Татьяна Осипцова - Утка с яблоками (сборник)

Андрей Андреевич послушно поднял руки и уперся лбом в стену. Почему-то стена оказалась мягкой и ворсистой. Он осторожно открыл глаза. Вплотную плыли красно-желтые узоры. Ковер? Он отодвинул голову. Ковер. Родной ковер из его собственной спальни. Он прислушался. За спиной мерно сопела жена. Она всегда посапывает, когда крепко спит.

«Вот это да! Это мне что, все приснилось?.. Слава богу», – выдохнул Андрей Андреевич, и осторожно, чтобы не разбудить спящую половину, поднялся с постели и прошаркал в кухню.

Сердце колотилось, как бешеное. Дрожащими руками он накапал сорок капель валерьянки, выпил, присел к столу и задумался.

Приснится же такое! Чтобы он, Андрей Андреевич Степанцов, трудяга и тихоня, вдруг стал нахрапистым наглецом! Он выскочил в коридор и, пошарив по карманам куртки, нашел желтую рекламку. «БанкNot» – выдумают тоже! Скомкав листок, закинул его в ведро под раковиной, вновь присел к столу и, качая головой, пробормотал: «Хорошо, что всего лишь сон».

На следующий вечер жена встретила его привычным вопросом:

– Ну что, Андрюш, дали деньги?

– Дали, Еленка, дали. За три месяца. Теперь на все хватит. И на «кадиллак», и на фотографа, и на букет, и с рестораном расплатиться. Эх, не догадался бутылку по этому поводу купить!

– Так ты ведь вчера купил! – воскликнула Елена Степановна и выставила из холодильника на стол наполовину опорожненную литровую бутыль «Джонни Уокер».

2011 г.

Давным-давно, когда лето и отношения между людьми были теплее, а дружба и зимний мороз крепче, когда широкая наша страна еще оставалась шестой частью суши, а единую европейскую валюту еще не изобрели…

Вам это ничего не напоминает? Подобным образом начинает свои истории автор книги «Акушер-Ха» Татьяна Соломатина. Она человек с юмором и, думаю, не обидится, что я решила начать свою байку в таком же ключе. Потому что это будет байка.

Итак, давным-давно, а конкретно – чуть более двадцати лет назад, на наших позднеперестроечных просторах свирепствовал дефицит, но жители сопредельной страны Суоми все равно ездили на уикэнд в Выборг, потому что водка у них была дорогая, а по выходным ее вовсе не продавали. У нас тоже не продавали, то есть продавали только по талонам, две бутылки в месяц на лицо, но каким-то образом и наши трезвенниками не стали, и «финики» на глаза попадались все больше выпившие. А ездило их тогда на историческую родину превеликое множество – сейчас-то меньше…

Приграничный Выборг всегда к ним со всей душой, а в те смутные времена – особенно. В школах и без оных жители язык изучали, фарцовщики и проститутки по-фински лопотали, тетки на рынках (вовсе на этнических финнок не тянущие) бойко тараторили, расхваливая собственноручно закатанные огурчики, сало, грибы лисички, цветы гладиолусы и вязанные крючком из простых ниток чепчики и шляпки. Чем богаты, тем и рады, все для дорогих гостей, можно за марки, а можно и за рубли, но дорого. Ошарашивающе дорого для нас получалось, за литровую-то банку огурцов! Больше выборжанам предложить было особо нечего. Разве что водку перепродать из-под полы.

