Наталья Гончарова - Сны. Бред (сборник)

Наводит ужас не только преподаватель, но и кабинет. В нем холодно, бездушно, пусто, как на Луне…

Как бы ни ответил ученик, педагог изобразит некое подобие улыбки, подойдет и погладит ребенка по голове, и от этого в нутро проникнет абсолютный вакуум, от которого сожмутся внутренности и даже сердце скакнет и остановится, а во рту высохнет. Только если ребенок наблюдателен, то он сможет понять, что стало тому причиной: тело учителя ничем не пахнет, запаха нет, – и это отчетливо чувствуется в кабинете, где тихо и пусто, где каждый предмет вызывает острую тревогу.

А потом или смерть, или долгие занятия в тайной комнате без окон, в которой говорят только шепотом… На стенах, на полу стоят свечи. Дети переписывают книги пером и чернилами, и каждый день всё, что переписали, они должны пересказать педагогу. Здесь не наказывают за неуспеваемость: после третьей оплошности ученик пропадает без вести…

На стене каждой комнаты Отверженных висит странный портрет мальчика с разбитыми коленками. Педагоги учат относиться к изображению трепетно, словно к Богу. И ясно – в портрете разгадка тайны.

Среди Отверженных ходят слухи, что это не мальчик, а образ души умершего ребенка. Общий образ всех безвременно умерших детей в одной картине, где каждый мазок выражает уныние и страдания. Ребенок тоскует по родителям и жизни – обыкновенной жизни, такой, как у всех.

Некоторые ученики думают, что Общество Отверженных создал Ленин, другие утверждают – Ломоносов. Однако при чем тогда здесь мальчик с разбитыми коленями? Мне кажется более правдоподобной другая версия: общество основал художник, который написал эту страшную картину.

Отверженным приходится вести двойную жизнь. Они почти не появляются дома, но родители этого не замечают. Уже став взрослыми, бывшие Отверженные много думают о том, почему их родители ничего не заподозрили. Большинство считает, что к родителям в их образе приходил тот самый мальчик с портрета. Мертвый ребенок брал плату родительским теплом, которого из-за недолгой жизни ему почти не досталось.

Может быть, так, а может быть, иначе… На самом деле разгадки всего этого нет, и к концу обучения Отверженные понимают, что тайна, частью которой они стали, более древняя, чем может себе представить человек, она вбирает в себя и Ломоносова, и Ленина, и художника…

Но время думать появляется только потом, а до этого вечером и ночью ученики переписывают книги, а днем появляются в классе. Обычные дети их ненавидят и бьют, потому что чувствуют: другие они, непонятные. Чувствуют, что Отверженные главные, а они лишь декорации для их будущей игры, и за это простые дети мстят, пока еще возможно. Отверженных бьют и всячески унижают. Если могут… Некоторые уже в школе собирают вокруг себя ровесников, становятся лидерами. Педагоги им не мешают.

После школы Отверженный поступит в институт или займется чем-то другим, но всюду ангелом-хранителем его будет сопровождать мальчик с портрета. Он будет спасать от беды, приносить удачу. И однажды избранный займет в обществе высокое место, которое заслужил и выкупил у странного духа.

До конца дней ангелом-хранителем избранного будет тот мальчик. Но при всех удачах, деньгах и власти с каждым годом человеку станет всё тоскливей. И не будет средства от этой меланхолии. А всё потому, что не может мертвый мальчик принести радость живому человеку. Только скорбь и печаль.

Бывает так: уверены вы в чем-то на все сто процентов, но вдруг кто-то говорит вам на белое: «черное». Вы, конечно, спорите, отстаиваете то, в чем уверены. Но понимаете, что засомневались почему-то.

И чем больше проходит времени, тем меньше у вас остается уверенности в себе. Придет день – и вам в белом начнет мерещиться черное и наоборот.

Это в ваш мозг проникли метафизические черви.

Черви очень опасны, они передаются от человека к человеку через уши. Процессы, которые они вызывают, необратимы для души. Зараженный человек выплевывает червей изо рта при разговоре, часть их попадает на оппонента, после чего черви ползут к ушам.

«Не вешай мне лапшу на уши!» – говорим мы и не подозреваем, что это древнейший заговор от метафизических червей. Раньше все люди знали об их существовании и пытались защищаться с помощью этих слов.

Проникнув через слуховой проход в тело, черви пожирают энергию мозга и души. Люди, пораженные заболеванием, в скором времени начинают сомневаться в себе и верить в вещи, которые раньше отрицали. Это первый этап болезни.

Лишь единицы имеют стойкий иммунитет к заболеванию (душа и мозг подобных людей червям не по зубам), но таких мало. У большинства болезнь развивается медленно, и они успевают умереть от старости, прежде чем черви обескровят их мозг и уничтожат душу полностью.

Те, кому везет меньше, до смерти тела ведут полусознательное существование. Их представление о мире искажено и искажается с каждым днем всё больше. В конце концов они перестают различать цвета и оттенки, всё сужается до черного и белого. Они понимают, что мир простой до тупости. Все попытки рассказать им о цветах радуги наталкиваются на агрессию. Так проходят второй и третий этапы болезни.

На последнем, четвертом, этапе зараженные уже путают черное с белым и наоборот…

Утрата себя, утрата понимания мира ведет к потере бессмертия души: она, источенная червями, умирает. Особи, пораженные болезнью, чувствуют свою метафизическую ущербность и от этого раздражительны и агрессивны. Страх перед Бездной заставляет их совершать самые неадекватные поступки. Многие в свои последние дни стараются заразить как можно больше людей.

Подцепить метафизическую заразу можно не только в прямом разговоре, но и через интернет, телевизор, телефон, радио, газеты, письма. Будьте осторожны. Если вы перестали видеть цвета радуги и вам вдруг стало ясно: ВСЁ, то мой совет – застрелитесь! Таким образом вы прервете одну из цепочек заражений и избавите себя от страданий. А главное – вы спасете от разложения души окружающих!

Сквозь голые ветви мелькало небо. Водитель набирал скорость… Зима только начиналась, снег еще не выпал, но холод уже второй день стоял жуткий – минус двадцать пять. Олег представил, как сейчас зябко в лесу.

Водитель-татарин, сухой, жилистый, похожий на шайтана, время от времени крутил головой и самодовольно говорил: «Как надо приедем… Я за два часа двести километров даю… Три часа ночи только». На него никто не обращал внимания. Олег и тучная, хорошо одетая женщина, сидевшая с ним рядом на заднем сиденье, думали каждый о своем. «Интересно, сколько ей лет? Наверно, пятьдесят», – думал Олег.