Владислав Картавцев - Восемнадцать часов дурдома

В дверь громко постучали, и грубый голос спросил: «Можно?»

– Валяй! – Андрей признал сопровождающего санитара Перельмана – а что с ним церемониться? Они были с ним хорошими друзьями.

Перельман считался в клинике старожилом (начинал работать еще при СССР), поэтому никто не обращал внимания на странности в его поведении, появившиеся с годами. Так, однажды он четыре часа общался с поступившим на лечение писателем-авангардистом, после чего уел всех незамысловатыми виршами:

– Тебе какая грудь больше нравится? – был первый вопрос, который Перельман адресовал Андрею сразу после знакомства.

– Не понял! – Андрей опешил, не зная, как реагировать на слова заслуженного санитара.

– А что тут непонятного? – Перельман, кажется, даже обиделся, – ты, вроде, на девственника не похож! Говори немедленно!

– Ну, я даже и не знаю! – Андрей тянул время, – а из чего выбирать? Перельман расплылся в улыбке и протянул Андрею беломорину:

– Вот, совсем другое дело! А строит тут из себя девственника на границе! Запоминай, пехота, два раза повторять не буду!

Форма первая: Баскетбол– грудь большого размера, круглая;

Форма вторая: Грабли– грудь большого размера, обвисшая;

Форма третья: Баллон– грудь б о льшего размера, чем большой;

Форма четвертая: Маковка– гигантская грудь, круглая;

Форма пятая: Цепеллин– гигантская грудь, обвисшая;

Форма шестая: Монте-Карло– груди нет;

Форма седьмая: Азиатчина– маленькая грудь узкой формы;

Форма восьмая: Колбаса– большая грудь, похожая на колбасу;

Форма девятая: Колба– грудь сужена в основании, расширяется к соску;

Форма десятая: Лесосека– большая грудь узкой формы;

Форма одиннадцатая: Пацюк– вялая грудь среднего размера;

Форма двенадцатая: Роял Стандарт– упругая грудь маленького размера;

Форма тринадцатая: Роял Нестандарт– упругая грудь маленького размера с заостренными сосками;

Форма четырнадцатая: Дата Туташкия– волосатая;

Форма пятнадцатая: Персик– большая и клевая!

Форма шестнадцатая: Рыжик– средняя и клевая!

Форма семнадцать: Магарыч– маленькая и клевая!

– Ну, так какая?

Андрей подумал и уверенно ответил: «Магарыч!»

– Вот тебе и на! – Перельман выглядел расстроенным, – а я-то думал, что вот, появился единомышленник, которому аэростаты нравятся! И что ж вы все молодые такие глупые, никак не можете понять, что баба должна под рукой чувствоваться, а не греметь костями, как стиральная доска!

– Да не слушай ты его! – вмешался в их разговор проходивший мимо врач лет сорока, – это же Перельман, он со своими аэростатами уже всю больницу забибикал, все никак не может смириться, что от него жена убежала к соседу-кондитеру!

– Во-первых, не к кондитеру, а к мяснику! А во-вторых, не к соседу, а к свояку! И в третьих, не сбежала, а я её выгнал! – запальчиво ответил Перельман, – а все потому, что Пацюк, и никакого душевного удовлетворения!

– Ну-ну! – хмыкнул врач и пошел дальше. Андрею стало не по себе, ему почему-то подумалось, что негоже принародно обсуждать женщин, а тем более жен. Но, конечно, он ничего не сказал…

– Вот, Андрюша, привел! – Перельман был небрит, и от него разило дешевым тройным одеколоном, – с новым психом тебя! А вот история болезни, переводят к нам – в других стационарах от него открещиваются, ну а мы, сам понимаешь, любому рады!

Андрей взглянул на маленького тщедушного человечка с невыразительным смазанным лицом, невидящим взором смотревшим куда-то в потолок. – Что ж! Давай усаживай его на стул, но стой за дверью, если позвоню, сразу действуй!

– Ну-с! Как Вас зовут? – Андрей открыл историю болезни и первым делом наткнулся на подшитый в папку тетрадный клетчатый листок с нарисованной летающей тарелкой. Из тарелки выглядывали злобные рожи рогатых инопланетян, а один высунул задницу наружу и гадил на человека внизу. К голове человека был приклеен ярлык, на котором было написано: «Иван Иванович Суржиков весь в инопланетном дерьме!»

– Я так пониманию, Вы и есть Иван Иванович Суржиков! – Андрей удовлетворенно покивал головой: «Дело номер СП-00000000787543 Ивана Иванович Суржикова, 15.05.1964, москвич, холост, неженат, бобыль» – Ага, а вот и фирменный логотип больницы Скворцова-Степанова! Интересно, он что, к нам из Питера прибыл? Тогда понятно, там у них все шутники!

– Ну-с, милейший Иван Иванович, может, Вы мне расскажите, какая такая оказия с Вами приключилась?

Маленький человек задумчиво повернул голову в сторону Андрея, в его глазах мелькнула искра разума, он высунул язык, после чего смачно харкнул на пол:

– Браво, сидельцы, только ураниане помогут нам очиститься!

– Ураниане? – Андрей сморщился и отодвинулся ближе к окну. За сеткой его не достанут, так что бояться – он не боится, а вот быть оплеванным не очень хочется, – это те, что уринотерапией страдают?

– Идиот! – Иван Иванович вдруг подпрыгнул со стула, вцепился руками в сетку и сильно потряс ее, – ураниане – наши союзники, они вместе с нами воюют против альфиан!

– Понятно, понятно! – Андрей примирительно вскинул руки вверх, – Вы садитесь, пожалуйста, и если хотите, можете рассказать немного о вашей жизни, о борьбе против альфаниан!

– Альфиан, кретин! Не альфаниан, а альфиан! А если еще раз неправильно скажешь, я тебе глаз высосу!

– Ладно! – Андрей хмыкнул и широко улыбнулся. – Вот это по-нашему! – подумал он, – а то привозят все каких-то – ни туда, ни сюда! Давно мне кандидаты на пятый уровень не встречались!

– А вот скажите мне, а вы-то сами кто – земляне?

– Мы – земляне! – пациент гордо выпятил грудь, потом немного помолчал и с силой ударил себя кулаком по уху, – и у нас отличный слух, мы слышим голоса!

– И что же они говорят? – Андрей раскрыл дело и начал заполнять пустую страницу в самом конце: «Осмотр при поступлении. Пациент проявляет отчетливые признаки агрессии на почве навязчивых видений. Шизофрения, усугубленная бредом».

– Они говорят, что голодны! – Иван Иванович вдруг зарычал, ощерил зубы и укусил себя за руку, – они говорят: «Дай кусочек!»

– Хорошо! – Андрей отложил в сторону ручку, – а, может, Вы вспомните, похищали ли Вас когда-нибудь пришельцы, и что с Вами делали?