Юлия Николаева - Мой личный сорт Бонда

– Ты поэтому появился возле дома Хмелева?

Ветер неловко почесал бровь.

– Вообще-то, нет. Хотел посетить квартиру погибшего, чтобы осмотреться, а тут ты.

– Как это, посетить? Там кто-то есть, кто тебя впустит?

– Надеюсь, там вообще никого нет.

Я на мгновенье расширила глаза, потом зашипела:

– Это же противозаконно.

– Я ограбил банк, – напомнил он мне, и я была вынуждена признать, что его слова правоверны, хотя он и готов использовать их как оправдание к любому поступку.

– И что там, в квартире?

– Пока не знаю. Хочешь составить мне компанию?

– С ума сошел? Не хватало только, чтобы меня там засекли.

– Брось, все будет хорошо. Подъезд без консьержа, камер нет.

– Да неужели? – Снова съязвила я. – Что же ты меня сразу не позвал?

– В такие дела лучше не посвящать никого без реальной на то необходимости. Чем больше людей знает, тем больше вероятность, что дело всплывет. Как говорится, что знают двое, знают все.

– Мы знаем, что ты ограбил банк, но пока это никак не всплывает.

– Поверь, ограбление банка – не идеальное преступление, я уверен, оно тоже будет раскрыто.

– И тебя посадят.

– Не дождешься, – хмыкнул он.

– И все-таки, – спросила я, когда Ветер расплатился, и мы снова направились к дому, – реально ли совершить идеальное преступление?

Он рассмеялся.

– Конечно, нет.

– Почему?

– Потому что. Все тайное рано или поздно становится явным, это известно даже ребенку.

– Но ведь сколько нераскрытых дел.

– Во-первых, многие из них просто случайны, я имею в виду, что преступник не планировал идеальное преступление. А во-вторых, поверь мне, всегда находится кто-то, кто раскроет преступление. Вопрос только в том, поделится он этой информацией или нет. А теперь пригни голову пониже на всякий случай, чтобы твое лицо не бросалось в глаза.

Мы пересекли двор и, поднявшись на крыльцо по ступенькам, оказались у железной двери с домофоном. Ветер быстро что-то набрал, дверь открылась. Пройдя через коридор в другой, где располагались лифты, мы поднялись на четвертый этаж. Длинный коридор уходил в две стороны, заканчиваясь окнами. Ветер уверенно пошел направо и остановился у последней двери. Она и оказалась нужной нам. Я жутко нервничала, подобные дела мне были в новинку. Возился Саша недолго, рука у него явно набита, вскоре в замке что-то щелкнуло, и, мягко опустив ручку, он открыл дверь. Я стояла рядом, слегка пританцовывая от страха. Спустя еще мгновенье, мы уже входили в просторную прихожую. Я только заметила, что на руках у Ветра перчатки, вроде мотоциклетных.

– Ничего не касайся, – шепнул он мне, я шмыгнула вперед и замерла, оглядываясь, пока он закрывал дверь.

На полу были следы, указывающие на место преступления, но я на удивление спокойно отреагировала, видимо, не осознала до конца. Ветер поманил меня куда-то вперед, одновременно осматривая все вокруг, так мне казалось. Честно сказать, наблюдать за ним в этот момент было интересно и как-то даже приятно: его движения были плавными и вымеренными, он скользил, словно хищник, глаза фиксировали детали, а мозг перерабатывал это в информацию. Я вдруг поняла, что присутствую при уникальном в своей жизни событии: наблюдаю, как работает человек, находящийся вне закона. И плевать, что у него какая-то высокая репутация, поступки говорят сами за себя. Надо сказать, в тот момент я поняла одно: не дай бог столкнуться с Ветром, будучи его врагом. Пока я наблюдала и размышляла, мы пересекли холл и оказались в просторной гостиной, отделенной от кухни барной стойкой. Я увидела на стенке фотографию: мужчина лет сорока с двумя ребятами около двадцати.

– Это Хмелев с детьми, – подтвердил мои догадки Ветер. Я присмотрелась к мужчине. Хмелев брился наголо, что совершенно не вязалось с образом, созданным в моей голове. На фото он улыбался, но взгляд все равно оставался серьезным. Он был явно невысокий, крепко сбитый, в принципе, довольно симпатичный. Пока я пялилась на фото, Ветер осмотрел все остальное. Не знаю, что высмотрел, я не замечала ничего. Тут Саша, как назло, спросил:

– Что скажешь о владельце?

Вздохнув, я еще раз осмотрелась и стала обходить комнату.

– Человек явно не нуждается в деньгах, – высказала очевидную мысль, которую мы и так знали.

– Хорошо. Держись подальше от окон. Что еще?

– Время в этой квартире проводит в основном на диване.

– Почему?

– На полках и столиках пыль, везде, за исключением столика у дивана.

– Что еще?

Я вздохнула.

– Это, что, какой-то экзамен?

– Просто интересно твое мнение.

– А сам что скажешь?

– Хмелев, скорее всего, ждал своего убийцу.

– Что? – Уставилась я на Ветра, открыв рот.

– Обрати внимание на барную стойку. Бутылка виски и бокал. Как мы помним, рядом с убитым был найден бокал с разлитым виски. Вряд ли он пьет сразу из нескольких бокалов.

– Значит, он ждал этого человека, достал бутылку и сразу два бокала. Налил себе, и тут пришел он.

– Или она. Теперь вспомним время убийства: третий час ночи. Посетить в такое время может или близкий друг, или любимая женщина. В крайнем случае деловой партнер, если случилось что-то серьезное. Однако исходя из распечатки его звонков ясно, что никто в это время ему не звонил.

– Значит, о встрече было договорено заранее.

– Точно. Я посмотрел тех, с кем он общается. Одно имя за последний месяц повторяется чаще обычного: некто Татьяна Малышева. Впрочем, об этом потом. Пройдемся по квартире.

Остальная часть осмотра прошла в молчании. Ветер что-то высматривал, периодически хмурясь или кривя губы. На все ушло где-то полчаса, и вскоре мы покинули дом и двор, устроившись на этот раз на лавочке в соседнем.

– Что расскажешь? – Обратилась я к Ветру. Он положил голову на спинку скамейки и вздохнул, глядя на небо.

– Ничего. Что-то не нравится мне в этой истории.

– Что именно?

Саша немного помолчал, потом повернул голову ко мне.

– Мотив точно есть, но мы его не видим. У меня было несколько мыслей касательно бизнеса Хмелева, в том плане, что убить могли из-за этого. Но все больше похоже на то, что здесь что-то личное. При этом, все так удачно складывается… – он замолчал, я немного поморгала.

– Я ничего не поняла, – сказала честно, он улыбнулся.

– Потому что и понимать нечего. Во сколько у тебя встреча с этим Рубеном?

– В десять утра.

– Попробуем сегодня встретиться с Малышевой. Позвони ей.

– Я?

– Ты же мой представитель в этом деле. – Ветер достал из кармана мятый лист, оказавшийся распечаткой звонков. Рядом с номером Малышевой ручкой были подписаны ее имя и фамилия.

– А тебя не тревожит, что у следствия рано или поздно возникнет вопрос о том, кто я такая? И выяснив, что я – та самая девушка…