Александр ВИН - Когда смерть – копейка…

– Точно?

– Зуб даю.

– Во сколько ты был у Серого?

– Да около десяти, в темноте еле к нему на фазенду по грязище-то проехал.

– А с семи до десяти что в городе делал?

– Послушай, чего-то я тебя не догоняю! Ты следил за мной, что ли? Откуда знаешь, что я в городе-то вечером был?

Глеб Никитин с состраданием посмотрел на Данилова.

– …Или паяльник? Твои кореша этим старинным инструментом всё ещё продолжают баловаться?

Данилов крутил на столе перед собой вилку и тщательно пытался сердито нахмуриться.

– Ну да, правильно.… Ещё кое-куда заехал.… Ненадолго. Твоё-то какое дело?! Ты вот на самолет сейчас прыгнешь и через два часа уже в другом государстве, а мне тут целую неделю без бабы в этом баркасе корячиться… Вот я и заехал напоследок, к этой, из паспортного стола, вроде как за допингом… А чо, нельзя, что ли! Нет, ну, правда, мужики, а?!

– Ладно, кончай истиной исходить, проехали.

Глеб прикрыл за собой балконную дверь.

– Лучше поясни-ка нам, что ты про Галину только что трепанул. Про её поклонников и прочее.

– А чо?! С ней и так всё ясно. Верняк, что это сама Галька кому-то из своих бывших раззвонила про то, что Марчелло наследство-то уже на себя оформил; вот они его и начали прессовать. Если он эту шалаву из дома срочно не погонит, то в ближайшие дни закопают его в лесу эти ребята, а денежки и особнячок через его законную супругу им достанутся. Фактически.

– Думаю, что до этого дело не дойдет. И всё-таки. – Глеб с грохотом пододвинул стул, снова сел за стол, по очереди пристально посмотрев на Виталика, и на Данилова.

– Что мы имеем? Непонятный взрыв месяц назад; во-вторых, вчера утром случился удивительный выстрел в Назара; в-третьих, вечером – наезд машины на Марека. Не многовато ли для такой скромной компании?! Как вы считаете? Да и наша пятничная встреча в парке с молодежью какая-то не совсем случайная была, тут ты прав, Виталик…

Панасенко не успел согласно кивнуть головой, как снова тихо пискнул звонок в прихожей. Дверь в кухню очень скромно приоткрылась и Антонина, с извинениями поглядывая на гостей, махнула мужу, показав, что откроет сама.

Мельком прислушавшись к голосам, Виталик поморщился.

– Соседка…

Продолжить он не успел.

Данилов даже вздрогнул и уронил на стол свою недопитую рюмку, когда страшно, в голос, запричитала в дальней комнате Антонина.

Мягко шурша тапочками, Виталик мгновенно выкатился из кухни. Во внезапно наступившей тишине было слышно, как он о чём-то громко говорил с женой, что-то спрашивал соседку. Антонина рыдала, потом опять с силой вскрикнула и, уже глуше, ровно заплакала. Голос Виталика тоже как-то потускнел, он перестал требовательно расспрашивать женщин, забормотал и через некоторое время вышел на кухню, к мужикам, бережно и плотно прикрыв дверь в комнату.

Растерянно начал мять ладошки.

– Это соседка наша, с третьего этажа, приходила… Фая, на кондитерской фабрике в сбыте работает… Говорит, что дочка её сегодня на дачах была, с детишками. Ну, мол, и сама, ну, дочка-то её, сама и видела… Серёжу-то нашего, Серова, ведь убили. Полиции там, в обществе-то, много, говорит, к его домику никого не пускают. Вот.

Стараясь не выпускать близкие слёзы из глаз, Виталик очень жалобно посматривал по очереди на своих друзей. Прислонился к косяку и, чтобы как-то занять беспомощные руки, по инерции поднял трубку зазвеневшего телефона.

– Марек. Говорит, чтобы тебя позвали.

Даже не стараясь полностью выслушать все далёкие телефонные крики капитан Глеб Никитин приказал:

– Приезжай. Мигом. Мы все здесь, у Панаса. Кончай сопли пускать, собирай свои костыли и быстро сюда.

И, не заметив, что положил трубку на самый край стола, растерянно взглянул сначала на Виталика, потом, быстро отводя глаза, и на Данилова.

Воскресенье. 17.30.

Мальчишник

– Да что же это такое?! Прямо напасть какая-то свалилась! Нет, с этим что-то нужно делать! Совсем распустились, никого не боятся, сволочи проклятые! На власти городские нужно давить, чтобы расследовали подробно всё, чтобы ответ полный дали! Поехали, мужики, сами разберёмся, что ли!

Виталик, полосато побледнев лицом и покраснев одновременно, кипятился, размахивая над столом короткими ручками.

– Отморозки эти, молодняк…

– Заткнись.

Не подымая глаз, Глеб Никитин тёр подбородок.

Данилов деликатно кашлянул.

– Он ведь всё время какие-то свои заморочки придумывал. То заправку газовую у нас в поселке выдумал поставить, для баллонов и для машин; чертежи всё в папке таскал, бизнес-планы толстенные сам писал, считал. А прошлой зимой шампиньоны удумал ещё выращивать в развалинах церкви. Там подвалы здоровенные есть, сырые такие, тёмные.

Потом, когда он с нами-то встречался, всё ныл, что знакомый его, ну, по морям-то, звонил, предлагал продать здесь аппаратуру банковскую, ну там, видеонаблюдение всякое, стекла непробиваемые, вроде какие-то сертифицированные для касс, ну и всё такое прочее. Говорил, что дешёво можно взять из-за границы по связям того знакомого морячка. Старший Бендриков, отец мента того, ну, свояка-то, марековского, в банке-то, в коммерческом уж который год работает, в охране, вроде старшим смены тогда был. Обнадёжил он Серого, подтвердил, что у них переоборудование, типа, ожидается, по новым требованиям, аппаратура им вроде такая именно в то время была нужна. Серый-то и раззявился, бегал каждый день с каталогами к президенту того банка, вроде всё у них там слепилось, всё чики-чики было. Ну, он и радовался…

Не ожидая, что Глеб и Виталик с таким напряжённым вниманием будут вслушиваться в его слова, Данилов несколько растерялся. Потыкал быстро, без всякого особого смысла, вилкой по тарелкам и, чтобы не замолкать на полпути, продолжил.

– …Дали мы тогда, в этом феврале, я и Марек, денег ему, ну прокрутиться немного на сделке этой, с банком. Он же, Серый-то, долго всё ныл, выпрашивал у нас бабки. Я пробил его эту трепотню по своим каналам, вроде всё на мази было, по-любому сделка-то должна была у него стрельнуть… Да и аппаратура чего-то быстро так пришла, нормально всё складывалось, он тогда ещё сам летал в Калининград на таможню, со своими мореходами там документы ладили, деньги платил куда надо. Потом приехал домой, помчался, радостный такой, в банк, а там уже другие дела закрутились, неважные. Хозяева этого банка, московские и местные, из-за чего-то перегавкались в то время, не до него им было; и аппаратура эта, и камеры, и стекла вроде им стали не нужны….

Серега месяц, наверно, с Бендриковым-старшим водяру с горя глушил, в банк всё опять ходил, просил купить у него технику, сопли там лил. Нам мозги постоянно полоскал: «Ребята, я же верну! Не подведу! Я с машинами на перегон в Калининграде договорился, там квоты на растаможку для меня сейчас покупают, я прокручусь, я обязательно верну деньги!»….