Мила Романова - «Аленка» шоколадка

Ксюхе стало не по себе.

– А куда мы едем?» – опять спросила она.

– В одно место, – ухмыльнулся Иосиф, – тебе понравится…, – и опять замолчал.

Он давно мечтал привезти ее в свой лесной дом. Там никто не услышит и не увидит, оттуда невозможно сбежать. Идеальное место… для охоты…

… Гена посмотрел вслед дочери «Все-таки красавица выросла», – подумал, – «вот сейчас образование получит, замуж выйдет, внучат мне нарожает…», – и улыбнулся своим мыслям. Зашел на кухню, налил себе стакан воды, выпил, вспомнил, что давно обещал Семену – соседу с соседней улицы, посмотреть его машину, которая у него барахлила. Все никак времени не находил: то на работе занят – вечно Иосиф ему дело найдет, то домашние дела мешают. Решил, что сейчас самое время. И вышел из дому.

Не успел повернуть на соседнюю улицу, как мимо промчалась машина. Он ее узнал – это была машина Иосифа. Но не это Гене показалось удивительным, – шеф в последнее время часто садился за руль. Просто рядом с водителем он заметил девушку и она показалась ему очень знакомой. Машина пролетела на огромной скорости, а он только поворачивал на соседнюю улицу, значит ни водитель, ни пассажирка, его, Гену, не заметили… И вдруг он понял. Да, до него дошло – девушка в машине Иосифа – это Ксюха, его дочь.

Почему? Что она там делает? Гене стало плохо. Он чувствовал, как закружилась голова. Сам себя успокаивал: «А может он просто предложил ее подвезти?» И сам себе отвечал: «Нет!» Гена очень хорошо знал Иосифа. Этот жирный боров, этот старый козел – он посмел дотронуться до его дочери! Он посмел украсть ее молодость!

Кровь хлынула к лицу, в груди закипело бешенство и жажда мести. Гена бросился к дому. Уже через несколько минут он сидел за рулем машины. Он немного успокоился понимая, что в таком состоянии садится за руль нельзя. Взял себя в руки. Куда он мог ее повезти? Долго думал, ничего не приходило в голову. Куда? Может… Нет, нет это не подходит. А может?… Тоже нет, это не в стиле Иосифа. Тогда может быть только одно место.

Гене хорошо знал дорогу к этому лесному домику, к этой крепости, построенной для охоты. Да, сомнений не было, он повез ее именно туда. И Гена нажал газ…

… Ксения с немой мольбой смотрела на деревянные часы, стрелка которых двигалась так медленно. Ей очень хотелось, чтобы все быстрее закончилось, и она вернулась домой и вместе с папой сидела на кухне и ела арбуз. Она мысленно молила эту маленькую стрелку двигаться быстрее и быстрее, но она стояла, как приклеенная, и прежде чем сдвигалась в сторону, проходила вечность.

Сначала, как обычно, Иосиф ее побил. Он заставил ее раздеться и стал бить ремнем от брюк. Сегодня он не заматывал его в тряпки, и каждый удар превращался в сине-красную полосу на теле. Через несколько минут у нее сдали нервы и она начала проситься. Он засмеялся и прекратил. Ушел в соседнюю комнату. Где старик Иван, который постоянно жил в доме, накрыл ему стол. На столе стояла холодная, запотевшая бутылка водки, кусками жареное мясо, хлеб. Он налил себе стакан, выпил с хуком, начал жевать. Подумал, что Ксюха ему надоела. Единственный способ возбудить себя – это ее побить. Причем если раньше достаточно было просто пошлепать, теперь хочется бить до крови. Налил еще водки. Это на него действовало безотказно. Сейчас закусит как следует и пойдет с Ксюхой развлекаться. А потом отвезет ее домой и отпустит. Надоела она ему, не возбуждает, и охотничий азарт не просыпается… Другое дело Нинка.

Нинка – молодая продавщица, которая устроилась к нему в магазин неделю тому назад. Вчера он ее «подвозил» домой. Ох, и девка, ох и молодец! Шустрая, быстрая, как молодая лань, которую так охота догнать и завалить одним выстрелом!… Причем сама все знает и понимает, не то, что Ксюхе пришлось рассказывать сказки «про белого бычка».

Встал, налил еще стакан водки, взял с собой и пошел в соседнюю комнату. Ксюха сидела, забившись в угол. На ее молодом голом теле ясно виднелись следы от ударов. Он подошел ближе, протянул ей стакан:

– Пей.

– Я не хочу, – тихо сказала Ксюха.

– Пей, – повторил он протягивая ей стакан. Ксюха не пошевелилась. Тогда он одной рукой взял ее за волосы, другой поднес стакан ко рту и стал насильно заливать водку внутрь. Ксюха фыркала, захлебывалась обжигающим напитком, но глотала.

– Вот и молодец, – Иосиф поставил пустой стакан. Он смотрел на это беззащитное создание, видел испуганные глаза, дрожащие руки, всю в синих подтеках грудь и чувствовал, что начинает разгораться охотничий азарт. Он взял Ксению за подбородок и потянул к себе. Девушка послушно приблизилась. Он обхватил ее руками и повалил на пол.

Ксения задыхалась под большим грузным телом. Ее тошнило от выпитой водки, болела голова, болело вообще все избитое тело. Она ненавидела Иосифа и закрыв глаза молилась, чтобы все это быстрее закончилось.

Вдруг дверь резко хлопнула, послышались чьи-то шаги. Ксения, находясь на грани беспамятства, открыла глаза. Сквозь мутную пелену она увидела вошедшего. Это был ее отец.

– Ксюха, доченька, что же это? – Гену трясло мелкой дрожью. Картина, которую он увидел поразила его, как удар.

Иосиф сопя сполз с тела Ксении. Он сел на пол и посмотрел на Гену:

– Тебя кто здесь ждал? – сказал тоном, которым обычно начальники разговаривают с подчиненными. Но Гена его не слышал. Он бросился к дочери.

– Папа, – Ксения протянула к отцу руки и заплакала.

Гена обнял ее, поднял с пола, гладил по волосам:

– Что же это, доченька? – не унимался.

– Он сказал, что если я это сделаю, тебе не придется отдавать ему долг. Те деньги, которые ты взял у него на мою учебу…, – Ксюха жалобно всхлипывала.

– Долг? – Гена ничего не понимал. – Какой долг? Я давно с ним рассчитался. Я кредит взял в Сбербанке, еще месяц назад и все деньги ему отдал, – Гена говорил, продолжая обнимать дочь. По его щекам текли слезы, сердце бешено колотилось в груди.

И вдруг он услышал смех. Это смеялся Иосиф. Он сидел на полу совершенно голый и смеялся. Смех сотрясал все его большое жирное тело:

– Ох, насмешили, – выдавил он из себя. – А ты, дура, что и вправду поверила, что папашин долг сможешь отработать? – повернулся он к Ксении.

– Не смей! – закричал Гена, – не смей говорить так с моей дочерью, ты – тварь!

Иосиф опять засмеялся:

– А как ты мне прикажешь разговаривать с проституткой? Она же сама, добровольно за деньги согласилась. Верно, крошка?

Иосифа веселило происходящее, он видел двух беспомощных людей, которые были в полной его власти. От выпитой водки в желудке было тепло и приятно. Он чувствовал свою силу и несокрушимость. Вот что значит власть и деньги!

Он не успел осознать, что случилось в следующее мгновение. Гена, оставив Ксюху резко метнулся к нему. Еще мгновение, и сильные, цепкие пальцы Гены сжали его за горло. Как он посмел? Этот водитель, это быдло, этот человек третьего сорта…