Юрий Тупикин - Вольные повести и рассказы

Таково было первое событие. За ним последовали другие. Мне поручили лекцию о проблемах любви и секса, и я изложил некоторые свои знания и представления об этих проблемах студентам I и V курсов своего факультета. Свою тему излагал студентам и Миша. В заключение мероприятия ректор в присутствии студентов и профессоров предложил нам, всем четверым, занять должности преподавателей в университете сразу же после выпуска. Наличие «красных дипломов» позволяло нам надеяться и на университетскую аспирантуру. И, наконец, ещё событие. Оно сопутствовало указанным событиям, но, может быть, оно более других станет сопутствующим фактором жизни. Всё, что произошло, как видим, уместилось в несколько строк. Но как эти события происходили – это небольшая, но целая повесть.

Я перестал ходить по своей клети, сел за стол, разложил свой ноутбук и стал записывать эту повесть сзаду наперёд, не так, как она происходила, а с того, чем она кончилась; я надеялся таким образом добраться и до начала, прилежно осмысливая каждый этап произошедшего. Основные события повести закончились несколько часов назад, когда мы вернулись в свою комнату после встречи со студентами I курса. Не помню, откуда в наших руках оказались бутылки «Жигулевского» пива. Мы пили из горлышек. В возгласах, криках и заявлениях нельзя было определить, кто выражает эмоции.

– Ёштр-моштр, это триумф!

– Как повернулось!

– Сразу все!

– Из грязи в князи!

– Тихо, тихо. Не из грязи, а из подвала…

– И-га-га…

– Люб – триумфатор! Пойдёшь?

– Даже не знаю…

– И я не пойду. Я пойду копать лопатой, у меня руки длинные. Меня призывает Чичабург. Никому не позволю называть себя «описательным Геродотом» и татарским идиотом. Пером и лопатой я обнажу фундамент культуры языческой цивилизации… – Эта сентенция принадлежала Амину.

– Женись на сестре Любана, скорее обнажишь культуру…

– И-га-га…

– Вы уже разобрали…

– Осталась ещё Миланка…

– Сопля ещё, хоть и поэтесса. «Не окостенела биологически»…

– Выходит, счастье сунули четверым, а повезло двоим? Или и ты, чуваш, тронешься в Чебоксары? – это Миша.

– Тихо, тихо. Чуваш не тот фрукт, который выращивают в Мордовии. Чебоксары ректора не подведут. – Это ясно кто. В ответ – ржание.

– Мордва – не фрукт, а народ-ум. Я с благодарностью принимаю предложение. Ради этого стоило учиться. – Таким образом, двое определили свою судьбу. Без сомнения, что и Амин уедет «копать историю». Стало быть, ясно с троими. Остался один. И тут ребятами овладела возвышенная идея. Им захотелось четвёртого сделать писателем.

– А ты, Люб, не ходи. Ладно? Я о тебе думал. Садись и пиши роман. Идеи, которые ты изложил в лекции, станут ядром романа. Всю лекцию включи в роман. Это будет ого!

– Верно, Дуб! Может быть, тебе предстоит стать духовным наставником нации! – с улыбкой провозгласил Амин.

– Постой. Крестьянский совок – духовник? – усомнился кандидат в духовника.

– Какой ты совок? Ты орёл. Словами Андерсена, который Ханс, не беда появиться на свет в утином гнезде, если ты вылупился из орлиного яйца.

– Не искажай, у Ханса яйцо лебедя.

– Лебедь не лучше орла, орёл не хуже лебедя…

– А что? Кроме шуток, у нас пока один духовник, и тот не признан, Солженицын. У него идей нет. Расколол Союз, а теперь склеивает черепки России соблазном местного самоуправления и народосбережением. А у тебя этих идей, я записал в комментарии, как семечек под арбузной коркой… – разливалась Рузаевка.