Может, в ресторанах ее тогда и без талонов подавали, я не в курсе. Не ходила я тогда по ресторанам. Мне вертеться надо было, продукты хоть какие детям-мужу добыть, урвать что-то без талонов, карточки отоварить. Для тех, кто не знает или забыл – прилавки магазинов в те времена были пусты, что продуктовые, что промтоварные. Но, поскольку дружба тогда была крепче, все как-то более-менее устраивались: чем могу – помогу, ты мне – я тебе… В результате всерьез не голодали. Например, мой муж чинил машину приятелю, мяснику диетического магазина. Со стороны торгового зала отдел его выглядел грустно: до блеска вылизанные витрины холодильников, морозящих пустоту. Но, предварительно договорившись, можно было заглянуть с черного входа, пройти по темному вонючему коридору в разрубочную и, вздрагивая от каждого шороха (вдруг накроют?), совершить обмен «деньги-товар». Причем без переплаты. Я за это почитала мужниного приятеля (симпатичного парня, вовсе не походящего на хрестоматийных мясников) настоящим другом и благодетелем и удивлялась, как при такой кристальной честности у него и мебеля, и видики, и автомобиль почти новый (помните советских времен тост: «Чтоб у нас все было, а нам ничего за это не было»? Впрочем, он и сейчас вполне применим). На что муж мне, тогда совсем еще наивной, объяснял, что друг наш хоть и не господь бог, зато умеет из одного килограмма парного мяса сделать полтора кило мороженного или там фарша. Я удивлялась, ужасалась и стыдилась. Честно – стыдилась, что принимаю в этом участие. Но, как говорится: голод не тетка, каждый устраивается, как может – тем более, имея двоих детей. К слову, перед концом Советского Союза даже с помощью этого друга не всегда удавалось мясные талоны отоварить. Ну да ладно, дело прошлое, друг тот давно не друг и не мясник, в магазинах мяса завались, и слава богу.

И все же, несмотря на дефицит, собирались мы в те времена с друзьями часто, и веселились, и стол ежиком, потому что каждый считал своим долгом внести лепту.

Но ближе к сути, пора рассказывать байку. История правдивая, однако, не зная, как к этому отнесутся ее участники, назову всех вымышленными именами. Героиня будет Леной, муж ее Александром, а друзей, приехавших в том далеком июле к ним на дачу, поименую по ходу дела.

За пару лет до того герои наши приобрели дом под Выборгом в качестве дачи. Старый, финский еще дом, как позже выяснилось, родовое гнездо министра, заправлявшего финскими финансами в течение многих лет. Как вам известно, по тому же фильму «За спичками», финны любили селиться на хуторах, и дом этот тоже стоял уединенно, от ближайшего поселка Соколинское (при финнах Нуораа) в полутора километрах. По этой причине – простор, свобода, никаких тебе соседей в десяти метрах; да еще речка рыбная в пределах шаговой доступности, лес через дорогу; а за огорожей из жердей просторный луг, по которому гуляют колхозные коровки – не только хозяева свою дачу любили, но и многочисленным друзьям она очень нравилась, и, несмотря на дальность от Питера, места их общего постоянного проживания, они частенько в гости наезжали. Ни у кого из них собственных дач не было, только родительские – а это, согласитесь, совсем не то, для молодых-то людей.

Лена порой бурчала, что это не дача, а проходной двор, что она только и успевает постельное белье стирать да посуду мыть, однако женщиной была гостеприимной, поэтому устраивала свой быт так, чтобы как можно большему числу гостей было удобно. Посуды навезли, кроватей раздобыли, стол такой, чтобы дюжина, пусть даже и чертова, за ним могла разместиться. Гости тоже молодцы, по хозяйству помочь не отказывались. Как-то не принято было на пластиковых стульях или в шезлонгах под полосатым тентом восседать, потягивая пиво или винцо, да и тентов со стульями тогда, если вспомнить, не было. Пиво было, баночное – в трехлитровых банках. Привозили, а как же! Под собственного вяления рыбку – святое дело! Под копченую – тоже пойдет. Правда, Лена пива не пила. Предпочитала крепкое – в разумных пределах. Сашка, тот после четвертой-пятой рюмки о разуме забывал, а дальше – понеслась душа в рай, и порой неприятные казусы случались, за что Ленка его, естественно, пилила, но по прошествии времени вспоминала со смехом. Потому что мужа любила, и жили они душа в душу. Да и если объективно рассудить, случались такие казусы лишь изредка, чаще Сашка правильно воспринимал красноречивые взгляды жены и умел остановиться.