Владислав Картавцев - Факультет

Один раз они сидели и болтали по душам в холле (каждый на своем месте), и Сирена разоткровенничалась. Оказалось, ей совсем не интересно охотиться на олигархов – ее искусство (или врожденная способность) сродни мощнейшему разрушительному привороту, Сирена может сокрушить кого угодно, вплоть до полной фрустрации личности, но не собирается этого делать. У нее есть свои принципы, она хочет настоящих чувств, настоящей любви, она хочет настоящей страсти, а от ее жертв такого ждать не приходится. Они способны только на то, чтобы выполнять все ее прихоти и волочиться за ней, поскуливая и прося о взаимности.

Кроме того (и это, наверное, самое главное), Сирену предупредили, чтобы она не разбрасывалась направо-налево – это не приведет ни к чему хорошему, а только её ослабит. Сирене еще представится масса возможностей проявить свои способности, и они дадут ей шанс прожить счастливую жизнь – но при условии, что она сумеет их контролировать.

По поводу приглашения Кати Сирена долго думала, но потом всё же решила его принять. Остальные откликнулись почти сразу – тем более что расходы предстояли небольшие. Для студентов факультета были предусмотрены существенные льготы на проезд по стране – семидесятипроцентная скидка на авиа и ж/д билеты в оба конца два раза в год. Этим грех было не воспользоваться, и лично Кирилл просто поставил родителей перед фактом поездки, чем вызвал очередную мини-истерику у мамы, которая никак не могла смириться, что сын взрослеет и уже почти вступил в самостоятельную жизнь.

Конечно, говорить о полной независимости пока не приходилось – да, ему выплачивали стипендию, и очень неплохую по общим меркам – двадцать тысяч рублей в месяц, но этих денег, конечно, не хватало. Молодость всегда требует больш их затрат, в молодости хочется выглядеть эффектно, стильно, богато, вызывающе, а на такие деньги особо не разгуляешься. Так что родители помогали, хотя и значительно меньше, чем еще год назад – питание и проживание у Кирилла уже было отдельным, по дискотекам он не ходил, и к началу зимних каникул скопил небольшой личный запас в шестьдесят пять тысяч рублей, который можно было легко потратить на поездку в Сибирь.

В Иркутске у родителей Кати был огромный дом – ее мама была совладелицей крупной косметической фирмы, и благосостояние семьи не вызывало никаких нареканий. В доме можно было спокойно разместить человек двадцать, так что на гостиницы им тратиться не придется. Катя обещала свозить всех на Байкал – в пансионат на подледную рыбалку на омуля и на фотоохоту на байкальских нерп. Она все уши прожужжала однокурсникам, что красивее Байкала места в мире нет, и в этом им предстояло вскоре убедиться.

– Интересно, как оно будет выглядеть? – Кирилл сел на коврик, скрестил ноги и облокотился на валик. Закрыл глаза и представил, как самолет приземляется в аэропорту Иркутска, они выходят на трап и спускаются вниз к автобусу, который должен отвезти их в здание аэровокзала. У него перехватывает дыхание от сорокаградусного мороза, он зажмуривается и…

Внезапно с ним произошла метаморфоза. Комната с кроватью в общежитии факультета куда-то пропала, и он осознал, что себя стоящим на вершине скалы, нависающей над ровной водной поверхностью, покрытой льдом. Кирилл посмотрел на свои ноги – его ступни парили в нескольких сантиметрах над снежными сугробами, сам он чувствовал себя невесомым и раскачивался, как лист на ветру, из стороны в сторону.

Ветер был тут как тут – и даже несколько в етров. Они сразу обратили внимание на появление гостя, в их поведении сквозил доброжелательный интерес. Кирилл заговорил первым, он чувствовал, что обязан представиться и сказать, кто он, и что он благодарит хозяев за гостеприимство на Байкале – а то, что внизу расстилается именно Байкал, Кирилл нисколько не сомневался. Скоро ветры оставили его в покое – у них было много дел, Кирилл не представлял для них никакой угрозы, и уделять ему слишком много времени не было необходимости.

Кирилл глубоко вздохнул и сделал шаг в пропасть. Тело – или энергетическая структура, в которой он находился – было телом сновидения, и вошел он в него из состояния бодрствования. Но так четко зафиксировавшись, что сновидение возникло немедленно, захватило его и перенесло на пять тысяч километров от Москвы – туда, где ему вскоре предстояло оказаться в обычной реальности.

Ощущение было странным – невесомости, как таковой, не было, вес тела чувствовался, но можно было держаться в воздухе напряжением сил – или усилием воли, идущим изнутри. Словно даешь команду сновидению, затрачивая на это собственную энергию, а уже само сновидение не позволяет тебе упасть.

Кирилл плавно спланировал вниз, испытав ни с чем несравнимый восторг полета. Вокруг царила тишина – он мягко опустился на лед, но холода не почувствовал. Ему захотелось вновь взлететь, он подпрыгнул и завис в воздухе, развернувшись на сто восемьдесят градусов. От этого места веяло покоем. Безусловно, оно существовало в другой реальности – непривычной Кириллу. И законы в этой реальности были совсем другими – здесь оперировали силы, они были полновластными хозяевами, и их присутствие необходимо было учитывать.

Пустое пространство замерзшего озера тянулось до самого горизонта. Кирилл решил немного удалиться от берега – ему стало интересно, что ждет его впереди. В этом мире передвигаться можно было двумя способами: странным переваливающимся шагом с упором на правую ногу, резким толчком вверх и планированием, или же как в воде – разгребая перед собой воздух и обеспечивая движение работой рук.

А можно было просто взлететь и осмотреться с высоты птичьего полета. Что Кирилл и сделал. Вдали он обнаружил странную стену, рассекающую мир сновидения на две части. Сфокусировав на ней взгляд, Кирилл испытал двойственное ощущение – она одновременно притягивала и отталкивала его. Одновременно пришло знание, что ему еще предстоит с ней познакомиться и понять, что это такое. Впрочем, одно он знал наверняка – стена доступна только людям, она существует только в человеческом восприятии и является границей, за которой заканчивается мир людей.

Пришло время возвращаться – но Кирилл все никак не мог оторваться от созерцания стены, хотя и чувствовал, как она вытягивает из него силы. Вдруг он почувствовал увесистый удар справа, картинка расплылась, он моргнул, открыл глаза и обнаружил себя сидящим на коврике в своей студенческой квартире. Видение стены медленно пропадало, но она как будто послала ему воздушный поцелуй, приглашая вернуться, и Кирилл испугался.

Он осознавал, что не контролировал себя, поддавшись очарованию новых знаний, осознавал, что расслабился и пребывал в недопустимой благости, и если бы не вмешательство некой силы, отбросившей его назад в свою реальность, мог бы навсегда остаться рабом того места, пройдя приграничную трансформацию.