– Так и быть. Чебоксары поддерживают первую революционную Рузаевскую республику. Но добавляют. Лично мой духовник – Александр Проханов. Из народа. В народе. С народом. Тащит на себе весь интеллект патриотов. Согласны? Бери пример с него и пиши…

– Как же. «Дворец» Амина. Спецназ…

– «Красно-коричневый»…

– «Гексоген»… Правду сказать, я поддерживаю братьев-славян. Времени в подвале достаточно. Глухота. Толстой позавидовал бы. Люб! Одного духовника для России мало. Тот гексогеном выбивает сопли молодёжи, отделяет её от яковлевых, сванидзей, познеров, Киселевых, прашкевичей, короче, – от всех ebinistov и кто мелко плавает. А ты Богом возьмёшь. И радугой. Бог живёт с вами, это видно даже нам, которым ты не надоел за пять лет… – это разошёлся Потомок Пророка из Барабы.

– Ха-ха… Постой-ка. А за что ты Прашкевича? Хороший сибирский писатель. Твой земляк. Нельзя же всех до Москвы раком ставить…

– Ай, Люб, неплохой, но заедаться начал. Сытый живот разуму не советник. Стал играть в литературу. Забыл, что литература – не игрушечки, а духовность, идеология, культура, слово, отражение жизни. А кто владеет словом, тот владеет миром. А для него не слово, а «интонация». И он владеет миром?… Развлекатель, короче… Не Проханов. Насчёт раком согласен… И у других: слово – рубль, слова – деньги. Тебе не советую быть ни затейником, ни коммерсантом. Или лучше не начинать. Понял? А если понял, то садись на ноутбук, бумаги тебе не надо… Опиши наш зачёт деду Любану. И я представляю, как завопят игроки в литературу по выходу твоей книги. С елейных интонаций сразу потечёт змеиный яд. – Так видел Амин. А мы засмеялись.

– Люб, кроме шуток, не надо из себя строить «духовника». Я могу процитировать ваши Языцы: «Не тщись сана мудрого, тщись сана умного, этого хватит; люди увидят и скажут, кто ты». С тебя будет достаточно описать язычников. Хотя бы описать. Что мы нормальные правиславные люди. И всем того же желаем. Без выстрелов, без наркотиков, без надрыва голоса, без повышенных тонов. Как у вас в роду, как у нас в отношениях. Я бы вот так хотел. Разве этого мало? А лекцию и главу «Гений», так бы я её называл, включи, татары правильно говорят… – Это был добрый голос друга, я тоже думал так же, но хорохорился.

– Идите вы! В Интернет… Самое смешное выставлять себя на посмешище. Возомниться о величии! О своей исторической роли! Глупо. Автофилия… У писателя должен иметься особый язык, а я что?

– Автофилия, нарциссизм…

– Онанизм…

– И-га-га…

– Одному показалось, что я вождь, другому показалось, что я «скоро заговорю с духами…» – Ребята не знали, что мазали мёдом мои уста. Я высиживал тех же цыплят, разве что не в утином гнезде.

– Тихо, тихо. Люб, лицемеришь. Сам знаешь, правду тебе говорим.

– И сам говорил, что все мы честолюбивы.

– Ну да. Честолюбие – это нормально, а самокульт – это…

– Ай, правду сказать, я и не знал, какой ты бестолковый!.. Никто не сказал о культе. Тебе твердят о твоих способностях. И не надо выпендриваться с языком. Модная «недосказанность» привела к тому, что серьёзную литературу стали избегать по непонятности.

Вспомни, как мы, енотики-первокурсники не знали, с какого бока подходить к справочной литературе в общем зале. А нам стремились вогнать в горло новые тёмные термины. Поэтому размножилась облегчённая литературная продукция попсёвого типа. Пиши на том языке, которым владеешь. Которым и на котором говорят студенты. Которым владеют люди. Но покажи современную Россию предельно досказанным языком, вплоть до того, что теши кол на голове. Жуй и жуй, чтобы студентики поняли. А старые жуки переживут… И не забывай свою радугу? С неё начинай. Понял? Она тебя поведёт сама. Аллах мудр – трёпа не любит, пиши! – настойчиво убеждал друг-татарин.