Валида Будакиду - Буковый лес

Автомобили, как и собаки похожи на своих хозяев. Большой, толстый, «бульдог» с тонированными стёклами срывается с рычанием, как укушенный на собачьих боях и, почти расталкивая соседей боками, рвёт вперёд, а вот худой, бледный, весь в шпаклёвке чахоточный «пуделишко», шатаясь и подрагивая всем тельцем, продолжает свой путь. Люди отсюда напоминают серых, неразумных таракашек, все в тёмном. с однообразными походками. А здесь наверху светит солнце и лучше видно торжественное шествие Днепра к водам Чёрного моря.

– Слышь, Вальдемар, – Линда не любила эти его патентованные «затишья», когда не знаешь что говорить и как именно говорить, чтоб не «засорить эфир». Стихи в прозе о красотах родной Украины – беспроигрышная карта. Так будет спокойней.

– Слышь, что говорю? Нас в школе по литературе заставляли учить наизусть прозу Николай Василича, отрывки прямо. Видишь, как пригодилось! Смотри:

«Чуден Днепр при тихой погоде, когда вольно и плавно мчит сквозь леса и горы полные воды свои. Ни зашелохнёт, ни прогремит. Глядишь и не знаешь, идёт или нет его величавая ширина, и чудится, будто весь вылит он из стекла, и будто голубая зеркальная дорога, без меря в ширину, без конца в длину реет и вьётся по зелёному миру. Любо тогда и жаркому солнцу оглядеться с вышины и погрузить лучи в холод стеклянных вод и прибрежным лесам ярко отсветится в водах!» Ну как я?

– Молодец! А вот Клава Гоголя и не читала, я уверен.

– Слушай, мне в конце концов просто надоело, не мог бы ты сделать милость: не сравнивать меня постоянно со своей Клавой?! Да сколько ж можно! То стонал: «Клавонька, Клавуленька», то теперь выясняется, что у неё «то не то» и «это не это». «Не читала»? Ну, так сядь и почитай ей вслух, если ты мужик. Ты же у нас умный и просветлённый, так давай, просветляй и ближних своих. Пристал, ёлки палки со своими характеристиками дражайшей половины. Что мы тут стали? Давай лучше выше поднимемся, или куда мы там идём, влево, вправо?

– Сейчас поднимемся немного выше, там будет дорога. Не заасфальтированная, а просто шинами проторенная. Мы пойдём по ней, а там я знаю выход на одну поляну, – он, как всегда, «не услышал того, чего «не хотел», – эта гора самая знаменитая во всём мире, – повторил он с чувством.

– Да ты чё?! Так уж и «самая знаменитая»? – она удивилась совершенно искренне, потому что хоть и тоже жила «во всём мире», но в никогда не читала отзывов альпинистов о горе в центре Киева…

– Да! Это очень древняя гора и история её уходит аж ко временам монголо-татарского нашествия. Тогда уже существовали Китайская и Голосеевская пустыни, и много людей, в смысле жителей славного города Киева скрывалось в пещерах от поработителей. И тогда хан Батый, чтоб не оставлять их в своём тылу противников, велел замуровать все ходы и выходы, и погибли те горожане, которые прятались здесь в пещерах этой горы страшной смертью.

– Ни-че-го себе!!! Какой ужас! Хотя, что взять с монголо-татар? Времена были тогда другие, завоеватели соревновались в зверствах.

Вальдемар «не слышал». Ему опять были «не интересны» комментарии Линды.

– Вообще до христианства Киевская Русь исповедовала древнеславянскую религию, тайны которой не раскрыты по сей день. В подземельях этой самой горы славянские жрецы хранили книги, мистические знаки, золото. После официального запрета славянской религии, жрецы были вынуждены прятаться. Они переселились жить в пещеры, где попытались соединить славянскую и христианскую веры и написать Новое Евангелие для последователей обеих религий. Это Новое Евангелие не было записано и распространилось в народе из уст в уста.

– Ого! – Теперь Линда еле поспевала за Вальдемаром. Он почему-то решил, что гуляет тут один и шёл совершенно не обращая на неё внимания, хотя рот его и не закрылся ни на минуту. Она же после вида голого Вальдемара в бане, призывавшего свою плоть к пробуждению и понукавшего её крапивным веником, давно сделала соответствующие выводы и, в отличии от предыдущих вечеров прекрасно осознала, что никаких приключений сексуального характера у неё не предвидится. Половой гигантизм обошёл Вальдемара стороной. То есть все его ужимки и прыжки только игра.

Вообще, всё оказалось, странно: в съёмках реалити с «новой мамкой», то есть с женской одиозной фигурой во главе совершенно, ну совершенно нет сексуальной подоплёки. Нет, греки совсем другие. Они волочатся за любой новой юбкой. И нет никакой разницы сколько партнёру лет, всё равно он изображает похоть. И вообще всё непонятно. Ладно, пусть сексуальной нет, но какая то же есть! Какая?… И где? … То есть – наивысшее удовольствие, которое Вальдемар может получить от прогулки с дамой по лесу, это просветительная беседа с ней о давно умерших славянских язычниках. Хотя, если быть объективной, Линде было очень интересно. Интересно как неплохо образованному и любознательному человеку. Но вот как женщине… Ущемлённое самолюбие самки, глубоко и обширно уязвлённое, изнутри кусалось, царапалось и грызло брюшную полость.

– Церковь называет такие неканонические книги словом Апокрифы. Здесь в подземельях, прямо под нашими ногами, может быть глубоко зарыты древние Апокрифы – разные камни с, выбитыми на них, иероглифами. Их находили раньше, и сейчас находят. Писари-апокрифисты покинули гору и тщательно замаскировали подземные ходы. Позже на Гору пришли монахи христиане и создали свой подземный город-монастырь, соединив Гору с Печерской Лаврой подземными ходами. Помнишь, мы проезжали мимо, и ты спросила, где находится Лавра, а я тебе показал? Так вот от Лавры аж досюда вели, а может и сейчас ведут те подземные ходы.

Во времена Петра Первого решили, что на этой горе очень выгодно построить форт, точнее – самое место для строительства форта как внешнего кольца обороны Киева. У этой крепости есть своя тайна, – к Вальдемару, казалось, вернулся здравый рассудок, – инженеры создали здесь подземные резервуары, куда закачивалась вода из Днепра. В случае захвата подземелий крепости врагом, крепость должна была быть затоплена вместе с неприятелем. Ну а для того, чтобы крепостные, более трёх тысяч человек простых украинских крестьян строивших её «не выдали тайну врагу», их на всякий случай по приказу Меньшикова покидали живьем в те же колодцы, которые они строили, и в них же утопили.

– Я не могу! Во всём мире всегда делалось одно и то же! – Линда злилась на полном серьёзе, – В Чехии мастера ослепили, который делал знаменитые Пражские часы, в Грузии тоже строителя какого храма ослепили, одного оскопили, другого убили и так далее. Вот не запоминаю я имён, но что меня всегда убивало так это человеческая неблагодарность. Я вот помню, что в старину часто так расправлялись и с рабочими, и с создателями. Козлы вонючие!