Мила Романова - «Аленка» шоколадка

Филя продолжал жить и работать в Москве. У него это хорошо получалось. Он приезжал к нам два раза в год: в отпуск и на Новый год. Его теперь звали Филипп Владиленович. Сын стал совсем взрослым мужчиной, и я гордилась им. Мне нравились его рассуждения, его взгляды на жизнь, его взвешенность и сдержанность. Я чувствовала, что все у него получится, и он далеко пойдет. Но, возможно, я не объективна, ведь я – мать.

Вовчик ушел в свое любимое увлечение: он занимался йогой, практиковал медитации, ездил на различные семинары, читал книжки. И приобщал ко всему этому и нас. А в этом году Вовчик побывал в Индии. Он обрел, как говорил сам, своего настоящего Мастера и ездил в то место, где тот когда-то жил, город Пуну. В этом году собирался ехать в Непал.

Лара увлеклась вышивкой. Она вышивала нитками и бисером, и, учитывая ее дизайнерский вкус, вещи у нее получались потрясающие.

– Нужно открыть лавку и продавать, – смеясь, предлагал Вовчик.

Несколько раз к нам в центр приезжал сын Виктора со своей семьей. Он был очень похож на отца, и я наблюдала за ним с болью в сердце. Наверное, я так и не могла отпустить, Виктор по-прежнему жил в моем сердце.

Ольга частенько меня за это отчитывала:

– Отпусти его, освободи сердце свое, тебе же легче будет. У нас, внутри каждого человека есть, как бы образно сказать, некий «стул», куда может сесть только один человек. И если этот «стул» занят, пусть даже тем, кого уже нет в живых, ты никого другого и не можешь впустить в сердце.

Да, Ольга как всегда была права. Я сама чувствовала много лет, что, только отпустив совсем Виктора, я смогу что-то изменить в своей жизни. Но не могла, хоть и старалась. А может недостаточно старалась?

Вообще, за эти годы, я очень изменилась: не внешне, хотя это тоже, конечно же, произошло. Я изменилась внутренне, я стала другим человеком. Я научилась любить саму себя и прощать себе ошибки и просчеты. Я научилась прощать других. Научилась сопереживать людям и поддерживать их в горе, но не отождествлять себя с ними. И, как оказалось, такая поддержка была гораздо более эффективной. Я стала спокойной и сдержанной снаружи, и легкой и расслабленной внутри. У меня было все: любимая работа, родные близкие люди рядом, уважение, успех, финансовая независимость и много времени, которое я могла подарить себе.

Я понимала, что стала другой. Настоящей хозяйкой своей жизни: уверенной, сильной, хозяйкой своего счастья. И только одно не давало мне покоя: это образ Виктора.

Я много работала над этим, как сама умела, а также с помощью Ольги и Вовчика, но по-прежнему заноза сидела в сердце. И я смирилась с тем, что она так и останется со мной до конца дней на этой бренной земле.

В то утро я проснулась рано. До Нового года оставалось пару дней, а у меня было много дел: нужно было съездить в город за подарками, организовать украшение елки у нас в центре, потом была масса мелких хозяйственных дел. А еще у Кристины был в школе утренник, и мне очень хотелось увидеть это представление.

Вечером должен был прилететь Филя, и его надо было встретить в аэропорту города Барнаула.

Ночью шел снег, и мой маленький «Фольксваген-Поло» полностью замело снегом. Да, работы тут не меньше чем на час. Я вздохнула, достала скребок и щетку и принялась за работу. Видимо я глубоко «ушла в себя», что не слышала шагов, и испуганно вздрогнула от негромкого мужского голоса:

– Доброе утро! Помочь?

Я оглянулась. За моей спиной стоял мужчина лет тридцати восьми в черном пуховике с капюшоном. Он был среднего роста и средней комплекции. На волосах блестели снежинки, а улыбка была доброй и располагающей. Я подумала и согласилась:

– Помогите, коль не шутите.

Мужчина забрал у меня инструмент и стал быстро освобождать машину от снега.

– У Вас так профессионально это получатся, – похвалила я.

– Да, частенько приходится это делать, – улыбнулся мужчина. – Моя машина тоже на стоянке стоит. Кстати, а меня Романом зовут, – продолжил он.

– А меня Камила, – представилась я.

– Редкое имя, – отметил Роман и добавил. – Очень приятно.

Мне стало смешно. Я вспомнила, что раньше всегда, когда я представлялась, мне говорили: «Редкое имя». Я засмеялась. Роман почти закончил работу. Услышав мой смех, он поднял глаза и спросил:

– Я что-то не то сказал?

– Да нет, что Вы, – заторопилась я, – скоро Новый год, хорошее настроение.

И вдруг я заметила, что впервые за много лет мне хотелось нравиться. Мне очень хотелось нравиться этому чужому мужчине, с таким красивым именем – Роман, хотя он явно был моложе меня. Но это не имело никакого значения.

Именно сейчас я поняла одно, мое сердце снова стало свободным, в нем больше не было занозы. Я справилась.

Тем временем Роман закончил работу. Он протянул мне скребок и щетку.

– Спасибо, – сказала я. – А Вы у нас в центре давно? Я Вас сегодня вижу в первый раз.

– Да я всего день как приехал, – ответил Роман.

– Как пациент? – спросила я.

– Нет, как доктор. Я работать к вам приехал и жить. Сергей Иванович велел пару дней отдохнуть, привыкнуть, а потом и к работе приступать.

– Значит Вы сейчас свободны? – спросила я.

– Абсолютно! Могу быть чем-то полезен?

– А поехали со мной в город. И, вообще, у меня сегодня куча дел, мне помощник нужен. Согласен? – незаметно перешла я на «ты».

– С удовольствием, – Роман открыл мне дверцу пассажира. – Прошу…

– ??? – я была в недоумении.

Роман улыбнулся:

– Машину поведу я. Я же мужчина…

Ну, вот и все. Казалось бы, что во всей этой истории пора поставить точку, но только однажды, оказавшись случайно в городе моей юности, я решила зайти по знакомому, но почти забытому адресу. За прошедшие двадцать лет многое вокруг изменилось, но дом стоял на том же месте в тени развесистых тополей, а на детской площадке перед домом, так же как и двадцать лет назад играли дети. Я поднялась на четвертый этаж и, с замиранием сердца, нажала звонок квартиры под номером 40. Дверь открыл мужчина, слегка лысоватый, в белой майке и спортивных трико. На вид ему было лет сорок или чуть больше.

– Что Вам? – и он, подобно птице, наклонил голову.

– Я хотела бы повидать Эллу Митрофановну…

– Эллу Митрофановну? – переспросил он рассеянно. – Странное имя, – задумчиво продолжил он. – Но здесь такой нет! – быстро закончил.

– А Вы не подскажете, где она теперь живет? – продолжила я неуверенно.

– Где живет? – повторил он эхом… – Но я вообще не слышал, что здесь жила женщина с таким именем, во всем подъезде такой нет! – и он, видимо, рассердившись на меня за мою непонятливость, хотел закрыть дверь, прямо перед моим носом.

В это время за его спиной послышались быстрые шаги, и женский голос спросил: