Светлана Джаарбекова - Необычная судьба

Открылись красивые резные ворота, и машина въехала во двор, а Миружан повел Клавдию мимо охранников в дом.

Дом весь светился огнями, хотя были еще легкие сумерки – этим подчеркивалась значимость приезда хозяина. Они вошли в большой вестибюль, отделанный восточным орнаментом, и минуя лестницу на второй этаж, пошли по длинному коридору. Планировка первого этажа напоминала гостиницу, где по обе стороны коридора находились комнаты. Подойдя к последней двери направо, Миружан сказал: «Это дверь твоих комнат, она сейчас закрыта, но пока мы с тобой были на пристани, комнаты привели в порядок. Тебе будет здесь удобно, рядом – выход в сад».

Они поднялись по лестнице на второй этаж. Здесь также по одну сторону располагались комнаты, а на другой стороне, в центре, были открыты настежь двери, и оттуда бил яркий свет.

«Наверное, зал», – подумала Клавдия.

Не замедляя шагов, Миружан, слегка поддерживая Клавдию под руку, вошел с ней в зал. Клавдия на несколько секунд остолбенела от того, что увидела. Весь пол зала был устлан великолепными большими коврами, и женщины гарема сидели по-восточному на этих коврах, низко склонив головы. Одеты они были в прозрачные, сверкающие наряды, сквозь которые просматривались очертания линий тела. Бросились ей в глаза и украшения: браслеты, ожерелья, кольца, крупные серьги, а у некоторых поблескивали украшения даже в носу.

«Словно театральное представление», – усмехнулась про себя Клавдия.

В центре же на кресле сидела интересная женщина лет пятидесяти пяти. Лейла-ханум с первого взгляда произвела на Клаву сильное впечатление. Величественная, прямо королевская осанка, красивые стрелой взметнувшиеся черные брови, большие глубокие темные глаза с густыми ресницами. Синее бархатное платье с национальной вышивкой бисером и золотой нитью красиво оттеняло ее лицо, а на уложенные вокруг головы черные волосы был наброшен длинный прозрачный шарф, скрепленный красным камнем в золотой оправе. По обе стороны от Лейлы-ханум стояли две молодые женщины, три девочки и два мальчика.

«Жены и дети Миружана», – мелькнуло в голове у Клавдии. Однако приступа ревности она при этом не ощутила.

Чувствуя устремленный на нее взгляд нескольких десятков глаз, Клава, взяв себя в руки, гордо вскинула голову, а когда ей Миружан шепнул: «Подойди ближе к матери», – она смело прошла несколько шагов и с такой элегантностью поклонилась и поздоровалась с его матерью, что Миружан понял – сердце Лейлы-ханум завоевано.

Лейла-ханум с нескрываемым интересом рассматривала Клаву и вела беседу с Миружаном. Клава понимала, что разговор идет о ней и стояла в спокойно выжидающей позе. Спустя минут десять Миружан уже по-русски сказал: «Мадар Лейла желает тебе благополучного пребывания в нашем доме».

– Рахмат рахим (спасибо) – слегка поклонившись, ответила Клавдия и под руку с Миружаном вышла из зала.

«Смотрины закончились», – сказал он. – И, кажется все прошло благополучно».

Когда они спустились вниз, то дверь комнаты была открыта, и молодая девушка лет шестнадцати ставила цветы в вазу.

– Познакомься с дочерью Омара – Зайнаб. Она будет выполнять все твои поручения, – сказал Миружан. – Ты с дороги устала, отдыхай, привыкай к новой обстановке. Я приду завтра вечером, а сегодня мне необходимо вернуться в зал, побыть с матерью и детьми. Зайнаб немного говорит по-русски, так что тебе будет с кем беседовать, – поцеловав Клавдию, он вышел.

Оставшись одни, Зайнаб и Клавдия несколько мгновений рассматривали друг друга и почувствовали взаимную симпатию. Клавдия попросила Зайнаб принести ужин и чай. Клавдия попала в необычную для себя обстановку и ее все интересовало. За ужином она спросила Зайнаб, где живут женщины гарема, и кто находится рядом с ее комнатами.

