Хельга Графф - Одноклассники

– Олей, – подсказала я.

– Да, с тетей Олей, – продолжала она, обращаясь к малышу, – поговорю.

Мальчишка вздохнул и, переваливаясь, как медвежонок, пошел к ребятам.

– Добрый очень, подарки любит делать, а жизнь-то у него такая страшная была! Видите, как выглядит, ему уже три, а тянет на полуторагодовалого. Мать оставила дома одного, а сама уехала на гулянки. Не появилась ни через день, ни через два. Хорошо, соседи плач услышали… – она помолчала, – еле-еле спасли: дистрофия и полный «букет» последствий. Очень шустрый и сообразительный, а физически развивается плохо. Да тут в общем-то все такие, поэтому…

Она не закончила свою мысль, потому что в дверях появилась еще одна воспитательница – молодая симпатичная девушка, которая вела за руку маленькую девочку. Едва мы взглянули на малышку, нам с Розалией стало плохо. Бритая головка с огромным, жутким свежезаживающим шрамом, лицо в царапинах и ссадинах, одна ручка кривая, видимо, после перелома, на запястьях странные алые отметины, как от ожогов. Ужас! Василиса покачала головой и тихо промолвила:

– Это Танечка, жертва родителей-садистов. Били ребенка постоянно, тушили о нее окурки. Видите шрамы на запястьях? Чуть не убили! Месяц лежала в больнице, сейчас вот у нас. Эх, – с горечью вздохнула воспитательница, – я бы таких к стенке ставила, а не просто лишала бы родительских прав! Звери, что тут скажешь! Да и зверями их назвать нельзя, животные не издеваются над своими детенышами, это просто нелюди!

Василиса Васильевна представила девушку:

– Оксана, наш медицинский работник.

Танечка грустно посмотрела на нас. Этакая маленькая узница семейного застенка. Бедный ребенок! За что? Как угораздило появиться на свет у таких садистов? Хотя… родителей, увы, не выбирают. Мне стало дурно.

Мы срочно вышли в коридор, и Роза дала мне таблетку валидола.

– Кошмар! Кошмар! – в шоке про себя повторяла Розалия. – Олечка, что же это делается на свете?! – на глазах у нее заблестели слезы.

Я сама готова была расплакаться. В горле пересохло. Какая-то мысль начала оформляться в голове… Наконец, все встало на свои места и, схватив подругу за руку, я сказала:

– Заберу к себе Марту и эту несчастную Танечку, в моей семье всем места хватит! Вылечим ребенка в Германии.

– Молодец, Ольга! – одобрила мой план Розалия. – А что муж скажет, не будет против?

– Ты что, Ефима не знаешь? – ответила я вопросом на вопрос.

Подруга кивнула.

– Конечно, знаю!

Мы стояли в коридоре и разговаривали, как вдруг сзади кто-то пискнул:

– Мама! – и, обхватив Розалию за бедра, крепко прижался к ней.

Роза испуганно обернулась. Сзади, вцепившись в брюки подруги и повторяя лишь одно слово «мама», стоял крохотульчатый светловолосый карапуз приблизительно двух лет от роду. Попытки оторвать его от Розы ничего не дали, и тогда она присела перед малышом. Он, не долго думая, обнял ее за шею и замер. Еще что-нибудь подобное, и я точно не выдержу, подумала про себя, держась из последних сил. Выглянула уже знакомая Оксана:

– Игорек… Гуляев, ты где?!

Услышав имя «Игорь», моя подруга вздрогнула и, прижав ребенка к себе, заплакала…

– Мать недавно погибла, под машину попала, – продолжала медсестра, – а отца нет, да, видимо, и не было. У нас почти месяц, а привыкнуть не может, маму ждет, а ее всё нет…

Тут уже моя Розочка заплакала навзрыд, глядя на нее, и Игорек залился слезами.

– Розочка, тише, не надо плакать, сынишку испугаешь, – пыталась я успокоить ее.

Она подняла залитое слезами лицо и вдруг… улыбнулась.

– Да-да, сыночек мой родной, – она подняла малыша на руки. Мальчонка крепко обнял ее за шею.

Вот и появился у моей подружки сын Игорек! «Это судьба, – подумала я, – как же я рада за нее!» Теперь нужно получить одобрение Олега, но это лишь формальность, в его великодушии и доброте я не сомневалась.

Где же Марта? Из дверей выглянула Макаровна и позвала меня в кабинет. В комнате пусто. Сердце замерло в ожидании. Прошло минут десять, прежде чем открылась дверь и снова появилась нянька. За ручку она держала маленькую Марту – коротко остриженную, сильно похудевшую, испуганную и совершенно потерянную. В руках девочки был тот самый любимый пупс, которого мы купили когда-то во время нашего совместного с Евой похода за покупками. Когда я увидела малышку с кукленком в руках, едва сдержала слезы. Она посмотрела на меня, потом на Макаровну. Та, подтолкнув девочку ко мне, ласково сказала:

– Иди, Мартушка, тетя Оля к тебе приехала. Ты помнишь тетю Олю?

Ребенок кивнул. Макаровна вышла.

– Ну, моя хорошая, иди скорей сюда!

Она подошла, а я, подхватив ее на руки, усадила на колени, обняла и тут почувствовала, как она дрожит. На мои руки упали первые слезинки… Внешне безучастная ко всему происходящему, она, оказывается, все свои переживания держала в себе, и то горе, которое пережил этот маленький человечек, не укладывалось в рамки ее еще такой крошечной жизни. Я прижала девочку к себе и погладила по головке.

– Ничего, деточка, ничего, не нужно плакать! Дома тебя уже ждут братишки и сестренки.

Малышка обхватила мою шею руками и доверчиво положила головку мне на плечо. Еще час я успокаивала ее. Наконец, слезки высохли, и, как можно веселее, я произнесла:

– А теперь пойдем-ка, моя хорошая, раздадим ребяткам гостинцы, ладно? – и, крепко взявшись за руки, мы бегом отправились в группу.

Там уже, как Дед Мороз, вовсю шуровала Розалия, доставая из мешка игрушки и сладости. Мы помолодели, наверное, лет на десять, видя такую огромную радость обделенных жизнью ребятишек.

Они практически не знали, что такое шоколадки и конфеты, и пытались съесть их прямо с оберткой! В сторонке стоял малыш-«строитель» Ванечка. В руках он держал большую шоколадку. Увидев меня, загребая своими косолапыми ножками, подошел и протянул только что полученный от Розалии гостинец.

– На, подалок!

Я засмеялась.

– Кушай сам, дружок, у меня подарок уже есть!

– А где? – спросил он, с любопытством оглядывая меня.

– А вот, – я показала ему леденец.

– Такой маленький? – его бровки от удивления поползли вверх и он вновь попытался вручить мне свою шоколадку. – А это большой подалок!

– Спасибо, дорогой, спасибо! – я погладила его по головке, а он, обняв меня за шею, как джентльмен, поцеловал в щечку.

Этот карапузик чрезвычайно мне понравился, потому как был добрый и инициативный! В том, что его возьмут в семью, я очень сомневалась, ведь многие опасаются плохой наследственности, поэтому дальнейшей жизни за пределами приюта у этого малыша может и не быть, если только не случится чудо, но чудеса обычно происходят только в сказках. Повозившись с малышами, раздав подарки и еле-еле уговорив Игорька расстаться на время со своей новой мамой, мы пошли общаться с Натальей Денисовной. Я сомневалась, что мы сможем нормально решить вопрос усыновления, тем более не одного ребенка. Взволнованная заведующая нетерпеливо ожидала нас в кабинете.