Юлия Николаева - Мой личный сорт Бонда

– Почему же? Она умна, красива…

– И патологически алчна. Настолько, что живет в съемной квартире просто потому, что за нее заплатили. Я знаю таких людей, даже имея в кармане внушительную сумму, они поедут, скорее, на маршрутке, чем на такси. Денежки она умеет считать, а Хмелев терпеть не мог таких баб, пардон, женщин.

– Ты настолько хорошо его знал?

Ветер бросил на меня взгляд.

– А что такого? – Разозлилась я. – Мне действительно интересно. Говорят, вы были неплохо знакомы, много раз сотрудничали, его убили, а ты не проявляешь никаких эмоций. Я пытаюсь разобраться…

– Ирэн, – перебил он меня, – я не проявляю эмоций не потому, что у меня их нет. Просто я умею держать себя в руках. Что касается наших отношений с Игорем: мы не были близкими друзьями. Но одно я могу тебе сказать: все, что я слышу после его смерти, совсем непохоже на то, что я видел при жизни. А я куда более охотно верю своим глазам, чем чужим словам. Вот что, нужно поговорить с Моисеевым. Делай, что хочешь, но сегодня вечером мы должны его увидеть. А сейчас поехали. – Он начал вставать, но я его удержала.

– Есть еще кое-что, с чем надо разобраться.

Ветер вернулся на место и посмотрел на меня, хмурясь, я кивнула в сторону выхода. Как раз звякнул колокольчик, и на пороге появилась утренняя девушка. Она уже успела переодеться в красное платье и выглядела сногсшибательно. Правда, Ветер отреагировал по-своему. Он повернулся ко мне и сказал, качая головой:

– Зря ты это сделала.

– Ты должен поставить точку, – шикнула я и заткнулась, потому что девушка уже стояла рядом с нами.

– Саша, – сказала она, глядя на него. Ветер откинулся на спинку своего стула и посмотрел на нее снизу вверх весьма неуверенно.

– Лиз… Привет. Отлично выглядишь.

Она буквально расцвела и присела на место Татьяны.

– Мне, наверное, лучше оставить вас, – начала я, но Ветер так на меня зыркнул, что я приросла к стулу.

– Ирэн моя дальняя родственница, – зачем-то сказал он Лиз, та кивнула.

– Саша, я так рада. Твоя экономка просто ужасна. Я хочу сказать…

– Лиз, – перебил он ее, – пока ты ничего не сказала, я хочу…

– Ты должен дать мне шанс, – выпалила она, и Саша, обреченно выдохнув, снова откинулся на стуле, прикрывая лицо рукой. Девушка тем временем продолжала, – я все понимаю и помню. Но я готова.

– К чему? – Выглянул он из-под руки в полном недоумении.

– К жизни с тобой. Лучше так, чем без тебя.

– Но Лиз…

– Ничего не говори, просто дай мне шанс.

Он выпрямился и уставился на девушку, я делала вид, что смотрю в чашку, но взгляды на него бросала. Ветер несколько раз открывал рот, силясь что-то сказать, но закрывал, выдыхал, чесал бровь, тер лоб рукой, короче, вел себя совершенно неподобающе настоящего мужчины. Наконец, он собрался с духом, и я мысленно сказала: «Лизи, прощай», когда Ветер выпалил:

– Хорошо, Лиз, давай попробуем.

Я только рот открыла, уставившись на него и часто моргая. Девушка же от радости взвизгнула и буквально набросилась на моего друга. Он аккуратно ее придерживал и вымученно улыбался.

– Я закажу такси и перевезу свои вещи сегодня же, – выдала она, и я уставилась на Ветра, он продолжал улыбаться.

– Займись этим прямо сейчас, – слишком радостно, чтобы это было искренне, сказал он. Она посмотрела на него и снова взвизгнула.