Зайнаб говорила на ломанном русском языке, где-то жестами, но Клава поняла ее. «Гарем расположен в здании внутри двора. В центральном же доме на первом этаже останавливаются самые почетные гости, а сам Миружан, его мать и две жены с детьми живут в комнатах второго этажа. – Поместив Клавдию в центральном доме, Миружан дал всем понять, что она для него любимая женщина. На первом этаже много комнат свободных, а ближе к основному входу живут престарелые родственники», – закончила свою речь Зайнаб.

Клавдия поблагодарила девушку и сказав, что хочет побыть одна, отпустила ее до 10 часов утра следующего дня.

Поужинав, приняв ванну, которую ей приготовила Зайнаб, и переодевшись в халат, Клава почувствовала себя бодро и решила рассмотреть свое новое жилье. В ее распоряжении были две комнаты с выходом на большую веранду, где стоял широкий топчан, низкий столик, лежала ковровая дорожка и что очень порадовало Клаву – это самовар. «Миружан умеет быть внимательным», – подумала Клава.

В жаркие вечера здесь приятно проводить время. Около веранды был разбит розарий, и аромат от роз наполнял не только веранду, но и комнаты.

Пол и стены комнат были покрыты коврами, но мебели было немного. Книги, которые купил Омар, уже стояли в шкафу. Здесь же две полки были заняты посудой. Около широкого дивана, обитого парчой, находился низкий столик на изогнутых ножках и на нем в вазах – фрукты, орехи, восточное печенье и сладости. По другую сторону в ряд стояли несколько стульев, обитых той же парчой. На полу стояла высокая керамическая ваза со свежесрезанными цветами. В спальне – большая кровать с одной спинкой, много одеял, подушек, занавеси и покрывало из золотистой парчи, небольшой шкаф для одежды, зеркало с туалетным столиком, низкий пуфик – вот и все убранство, однако, оно выглядело добротным, новым, а ковры придавали роскошь.

Повесив свою одежду в шкаф, она взяла книгу и легла почитать. После морской качки мягкая, широкая постель показалась ей блаженством, а полный волнений день утомил ее, и она вскоре крепко уснула.

Проснулась Клавдия рано, освеженная и отдохнувшая, разожгла на веранде самовар и с удовольствием выпила чай с печеньем, а в 10 часов к ней пришла Зайнаб с завтраком. За завтраком она сообщила, что Лейла-ханум прислала Клавдии несколько отрезов тканей, если они ей понравятся, то для Клавы из них сошьют платья национального покроя, в доме она должна носить традиционно-принятую одежду, а в европейской – будет выезжать только в город.

Это известие неприятно кольнуло самолюбие Клавы, но она не показала вида, а просмотрела внимательно материалы и дала согласие. Зайнаб сняла с нее мерку, поинтересовалась размером обуви, забрала отрезы и ушла. «Сколько еще вот таких уколов самолюбия ждет меня», – подумала Клава.

Миружан обещал придти вечером, впереди у нее был целый день, и она решила выйти в сад. Территория сада была ухожена, красивые газоны с цветами, беседки из виноградников, много фруктовых деревьев, дорожки, посыпанные гравием и песком. В глубине сада она натолкнулась на бассейн. Клавдия вернулась за купальником, вокруг никого не было видно, и она с удовольствием поплавала в морской воде. Дни стояли жаркие, а здесь много зелени и вода создавали оазис прохлады. Клава сняла кисть винограда и села в беседку, чтобы съесть его. Она была здесь в полном одиночестве и задумалась: «У Миружана – жены, любовницы, и как я поняла, он будет приходить ко мне не каждый день. Такие отношения меня вполне устроят, так как удовольствия от интимной близости с ним я не испытываю. Возможно по этой причине и он постепенно охладеет ко мне. Сейчас Миружан влюблен, а влюбленность многое прощает. Бегство осуществить в ближайшее время не удастся, слишком я на виду. Прежде всего надо избежать беременности, случись такое – мне придется родить ребенка и тогда возводимая мною мечта о бегстве может рухнуть. Конечно, на все воля свыше, не зря говорят – человек предполагает, а бог располагает – но кое-что можно предпринять».