Татьяна Осипцова - Утка с яблоками (сборник)

Ресторан она нашла, назвала метрдотелю номер комнаты, и этого оказалось достаточно, чтобы семь дней получать трехразовое питание в неограниченном количестве. После обеда отправилась на пляж. Море оказалось лазурным, чистым и таким соленым, что даже плавать трудновато, зато утонуть практически невозможно. Устроившись после купания под зонтиком на лежаке, она осмотрелась вокруг. Ее удивило, что нигде не слышно русской речи, ведь если судить по телевизору, в Египте русских больше, чем каких-либо других туристов. Рядом расположилось две арабские семьи. Пузатые папаши плескались с многочисленными, и не сосчитать, детьми, а их женщины, замотанные в платки до бровей, в блузках с длинными рукавами, парились на солнцепеке, без зависти глядя на купающихся. С другой стороны шумная немолодая компания разговаривала по-немецки, чуть дальше вроде по-итальянски. Она и позже пыталась найти соотечественников, чтобы пристроиться рядышком – все не так страшно и одиноко – но не нашла. И все-таки, настроение у Кати заметно улучшилось. С голоду она не умрет, море под боком, солнце светит, а на козла-Костика плевать. В конце концов, по-настоящему она влюблена не была, и прекрасно это сознавала. Просто так получилось, что она никогда ни с кем не встречалась, а тут Костик со своими цветочками и кафешками. Вроде в банке он на хорошем счету, повысили его недавно. За границу пригласил, путевку за свои деньги купил. Плохо разве? Намного лучше, чем у любой из ее подруг, которых если и приглашают, так не дальше дачи, сексом позаниматься на свободе. Конечно, и с Игорем пришлось бы заниматься сексом, все этим занимаются. Когда-то ведь надо начинать? А Ирка, самая опытная из подруг, говорила, что молодость проходит, а любовь может и не прийти. Быть в девятнадцать лет девственницей глупо, уверяла она, а из предрассудка лишать себя удовольствия смешно, потому что никто на такие вещи в наше время внимания не обращает. И Катя решила попробовать секс без любви. Слава богу, не вышло, а то было бы еще обиднее. А так – хоть на курорте оказалась, спасибо Костику. Все хорошо, вот только непонятно, как она до дому из Петербурга будет добираться. И посоветоваться не с кем. Пока она решалась отправлять или нет эсэмэску родителям, телефон разрядился. А последним ударом стала пропажа кошелька из чемодана. Там не так уж много денег было, около тысячи, на билет все равно не хватило бы, но хоть позвонить…

– Девушка, так вы не туда завернули, Пулково-1 в другой стороне…

«Черт, опять этот мент! Что ж теперь, в Пулково-1 тащиться? А вдруг он передаст по рации, и там проследят, лечу ли я в Пермь? Точно, передаст. Опять документы проверят, потом до выяснения могут в отделение забрать. Ночевать в обезьяннике? А вдруг еще чего похуже? Вон, какие страсти по телику рассказывают…»

Правильно мама говорила, что не решилась бы ехать с человеком, которого мало знает. Она вот решилась, а теперь не знает, как до дому добраться. Билет до Перми тысяч семь стоит, или около того. Наверное, мама сможет найти такие деньги и выслать каким-нибудь электронным переводом, как по телику рекламируют. Только вот как ей позвонить? Телефонная зарядка была только у Костика, потому что телефоны одинаковые, и все равно на счете почти не было денег, а по роумингу дорого звонить. Можно СМС-ку, только вот зарядка…

Значит, задача номер один – купить зарядку. А деньги?.. Можно продать в скупку кулон с цепочкой. Жалко, конечно, родители в прошлом году на совершеннолетие подарили, но что делать? Больше продать нечего. В аэропорту, само собой, скупки нет, значит, надо двигать в город. Десяти рублей, которые случайно в кармане завалялась, на автобус, конечно, не хватит – придется пешком. Вроде бы город с той стороны, там небо светлее. Может, к утру и доберусь.