– Ты не пожалеешь, Саша, – Лиз поцеловала его, отчего он явно растерялся, и тут же упорхнула прочь. За нашим столиком повисла пауза, скорее, недоуменная, нежели неловкая. Саша стер губную помаду салфеткой и, на мгновенье вздернув брови, сказал:

– Вроде отбился. Ну что, поехали домой?

Я только продолжала моргать, но, так как он поднялся, пришлось идти за ним. Ветер остановил такси, назвал адрес и уставился в окно, игнорируя мой взгляд.

– Что это вообще было? – Наконец спросила я. Он повернулся ко мне, намереваясь что-то сказать, но выдохнул и посмотрел наверх. Там не было ничего интересного, только обивка салона, потому, снова вздохнув, Ветер ответил:

– Это Лиз. У нас сложные отношения.

– Я думала, ты хотел с ней порвать.

– Так и есть.

– А с виду не скажешь.

– Ирэн, – он посмотрел на меня, сложив ладони треугольником, палец к пальцу, – я ценю твою заботу, но прошу об одном: никогда не пытайся лезть в мои отношения с женщинами.

– А у тебя их много? – Не удержавшись, съязвила я.

– Больше, чем мне бы хотелось, – пробормотал он и тут же продолжил, – когда-нибудь, и для этого наступит свой момент, ты узнаешь обо мне больше. Я понимаю твое любопытство, но… не все сразу. Я тоже человек, а ты пытаешься прочесть меня по краткому содержанию. Дай мне время, ведь я даю его тебе.

Мне стало стыдно. Конечно, Ветер прав. Я должна была понимать, что он не парень с улицы, простой и понятный, как две копейки. Крыша у него набекрень, и он пытается с этим как-то жить.

– Просто я не понимаю… – Начала я.

– Я знаю. Подожди немного.

– А если я подожду, а потом в один прекрасный день Инна Сергеевна выставит меня за дверь, не сказав ни слова?

– С тобой этого не случится, – улыбнулся он.

– Каковы гарантии, что ты не говорил того же этой Лиз? И что ты будешь делать с ней? – Тут я нахмурилась и откинулась на сиденье, глядя на него, – ты ничего не будешь делать? Инна Сергеевна просто не пустит ее, и все.

– Ирэн…

– Но это ужасно, Саша. Это еще хуже, если бы ты просто послал ее.

Ветер вздохнул и уставился в окно. Молчал приличное время, и я даже не ждала, что заговорит, но Саша вдруг сказал, не поворачиваясь ко мне:

– Я просто не могу ничего с собой поделать.

Я посмотрела на него, он повернулся.

– Ну подумай сама, какой из меня семьянин? Курам на смех. Добропорядочный отец семейства Александр Ветров. Еще веселее. Я не создан для подобного образа жизни. Но женщины не могут этого понять. Они говорят: мне все равно, я хочу быть с тобой. Но что они под этим понимают? Их готовность делить со мной невзгоды, расследовать преступления или бегать под пулями кончается примерно через месяц после моего согласия на весь этот балаган. Они начинают говорить: Сашенька, тебе надо взяться за ум, – он поменял тон и даже выражение лица изменилось во время пародии, – ты уже не мальчишка. Тебе нужно думать не только о себе, но и о нас, обо мне. Время идет, а между нами ничего не меняется, и прочее в том же духе. Я просто поражаюсь, как быстро они забывают свои общения. – Он снова перешел на свой голос. – Но я-то им ничего не обещаю, Ирэн. Потому что знаю, что пообещав, не сдержу слова. Я не пытаюсь понравиться, влюбить в себя, привязать. Меньше всего привязать. Я ценю свободу человека и свободу его выбора, но ничего не могу дать взамен. Так уж выходит, что моя свобода неотрывно связана с моим одиночеством. Это мой выбор. Но дело даже не в этом. – Он посмотрел на меня и усмехнулся, опустив голову и качая ей. Некоторое время молчал, а потом выдал, уставившись мне в глаза. – Я не умею строить отношения с женщинами.