Мила Романова - «Аленка» шоколадка

Зарплата была очень достойной, и она наконец-то смогла позволить себе купить сыну новую красивую машину, а маме – шубу. Она делала родным подарки и радовалась, ей было очень приятно. От того, что они получали то, о чем давно мечтали.

Все было хорошо, но вот только одно не давало ей покоя. Это обида. Она даже не могла точно обозначить на кого, она обижалась: на покойную Варвару, на Иосифа, на себя или вообще на ситуацию, в которой ей пришлось поучаствовать. Просто было обидно. За то, что вкладывала в работу всю душу, а получила пощечину, за то что уважала и любила Варвару, а та ее предала… Да и вообще… Сама себя ругала: «Ну, зачем тебе эта обида? Варвары давно нет в живых, у тебя в жизни все изменилось к лучшему. Значит, есть она – Божья справедливость…». Все понимала, но занозу из сердца вытащить не могла. Может именно от обиды или из-за желания отомстить, она настояла перед акционерами на том, чтобы ей разрешили провести «чистку рядов» среди членов коллектива. Ей разрешили. Первым человеком в списке тех, кто подлежал увольнению были Игорь – сын Варвары. Но она не просто решила его уволить, а перед этим сделать из него посмешище на весь концерн. Она решила провести аттестацию и показать всем истинный уровень знаний этого «главного ревизора концерна». Остановил ее Юра. Он пришел к ней в кабинет, сел и начал просить не делать этого. Он говорил долго, но она стояла на своем. Юра даже рассказал ей, что Варвара на самом деле ее очень любила, говорил, что все в жизни бывает, просил не делать из Игоря посмешище, и просто тихо уволить, но Альбина по-прежнему стояла на своем. Понимая, что исчерпал все аргументы, Юра вдруг встал перед ней на колени и заплакал. «Не губи его Альбинушка, он и так после смерти матери оправиться не может…».

Альбина растерялась. Она уважала Юру и была шокирована таким его поведением. И она отменила свое решение. Аттестацию проводить не стали, и вообще дали возможность Игорю уволиться по собственному желанию.

Он ведь и правда не мог никак оправиться после смерти матери и похоже не совсем понимал, что происходит. Свое увольнение он воспринял спокойно и отстраненно, и только один Юра знал, вытаскивая его вечером пьяного из ресторана, какой ценой далось ему это спокойствие.

После смерти матери Игорь перестал общаться с отцом – это его он считал виноватым в смерти матери. Ведь если бы чуть раньше скорую вызвал…

Ирка после смерти матери совсем озверела. Стала контролировать каждый его шаг, каждый день устраивает скандалы. Грозится развестись и забрать с собой дочь. И этого он боится больше всего. Как же он без доченьки своей будет? Анечка – его солнышко, его куколка… Он без нее помрет… Единственный человек, который действительно был рядом – это Юра. Он для него и отец, и друг, и брат. Золото, а не человек. Когда после смерти матери Юра попал в больницу, Игорь ездил к нему каждый день. Ему казалось, что если он не приедет, с Юрой что-то случится… А если Юры не будет, то что ему, Игорю, делать?… Он ехал в больницу и каждый раз боялся, что ему скажут, что-то плохое. Он даже в Бога поверил и стал просить, чтобы он, Бог, оставил ему Юру и Аню.

А потом на работе начался этот кошмар. Нового директора, Альбину он боялся катастрофически и чувствовал, что она сделает ему что-то плохое.

Слава Богу, Юра поправился и вышел из больницы…

Теперь, когда Игорь уволился, у него появилось много свободного времени, и он не знал, куда себя девать. Когда Ирки не было дома, он с удовольствием возился с Аней, но только эта змея приходила с работы, он бежал из дома прочь. Опять кабаки, казино, рестораны… Напивался теперь он почти каждый день, да так что вообще ничего не помнил… И Юра вытаскивал, привозил к себе, отхаживал, выслушивал, успокаивал…

Самого Юру «драконовские меры» предпринятые Альбиной, не коснулись. Она решила оставить его в той же должности. Кое-какой толк от него есть, а по сути он совсем безвредный. У Альбины было хорошее отношение к Юре… «Пусть работает» думала она, просматривая штатное расписание. Да, наверное, она уволила бы еще одного человека – Светлану… Но Светлана попала в аварию и находилась в больнице… Ладно, пусть поправится, – думала Альбина, – лежачих бить нельзя. Вот выйдет опять на работу, тогда и посмотрим…». Но увольнять Светлану не пришлось, после выхода из больницы она сама написала заявление на увольнение…

А обида продолжала сидеть в сердце и требовать возмездия.

Еще один человек, который имел непосредственное отношение к ее несчастьям – это Иосиф. Но его трудно было достать. Он ей не подчиняется и более того – он акционер фирмы. А она простая наемная рабочая сила. Ей теперь часто приходилось с ним встречаться на собраниях акционеров, куда ее теперь постоянно приглашали.

Ее коробило от его бесцеремонных взглядов в упор, резких язвительных высказываний и вообще вызывающего поведения. Ей очень хотелось встать и дать ему по лицу и уйти, чтобы никогда больше не видеть этого человека. Она не знала, что он еще не исполнил до конца свою роковую роль в ее жизни.

А вообще Альбина в последнее время стала себя чувствовать маленькой лошадкой, которая бегает по кругу и всегда остается на месте. Она понимала, что большой рывок она уже сделала и сейчас просто передышка, но этот бег на месте давался ей с трудом. Она стала другой, совсем не такой как раньше. Она научилась быть злой и беспощадной. Ей было это неприятно, но по-другому не получалось. И чтобы как-то найти компромисс с самой собой, она убегала в одиночество. Это ведь так просто в большом городе. Едешь в большой городской супермаркет или торговый центр и бродишь там часами. Везде полно народу, но ты – в полном одиночестве. Не надо прятаться в лесу или ехать за тридевять земель, самое одинокое одиночество – оно среди людей.

И Альбина часто пользовалась этим средством.

В этот раз она также бесцельно бродила по магазинам и этажам огромного торгового центра. Шел уже третий час ее добровольного заключения «среди людей», но состояние спокойствия так и не приходило. Она зашла в кафе заказала чашку кофе и достала сигарету. За последние три месяца научилась курить. Зачем? Сама не знала. Особого удовольствия ей это не доставляло, но иногда помогало успокоиться.

В кафе было тихо и почти пусто. Не играла музыка, что сразу понравилось Альбине, не было шумных компаний. Только за одним столиком сидели две женщины и о чем-то тихо разговаривали.

Почему-то ей очень захотелось послушать, о чем они говорят, и она села за соседний столик. Сначала не могла разобрать, разговор был тихим, но потом услышала, как старшая говорила младшей:

«… Там написано, что человек за свою жизнь должен пройти три стадии. Сначала человек, он как верблюд любит жить в стаде или по-человечески – в коллективе, работает за двоих, грузи его чем хочешь – повезет. И заметь, – кушать, пить сильно не просит…».