Перепрыгнув через сугроб, она вступила на недавно очищенную от снега проезжую часть и пошла по правой бровке, стараясь не нагрести снега в кроссовки.

За пятнадцать лет водительской жизни впервые с ним такое. Больше часа откапывать собственную машину на платной стоянке! И лопат всего две – тоже мне, организация… Пришлось ждать, пока какой-то бедолага отроет свою «Тойоту», потом разгребать бруствер, образовавшийся за неделю перед носом собственной тачки, сметать с капота сорокасантиметровый слой снега, прогревать застывший мотор и лишь потом, не без помощи охранников, выруливать до выезда со стоянки. Машина буксовала, тут не шипы – тут цепи нужны, по такому снегу…

Сияние прилегающей к аэровокзалу территории внезапно закончилось, но снежная белизна вокруг не дала мраку сгуститься. В свете придорожных фонарей гигантские сугробы на обочинах выглядели неправдоподобно чистыми. Просто не успевают запачкаться, сообразил Антон, ведь снег все идет и идет, вторую неделю. Так ему охранник сказал, и еще удивился, что он не слышал. А он никогда на отдыхе не смотрел телевизор. Отгораживаясь от информации, тупо валялся на пляже, плавал до одури, пытался заниматься дайвингом и серфингом (конечно, без фанатизма), а в основном высматривал подружку на время тура, а найдя, с энтузиазмом принимался ее обхаживать.

«Да-с, дорожка та еще, а ехать аккурат через весь город. Может, махнуть по кольцевой, на пять километров длиннее, но уж ее-то должны чистить? Должны… Никто у нас ничего не должен», – ворчал он про себя, и все-таки не решился взбираться на виадук. Один раз он простоял в пробке на кольцевой три часа, и сейчас подумал, что проверенными старыми маршрутами оно как-то надежнее. В конце концов, если застрянет, можно бросить машину и сесть на метро, которое через час откроется. Машин на шоссе было на удивление мало, и ехали все медленно, не пытаясь обгонять. Какой обгон, когда на широченной трассе осталась одна колея!

Красные огоньки впередиидущего автомобиля маячили далеко впереди, сзади вообще никого. Он оторвал взгляд от дороги лишь на секунду, закуривая…

– …Твою мать!

Он крутанул руль влево, тут же обратно, и, едва колеса сцепились с колеей, тиснул по тормозам. Остановился, обернулся. Конечно, ни черта не видно… Выскочил из машины. Метрах в ста позади что-то копошилось у подножия огромного, в два человеческих роста сугроба на обочине. Чертыхаясь, он залез обратно, сдал назад и осветил задней фарой место происшествия.

– Те чё, жить надоело? – выбираясь из машины, заорал он в духе пошлейшего «братка», что ему, в общем-то, было совсем не свойственно. Просто так все сложилось нынче: и задержка с багажом, и откапывание собственного авто, и снег такой, что непонятно, доберешься до дома или нет, и вот на тебе – еще психи под колеса бросаются.

При ближайшем рассмотрении копошащееся существо в сугробе оказалось женского пола, мало того – попутчицей по самолету. Около четырех часов он лицезрел этот курносый профиль в соседнем ряду. Девушку нельзя было назвать потрясающей красавицей, он и внимание-то обратил лишь потому, что вид у нее был грустный, даже обреченный, убитый какой-то. Особенно заметно это было на фоне развеселой загорелой публики, заливающей страх перед воздушной бездной дармовым слабеньким вином, а кое-кто и более крепким спиртным, благоразумно запасенным на обратный путь. Девушка летела одна, ни с кем не разговаривала, не читала, по сторонам не смотрела. Поданный ужин съела до крошки, но от вина отказалась. Он, естественно, тоже не пил, а беспокойство, всегда испытываемое им в воздухе, мешало смежить веки и вздремнуть, поэтому глазел по сторонам и развлекался тем, что придумывал истории жизни товарищам по полету.