Андрей Шаргородский - Принципиальное отличие от нуля (сборник)

Всему начало этому карьера,
Когда идёт по чьим – то головам,
Имеем в жизни множество примеров
Знакомых мне, как, впрочем, и всем вам.

Я думаю, что думать им не надо,
Я знаю, что и знать им не дано,
Для них паёк бесплатный, как награда,
А совесть, честь и ум для них ярмо.

Я не уговорить тебя не мог
В ту реку окунуться без возврата,
Хотя непредсказуем был итог,
И далеко, казалось, до заката.

В той роли главным был глоток вина,
И разум атрофировался сразу,
И не твоя в том, не моя вина,
Что мысль, увы, подчинена экстазу.

Как протрезвление тебя погрузит в стыд,
Как безалаберность таит в себе угрозы,
Так только честью может быть позор испит,
Так только правду говорят глаза и слёзы.

В трамвае плакала душа
От парадокса городского,
Что жить не может не спеша,
Да и не хочет по – другому.

Всегда один, в толпе всегда
И руки, лица, взгляды мимо,
Минуты, месяцы, года,
А рядом также всё уныло.

Меняем шляпу, плащ, очки,
Меняем обувь, хоть накладно,
В трамваях ездим, как бычки
В консервной банке, ну да ладно.

Ну, а душа у всех в плену —
В квартирах, офисах, подвалах,
И никогда я не пойму,
Что тут со всеми нами стало.

Взаимодействие двух сил, по сути – торможение,
Имеется в виду здесь конфронтации дела,
Не трудно без ошибки рассчитать расположение
После удара, если в поле только два шара.

А вот удары жизни просчитать сложнее,
Есть вероятность перепутать тормоз – газ,
Пусть даже ты инструктор по вождению,
Нельзя в оценках полагаться лишь на глаз.

Соизмеримость допускает и погрешность,
И соразмерность в перспективе – не шаблон,
Безумный застрахован на безгрешность,
Когда никто не лезет на рожон.

И вечный поиск золотой средины,
Когда желание с возможностью в ладах,
Ты познаёшь, когда уже седины,
Как равноденствие у силы на устах.

Я выпил много и, наверно, зря,
Вино меня разбудит и остудит,
И я увижу, как встаёт заря,
И легче мне от этого не будет.

Теряю солнце каждый вечер я,
Хотя порою света ночью боле,
И больше находил в ней, чем терял,
И радости в ней больше, чем днём боли.

Во всём Химера властвует не зря,
Иллюзии зовут не меньше веры,
От всех ошибок разум отрезвлял,
Кроме ошибок страсти от Венеры.

Ты меня спроси о цвете
Глаз её. О, как я глуп!
Всё забыл на этом свете,
Кроме поцелуя губ.

И не помню об одежде,
И не слышу ничего,
Повторяю лишь в надежде,
Что желанье таково:

Вновь в объятьях очутиться
Этих рук и этих ног,
И в экстазе становиться
Тем, кем раньше стать не мог.

И забыться от восторга,
Улыбнуться, как во сне,
Осознать, что нет тут торга
Ни в тебе и ни во мне.

И понять, что всё так мило,
И от этого легко,
Что плевать на мир унылый,
В этот миг он далеко.

Финальное сражение с собой,
Как правило, случается к закату,
Когда шумит неласковый прибой,
И грезишь ты, что ты не виноватый.

Последствия не истина извне,
Она тебя и мысли отражение
И осень не сестра, увы, весне,
И как итог – любое поражение.

Ты просто будь всегда самим собой
Перед собою хоть, по крайней мере,
И не играй с сомнением судьбой,
И никогда не забывай о вере.

Извлекать из поцелуя
Пользу, что тревожит грудь,
Обязательно смогу я,
Ты об этом не забудь.

Омовенные росою
Целомудрие и страсть,
Будь со мною ты босою,
Я не дам тебе упасть.

Не могу с тобой быть скукой,
Не могу отвесть очей,
Красотою, не наукой,
Наполняя смысл ночей.

Это всё с тобой возможно,
Лишь бы это был не сон,
Хоть в реальности всё сложно,
Но желанья в унисон.

Снова он упал – лист календаря,
Может это он, может это я?

Отлетают дни от судьбы моей,
Строятся мосты лучше и длинней.

Пролетает сон, пролетает день.
Солнце уж взошло, появилась тень.

Появился смысл, и пропала ложь,
На лице моём пробежала дрожь.

Ну а жизнь летит, видно не судьба,
Оторвался лист, может это я?

Я отрываюсь от реалий беспощадно,
И жизнь, и время в грош не ставлю – не могу,
Ко мне судьба относится нещадно,
И вряд ли я кому-то помогу.

Мне жизнь рулеткой время разрешило,
И ставки делать сообразно дню,
Ты для меня со мною согрешила
И разменяла сотню по рублю.

Как утро тягостно встаёт до мук схождения,
Мне рок давно уже не сыпет в раны соль,
Я попрошу у зала снисхождения,
Чтоб на мгновение забыть мотива боль.

Хоть тяжек груз, но только до похмелья
И никогда голодный сытому не брат,
Бывает, что прощение – в веселье,
Которому, увы, уже не рад.

Каприз строки иной – мучения поэта,
И всё бы ничего, но замирает мысль,
Все поиски причин, как поиски ответа,
Как тяжело дышать, когда потерян смысл.

И круг за кругом путь, закрученный в спирали,
И отрешённость дум от повседневных мук,
Мы грань меж сном и явью тщательно стирали,
Чтоб стал приятен тон, чтоб стал понятен звук.

Рождение стиха и легкость после родов,
Пускай меня поправят, но творческий оргазм
Достоин уважения читающим народом,
И труднообъясним проявленный сарказм.

Осознанно не становлюсь богаче,
Капризен голод тётки много раз,
Но сплю спокойно по ночам, тем паче,
Что я живу неплохо, без прикрас.

Хотя конечно слабости не чужды,
И пыл в душе гасить я не силён,
Без серебра и злата я осужден,
А может быть навеки осуждён.

Металлы, в общем-то, моя стихия,
Теплопроводность больше качество души,
Мы знаем точно – мы ведь неплохие,
Хотя бы потому, что смысл нашли.

Сколько лет прошло с той встречи,
Сколько вспоминалось в снах:
И шампанское, и свечи,
И вопросы на устах.