёв? Оба они, видимо так, были званы для комедийного зрелища. Иначе как объяснить, чтобы столь сановитые лица вялотекущей современной истории оказались в ничтожной аудитории пусть и головного вуза страны – МГУ?

Что началось дальше, возможно показать лишь в деталях, поскольку обалдевшая публика, включая журналистов и операторов ТВ, была не способна что-либо предпринимать, кроме того, как хлопать глазами. И это будет понятно, стоит лишь представить на этом «чудилище» самого себя. Но события следовали по программе соискателя диссертации. Ему ассистировал опытный режиссёр, сидевший в зале… Соискатель задал вновь явившимся персонажам истории вопрос:

– Каждый из глубоко– и высокоуважаемых исторических лиц может выразить своё отношение ко всем присутствующим персонам и к истории вообще. Пожалуйста, начнём с вас, Княже Светослав Хоробрый, незабвенный Князь Руси!.

Князь с улыбкой пошёл по ряду, останавливаясь возле каждого на мгновение и прикладывая полусогнутую кисть руки к сверкающему шелому – знак почтения. Но вот он дошёл до генералиссимуса Сталина, также махнул рукой к голове и, подумав, сказал слово:

– Царь царей! Я тебе присягаю. Я твой отеч веками, ты мой отеч делами. Пагуба забывающим отчее имя. Твоё тебе – и право, и слава. – и преклонил колено. Встав, ушёл стоять на своё место.

– Во имя предков слово Вашему величеству, Иван Васильевич! – Царь Грозный, подобрав полы царских одежд, подошёл к каждому реликту и поклонился ему в пояс. Это, включая Ленина и Сталина. А он и того больше. Перед Сталиным, как и Князь Светослав, преклонил колено. И, не говоря ни слова, сел недалече от Князя Светослава.

Затем соискатель докторской степени представил поочерёдную возможность всем до единого из явившихся. И каждый проделал то же, что и Князь Светослав и царь Иван Грозный, то есть молча поклонился своим предшественникам и последователям, и преклонил колено перед Иосифом Сталиным. Было как-то неловко, если не сказать, что было прискорбно видеть, как многочтимая царица, подобрав купол юбок – но они всё равно прикрыли часть сцены и сапоги Генералиссимуса – припала перед ним на колено тоже и кокетливо подала тому руку. А варвар галантно поднялся и поднял царицу на ноги. Наибольший ажиотаж ожидался от поведения Ленина и Сталина, которым кланялись могущественные авторитеты истории. Ленин энергично выскочил вперёд, сунул руку в жилетку и сделал один общий глубокий поклон. Примерно так поступил и Сталин. Но «отец народов» удивил и здесь. Он вышел со своей популярной трубкой, которая дымилась. Он не спеша затушил горение большим пальцем, постучал о ладонь, словно выбивая пепел, и затем тоже сделал общий поклон. Сталин не успел отойти на место, как Милан Гурьевич обратился к членам комиссии:

– У членов государственной комиссии могут возникнуть сомнение в том, что демонстрирующиеся феномены являются исключительно голографическим иллюзионом. Чтобы развеять иллюзии самих членов комиссии, во имя предков предоставим слово Иосифу Виссарионовичу Сталину! – сказал Милан Гурьевич Горынин. – Уважаемый товарищ Генералиссимус! Обобщите, пожалуйста, суть политики высших чинов российской истории.

Вождь народов снова был нетороплив. В руках у него снова видна знакомая трубка. В глубочайшей тишине зала он спустился со сцены и подошёл к обоим президентам современной России. Он задумчиво рассматривал их обоих. Те сжались в комочки, как кролики перед удавом. Они лишь не верещали. Очень хотелось бы знать, какой именно страх, кроме чисто животного, испытывали данные президенты.

– Ви кито такие? – спросил Иосиф Виссарионович. Кролик кроликом, но субординация у них в крови, невзирая, что перед удавом. Оба вскочили с кресел.

– Товарищ Сталин! Я президент Советского Союза! – доложил Горбачёв. Плешь на его голове стала сизой от чрезвычайного напряжения его воли. За ним тяжело раскрывал рот растерянный Ельцин. Глаз его отвердел и не мигал. Но это мало о чем-нибудь говорило.

– Я президент РээФ, то бишь России, товарищ Сталин, – еле выговорил он.

– Какие ви пиризиденты! Ви не пиризиденты народов Советского Союза и Великой России – ви ризиденты Америки и Британии, а следовательно, ви преступники своих народов. Кроме того, ви презренные херосраты. Ви – презренные из презренных. Не Геростраты, а херосраты. Ви жидко обкакались перед историй. Все мы, – он обвёл трубкой царей, науку и полководцев, – в неблагоприятных исторических условиях, не щадя живота, ковали могущество нашей Родины. Ви же, находясь в благоприятных, процветающих исторических условиях, не только не возвысили нашу русскую Родину, ви её разорили, ви её продали и ви её пропили по частям и кусками. Ми ждём вас обоих на праведный суд. Хотя суд над вами уже состоялся. Мы подумаем, как наказать вас за это. Ваши часы на Земле завершаются. Тамбовский волк вам товарищ, а не товарищ Сталин, – и погрозил им обоим прокуренным пальцем, а может быть трубкой; теперь об этой мелочи никто не упомнит. Тут он хотел подняться на сцену, но вдруг во втором ряду увидел знакомое лицо.