Жанна Абуева - Дагестанская сага. Книга I

Как раз на днях девушка вернулась из очередной поездки в Аварию и сейчас стояла в дверях, делая подруге таинственные знаки. Её большие карие глаза блестели от возбуждения, и всё её лицо с высокими, тонко очерченными скулами и неизменным румянцем во всю щеку выражало нетерпеливое желание немедленно поделиться с названой сестрой какой-то вестью.

Айша поднялась со стула и пошла ей навстречу.

– Что? Что случилось? – спросила она, также невольно понизив голос.

– Ой, ты даже не представляешь, что я тебе сейчас расскажу! Но прежде дай слово, что не выдашь меня!

– Даю, даю, говори скорей! – Девушке уже и самой не терпелось узнать, что же так взволновало её подругу.

– Я спускалась вниз и случайно услышала разговор тёти Парихан с двумя женщинами. Не знаю, кто они такие, я их впервые вижу, но речь шла о тебе!

– Обо мне? – удивилась Айша. – Но почему мама говорит обо мне с посторонними женщинами?

– Да погоди ты, дай рассказать! Они разговаривали по-кумыкски и… кажется, разговор касался твоего замужества…

– Моего замужества?! Ох, только не это! Я… не хочу!

– Ну, хочешь – не хочешь, а придётся! Как я поняла, вопрос уже решённый… Тебя собираются отдать за Султана, сына таркинского шамхала!

Айша задрожала. Именно этого она и боялась. Она чувствовала, что что-то происходит, потому что в последнее время родители замолкали при её появлении, а мама, прежде охотно беседовавшая с дочерью, теперь явно уклонялась от непринуждённых и задушевных разговоров. Значит, они всё-таки приняли решение, хотя и прослышаны о вздорном и петушином нраве шамхальского отпрыска!

О Аллах, как же теперь быть?! Её мнение в данном случае никого не интересует, ведь главное для них – чтобы брак не был неравным. Последняя причина породила в их роду немало родственных браков, но стоило лишь Айше и Шахри поинтересоваться, правду ли говорят, будто от таких браков рождаются больные дети, Парихан сказала, как отрезала:

– Да, в нашем тухуме случались близкородственные браки, но, слава Аллаху, нет среди нас ни душевнобольных, ни физически убогих! Надо будет, и вас отдадим!

И вот теперь матримониальная тема приблизилась к ней вплотную! Но она не желает выходить замуж ни за Султана, ни за кого-либо другого из знатных родов, потому что… сердце её принадлежит только одному человеку – юноше по имени Ансар. И об этой её тайне не знает никто, даже самая близкая подруга.

Шахри заметила, как, изменившись в лице, Айша ухватилась за дверной косяк, чтобы удержать равновесие, но она была так возбуждена нечаянно услышанным, что даже не попыталась поддержать подругу. Ведь как бы ни сопротивлялась в душе Айша, ей всё равно придётся подчиниться воле отца. В горах так было и так будет всегда.

Зато она, Шахри, не станет подчиняться никому и выйдет замуж только по собственному выбору. Пока что её сердце свободно, но в один прекрасный день она непременно встретит своего героя!

В тот же день Парихан сообщила дочери об отцовском решении. Ибрагим-бек дал слово Измудину Таркинскому, что отдаст в жёны его сыну Султану свою дочь Айшу, и велел Парихан передать последней свою волю.

Сердце женщины страдало от предстоящей разлуки с дочерью, впереди у которой была неизвестность, но, привыкнув во всём подчиняться мужу, она так и поступила, с наигранной бодростью добавив от себя, что Айша может выбрать для своего свадебного наряда любую из тканей и любые украшения из материнских сундуков.

Застыв в подавленном молчании, девушка выслушала слова матери, но едва та вышла из комнаты, как она бросилась на кровать и зашлась в горьких рыданиях.

– Не плачь, сестрёнка, ради Аллаха, прошу тебя! – Шахри склонилась над Айшей и нежно погладила её чёрные блестящие волосы, туго заплетённые в длинные косы. – Прекрати! Я не могу видеть твоих слёз!

– Я не хочу… не хочу… не хочу! – только и твердила девушка, сотрясаясь в рыданиях.

– Понимаю, моя золотая! Но ты же не можешь ослушаться своего отца!

– Ну почему, почему? Почему так должно быть? Почему я должна выходить замуж за незнакомого и… нелюбимого? Ведь я люблю…

Вместе с рыданиями девушка едва успела подавить имя своего любимого, но тут Шахри мягко произнесла:

– Да знаю, знаю… Ты любишь Ансара! Я ведь давно это поняла, просто всё ждала, пока сама расскажешь!

– Ты… поняла… но как?!

– Я что, похожа на дурочку? Нетрудно было заметить по твоим глазам и румянцу, когда мы встречали его на улице. Слава Аллаху, уж я-то тебя хорошо изучила!

– Но… как же мне быть? – Потрясённая девушка смутилась от того, что тайна её раскрыта, но тут же, вспомнив о сегодняшних событиях, вновь разрыдалась.

С минуту Шахри сосредоточенно обдумывала какую-то мысль, а затем, решившись, произнесла:

– Мне кажется… более того, я уверена… что и он тебя любит! Это видно… по его глазам… и по его румянцу, едва он видит тебя!

Слова подруги ещё больше смутили девушку, чьё сердце знало, что это правда. Взгляд Ансара говорил о любви больше всяких слов, а её ответный взгляд, обращённый к нему, говорил о том же.

Однако изменить отцовскую волю она не могла.

Весть о предстоящей свадьбе дочери Ибрагим-бека мгновенно облетела весь город Кази-Кумух, и люди принялись активно её обсуждать. Понятно было, что самим фактом своего рождения и принадлежности к ханскому дому ей было назначено стать женою любого из представителей правящей верхушки Дагестана, но девушка была так хороша и так скромна, что не одна кази-кумухская мать в мысленных мечтаниях видела её нареченной своего сына.

Судьба Айши вызывала сочувствие, ибо молва уже давно донесла жителям гор о вздорном и задиристом нраве Султана. Пусть дом его ломился от изобилия, но даже близкие люди с трудом выносили этого капризного и избалованного барчука.

Новость, которую принесла в дом Ансара его двоюродная тётка Хабибат, ошеломила юношу, и ему больших трудов стоило сохранить самообладание. От матери не укрылась смертельная бледность, мгновенно покрывшая лицо её сына, и Жарият с нарастающей в душе тревогой всё поглядывала в его сторону.

Своим материнским чутьём она тут же смекнула, в чём дело, и, притворяясь, что внимательно слушает родственницу, думала о том, что надо бы поскорее женить сына.

Она только собралась задать ему какой-то незначительный вопрос, как он уже бросился вон из комнаты, и через минуту снаружи послышались стук копыт и ржание понукаемого коня.

– Что это с Ансаром? – подозрительно спросила Хабибат. – Какой-то он странный сегодня! Ушёл, даже не попрощавшись!

– Он должен срочно исполнить поручение отца, вот и торопится… Не обижайся на него, сестра! – мягко сказала Жарият, моля в душе Бога, чтобы любимый сын не наделал глупостей.