Галина Маркус - Сказка со счастливым началом

– Мы всё продали, я всё отдала за копейки, чтоб нас больше не трогали! – заторопилась Валентина. – Только на лечение, сколько могла, оставила… и дом… кто-то должен заняться, помочь… я не могу всё одна! У меня денег не хватит. Нам ещё предстоят операции… ты слышала, что сказал доктор? Возможно, это всё бесполезно… Но если есть хоть малейший шанс…

– Что?! Вот ещё, придумали… Папаша его все бабки у меня отобрал – ая теперь его сына лечи? Щас! Разбежались!

– Ната, Ната, как ты можешь… не надо мне никаких твоих денег… просто не бросай его сейчас, в такой момент, поддержи!

– Да? Бесплатную сиделку нашли? Не буду я свою жизнь гробить – на того, кому я на фиг не нужна. Вы что – не видели, как он меня встретил? На кошку – и то больше внимания обратил бы!

– Потому что он не в себе… Мы пережили такой страх! Это какой-то ужас, невозможно проснуться… Кто-то нам позавидовал, кто-то нас сглазил…

– Да кто вас сглазил – когда у вас столько врагов?! Или вы на Соньку его намекаете? Да на фиг вы ей нужны? Вон, он, небось, думал – она сразу же прибежит, на всё согласная. Ну и где она, где? Да он мне весь мозг вынес за этот год – только о своей Шапокляк и мечтал. Вот что я вам скажу, Валентина Юрьевна, он сам это всё заслужил!

– Побойся Бога! Неужели тебе совсем его не жалко? – мать залилась слезами.

– А меня, меня ему жалко было? Зачем вы меня вызвали? Я не хотела ехать, я предупреждала… А вы? Разве вы искренне ко мне относились? Все меня только использовали, для своих целей! А я тоже – человек.

– Но ведь надо уметь прощать… Сейчас самое время, чтобы вы с ним…

– Прощать? Да ради Бога! Прощаю! Только у меня одна жизнь – другой не пришлют.

– Ната, мы столько для тебя сделали! Антон – он тебя растил, он тебя так поддержал, когда с твоей мамой случилась беда, помог тебе…

– Помог?.. – лицо у Наташи изменилось, интонации стали зловещими. – Сказала бы я вам… как он мне помог… с мамой…

Казалось, ещё секунда – и она произнесёт нечто непоправимое, она даже открыла рот, но в последний момент остановилась. Валентина Юрьевна ничего не заметила. Она только качала головой в своём безмолвном горе.

– Ладно, что теперь… – медленно произнесла Наташа, всё ещё находясь в своих мыслях. – Вот что… Не трогайте меня больше, не звоните. Я нашла человека, которому я дорога. Который меня по-настоящему любит.

– Боже мой… Димочка – ты ему говорила? Он знает об этом?

– Да ему по барабану, неужели вы до сих пор не поняли? – горько сказала та. – До свидания, Валентина Юрьевна. То есть прощайте.

И Наталья, махнув гривой густых волос, скрылась за дверьми рекреации. А Валентина Юрьевна без сил опустилась на диванчик – совсем близко от Сони.

Всю эту сцену Соня наблюдала, словно в оцепенении. В голове творилась сумятица. Что-то произошло, угол восприятия изменился. Она слушала, как выясняют отношения две самые враждебные ей во всём мире женщины, но не могла их ненавидеть – ни одну, ни другую. Более того, сейчас она хорошо понимала Наташу, полностью принимала её сторону. Соне стало её по-настоящему жаль: каково жить нелюбимой, отвергнутой, униженной? Какие теперь могут быть к ней претензии – ничего она Диме не должна, она права. Не будет никакого толку, если помогать без любви, через силу. И самое главное – невозможно принимать эту помощь от нелюбимой. А Валентина, как обычно, думает лишь о себе – о том, что надо ей, а не другим. Но ведь она спасает своего сына… И Соня бы, наверное, на её месте умоляла и уговаривала.

Ступор покинул её. Надо было просто встать и пойти к Мите – мать сидит к ней спиной и наверняка ничего не заметит. Соня поднялась и аккуратно прошла между цветами. Валентина не пошевелилась. Но, выходя, Соня невольно обернулась и увидела, что та согнулась, ухватившись за сердце, прислонилась лицом к спинке кресла. Тяжело вздохнув, Соня решительно повернула обратно.

– Вам плохо? Позвать кого-нибудь? – негромко спросила она.

Женщина подняла на неё заплаканные глаза. Она была очень похожа на свою старшую сестру, но казалась гораздо женственней и привлекательней. Соня не могла отыскать в ней тех отталкивающих черт, которые возникали прежде в воображении при мысли о Диминой матери. У Валентины было приятное, интеллигентное, открытое лицо, живой, полный страдания взгляд – совсем как у Мити. Видимо, она сильно постарела за эти дни… Соня искала и не находила в своём сердце ни злости, ни гнева – одну только жалость.

Неужели вот эта убитая горем женщина могла натворить столько зла, разрушить жизнь своему сыну, плести интриги, так жестоко мстить своим недругам?

– Не надо… – женщина попробовала сделать вдох, совсем как Соня, когда у неё сдавливало сердце. – Сейчас отойдёт… наверное…

Но одновременно снова заплакала – одними глазами.

– Вот, положите под язык, – Соня дрожащими руками достала из сумки лекарство.

Валентина послушно взяла капсулу, благодарно кивнула.

– Пожалуйста… не уходите… вы очень торопитесь? Я… боюсь… – взгляд у неё стал умоляющим.

– Я посижу, пока вам не станет легче, – обречённо кивнула Соня. – Может, всё-таки позвать врача?

Та отрицательно замотала головой.

– Нет, не надо… никто здесь не будет мной заниматься… С нас только тянут деньги.

Женщина закрыла лицо руками и затряслась в рыданиях.

– Мой сын… он не желает меня видеть. Он теперь калека! Он говорит, что не хочет жить – это мне, своей матери! Как, как мне это вынести? Как я боюсь… мой муж погиб, а я даже не могу оплакать его по-человечески – все мысли только о сыне, лишь бы с ним ничего больше… Наверное, вы слышали – его только что бросила жена. Все нас бросили… И вы, если узнаете, кто я… тоже – сразу уйдёте.

– Я знаю, кто вы, – невольно вырвалось у Сони.

Женщина подняла голову.

– Знаете? Откуда?

– Вы – Димина мама… – Соня не могла больше притворяться.

– Вы знаете Димочку? – с внезапной надеждой вскинулась женщина. – Пожалуйста, пожалуйста, сходите к нему… к нему никто не ходит. Путь он отвлечётся… Вы из института или со старой работы?

– Нет, Валентина Юрьевна. Не из института. Я его жена, Соня.

Женщина словно остолбенела, во взгляде её стояло непонимание.

– Как – то есть? – заикаясь, произнесла она, наконец. – То есть – вы? Это – ты?

– Я – это я, Валентина Юрьевна, – горько ответила Соня.

Она могла бы сказать сейчас этой женщине всё – ита бы её выслушала. Но… бить ногами того, кто лежит? А главное, Соня не могла испытывать к ней прежние чувства, не находила в себе ни капли мстительной ярости.

– Но… ты… не похожа… я тебя не так… разве вы… Я тебя раньше не видела… – пробормотала женщина.

– На кого не похожа? – грустно спросила Соня. – На еврейку? Или на старую ведьму?