Дмитрий Вощинин - Зарисовки на запотевшем стекле (сборник)

И вот, двенадцать часов ночи на Святое воскресенье…

Надя и ее брат Леня очень боялись, что их во время не разбудят, когда укладывали в постель, как только начало темнеть.

Но их подняли в одиннадцать часов, они успели одеться и теперь очень радостные и торжественные вместе с взрослыми шли в ярко освященную церковь к «Заутрене». Там собралось уже много народа.

Служба проходила особенно торжественно, освященная внутренней радостью и жизнеутверждением, начиналась крестным ходом вокруг церкви под разливающийся по всему городу звон колоколов и восторженным пением молитвы «Христос воскрес из мертвых, смертию смерть поправ и сущим во гробе живот даровав!»

После «Заутрени» люди начинали «христосоваться»: целовались со словами «Христос Воскрес!» и на ответное «Воистину Воскрес»!

Наденька и Леня, не сдерживая своего восторга, также целовались друг с другом и со взрослыми.

Приятно было смотреть на всеобщую радость и счастливые лица.

Надя с улыбкой заметила, как многие юноши с удовольствием целовали молодых знакомых барышень, которые не могли отказаться после обращения «Христос Воскрес»!

Мало кто оставался после этого в церкви, хотя церковная служба продолжалась. Все веселые нарядные спешили домой к праздничным столам с красивыми и разнообразными кушаньями. Этой ночью после «Заутрени» заканчивался Великий пост, и можно было «разговляться».

За столом обменивались впечатлениями праздника. Все ощущали приятное непередаваемое весеннее настроение… бесконечного обновления жизни…Дарили друг другу подарки. Каждый подарок привлекал внимание и шумно принимался с благоговением и огромным достоинством и радостью. Наде приятно было смотреть на одетых в красивые платья бабушку, маму, щеголеватого папу в темно-синем так подходящем ему костюме, забавно наряженных братьев и сестер…

Все были такие красивые со счастливыми лицами, и, казалось, счастью этому не будет предела никогда!

Было уже поздно, когда дети отправились спать. Надя, проводив маму в ее комнату, вернулась за бабушкой.

Столовая опустела. Петр Александрович продолжал сидеть со своей матерью.

– Уже девять лет, как ушел наш батюшка. Видел бы он, как выросли дети… его внуки.

– Да… был бы счастлив он, Петенька. Но, чувствую я какую-то тревогу… с ним бы было легче… да, я… тоже не вечна…

– Ну что вы, маменька…

– Тревожусь за Егореньку… Вот также десять лет назад… я испугалась за него… когда отцу сказал… что не будет работать в торговле и обязательно поедет учиться в Москву…

отец разгневался,…ему было непонятно,… что дети хотят своей дороги в жизни…

– Да, отцу перечить было всегда сложно… Наверно, Георгий сильный…Я бы так не смог… Но в терпении… дух Божий.

– А сильным больше достается… и беды, в том числе.

– Бог с вами, маменька, неужто мы прогневали… Его… Ведь Вашему благочестию… и помощи Вашей искренней ближнему… Неужто, Он там не видит все это…

– Дай Бог… Пойду к себе… помолюсь за всех… и за Егореньку…

Петр Александрович, оставшись один, посидел некоторое время в раздумье. По лицу его было видно, что этот праздник принес ему очередную радость познания окружающего. Выразить он этого не мог, но чувствовал, что это как поиск истины: влечет и в руки дается с трудом. Даже тревожные слова матери не могли затмить эту его уверенность.

«Несомненно, что праздник любви к людям…самая светлая истина. Вот говорят, что человеку надо?… Построить дом… вырастить сына… посадить дерево… Но тут не хватает самого важного: в своем доме познавать глубже самого себя… смотреть на детей: наблюдать свои надежды и ошибки…смотреть также на дерево и видеть в холодном стволе и каждой почке…часть своей любви…и думать о вечной жизни…»

Утром долго спали. Часов в одиннадцать все дети нарядно одетые во главе с Наденькой шли с родителями в дом Гладковых, «христосоваться» к маминой бабушке.

На улице было людно и празднично, очень звонко и радостно играли колокола во всех церквях и соборах.

Мальчики – Леня и трехлетние Коля и Митя, хотели казаться взрослыми и целовали бабушку с достоинством, строго руководствуясь назиданием родителей, но, получив подарки, вся эта взрослость моментально слетала с их лиц. В доме гостеприимных Гладковых были свои дети: Шурик, Лева и Таня из них старшие. Тут же завязывались игры, шум… беготня друг за другом. После этого детей сажали за стол и угощали сладостями….

Взрослые оставались за столом. А дети бежали во двор… И были предоставлены сами себе, а совсем маленькие – нянькам.

Часам к двум возвращались домой, куда уже пришли гости: Валентин Александрович с женой и дочерьми Катей и Манечкой. Дети резвились во дворе.

Накануне праздника из Москвы приехала жена дяди Георгия, тетя Александра с мальчиком Шуриком. Самого дядю Георгий Надя знала только по фотографии на бабушкином комоде. Тетя Александра очень нравилась Наде своей энергией и неординарной деловитостью. Позднее она узнала от взрослых, что та в свое время окончила Бестужевские курсы и была женщиной по тем временам весьма образованной. Она занималась строительством собственного дома в городе, который, как казалось Наде, получился очень уютным, красивым и был со вкусом обставлен. Но временами жила в московской квартире и собиралась окончательно обосноваться на родине после окончания войны и возвращения мужа.

Все собрались в гостиной за столом, шли разговоры о Москве, последних событиях. А событиями была наполнена жизнь…Война, которая приняла затяжной характер…Волнения в самой армии и в народе… среди крестьян и рабочих на заводах и фабриках. Здесь, в провинциальном городе, все изменения выражались только слухами и сомнениями дотошных горожан.

Наденька сидела рядом с бабушкой.

Сначала все слушали тетю Шуру, которая из московских газет рассказывала о трудностях армейской жизни, неудачах и о последних событиях на фронте. Читала письмо мужа из Вильно. Еще совсем маленькой Надя помнила, как Кока тихо говорила маме, что дядю Георгия скоро должны мобилизовать на войну. Слово «мобилизовать» было непонятно, а слово «война» внушала непреодолимый страх и придавала в ее глазах силу незнакомого ей дяде.

Надя не очень внимательно прислушивалась к этой теме и больше смотрела на бледного Шурика, который очень красиво рисовал кораблик с мачтами, якорями и даже каютами с интересными разнообразными окошками.

Прислуга сообщила, что пришел отец Серафим. Кока поспешила навстречу. Поздоровавшись и благословив всех присутствующих, отец Серафим занял почетное место рядом с хозяйкой.

– Отец Серафим, с праздником Вас, Христос Воскрес!

– Воистину Воскрес! Дети мои.