Алёна Жукова - Тайный знак

Афанасий задумался, кряхтя поднялся и ушел в глубь дома. Клава всем видом выражала недовольство: поджав губы, принесла тряпку и стала протирать стол, бухтела, что лучше бы шли спать, а не ерундой занимались.

К счастью, Афанасий появился неожиданно быстро. В руках – голубенькая школьная тетрадка, вся в желто-серых пятнах плесени, казалось, вот-вот распадется. Ася ойкнула и схватилась за грудь. Отдышавшись, перекрестилась и стала повторять как заведенная: «Господи, помилуй…» Клава с удивлением уставилась на невестку и на всякий случай тоже перекрестилась, сплюнув через левое плечо. Миша обнял жену, что-то шепнул ей на ухо, она тихо ответила: «Стило жжет…», но ни Клава, ни Афанасий ничего не поняли.

Тетрадку ребята унесли в свою комнату. Дремоту как рукой сняло, но они решили лечь и согреться под одеялом. В кровати открыли тетрадку.

– Знаешь, – призналась Ася, – доктор Гановски показывала мне фотографию своего деда, профессора Вяземского, в окружении учеников. На этой фотографии была Анастасия, твоя бабушка. Ты похож на нее: та же улыбка, глаза. Я узнала, что профессор всю жизнь искал загадочную книгу, а нашла книгу его ученица – Анастасия Трепцова. В этой книге заключена какая-то тайна, то ли знак, то ли пророчество о судьбе России. Есть сведения, что она из библиотеки Ивана Грозного и принадлежала его первой жене Анастасии, а к ней пришла от самой Богородицы.

– И ты веришь этим сказкам? Нет, я вполне допускаю, что книга может иметь научную ценность, но про Богородицу – это что-то из разряда поповских баек. Ну, прости, ты обиделась? Не буду. Давай посмотрим, что бабушка писала. Эх, как же нам у этого поджигателя книгу вытрясти? Тетрадка – доказательство, что она у него. Знаешь, а я помню, как дед рассказывал про знакомство с бабушкой. Она работала в Историческом музее и всю жизнь занималась лингвистикой, изучала древние языки. Интересно, что она пишет…

Через недолгое время ребята поняли, что ничего не поняли, слишком уж обрывочны и непонятны были записи. Похоже, книга, которую изучала Анастасия Николаевна, была написана неизвестным ей языком, найти разгадку не удалось, но Ася обратила внимание на одну странную фразу: «…книга и стило – одно целое, они придут во взаимодействие, и текст откроется, имена имеют значение, но прочтет тот, кому только суждено родиться…».

Она подскочила на кровати:

– Ты понял? Книга и стило – это одно целое! У нас есть стило. Нужна книга, а прочтет ее наш ребенок. В ней, может быть, какой-то рецепт зачатия, может, какое-то заклинание… Теперь понятно?

– Не совсем. Вся эта мистика вокруг книги только ради того, чтобы у нас родился ребенок? Это уж слишком. Сама посуди. Кто мы такие? Смотри, тут рисунок – треугольник в треугольнике. Покажи-ка еще раз свою железку… Ну да, острие точно такой формы. Значит, надо искать еще один треугольник. Скорее всего, он в книге.

– Миша, а что это значит? Может, это и есть ключик?

– Если бы так, то бабушка смогла бы разгадать сама. Она тут пишет про стило, что оно «живое». Ну, как ты тоже любишь говорить. Значит, оно то самое, которое у нее было. Но почему-то у нее эта схема не срабатывает. Вопрос: как стило могло к тебе попасть? Вот из последних записей ясно, что оно исчезло, что бабушка в панике, а дальше все бредовее и бредовее, про каких-то демонов и врагов книги, которых она почему-то называет своими мужьями, сыну заодно грозит геенной огненной… Жуть какая-то, на ночь лучше не читать. Давай пока успокоимся, поспим. Завтра потрясем нашего библиофила, если он только не загнал эту книгу по дешевке какому-нибудь любителю антиквариата. Ну, не грусти, найдем, обещаю. Мне теперь и самому интересно. Люблю ребусы разгадывать. Спи.

Под утро Мишу разбудило тарахтенье мотоцикла, судя по шуму – не одного. Слышались возбужденные голоса, перебранка. Он подбежал к окну и увидел двух парней в косухах, восседающих на железных конях. Один из них был Вова, другого Миша не знал. Этот другой, что-то прокричав, резко рванул с места, Вова погнался за ним. Миша чертыхнулся и вернулся в постель. Ася спала, а ему расхотелось. Он вышел в коридор, постоял немного и направился в сторону угловой комнаты, где теперь квартировал Вова. Дверь была не заперта, даже слегка приоткрыта – видимо, хозяин очень спешил. Увидев в щелочку, во что превратился дедов кабинет, Миша, не раздумывая, переступил порог.

На стенах висели глянцевые картинки свирепых байкеров, восседающих на мотоциклах, с постеров скалились черепа в крылатых касках, над кроватью красовалось распятие, вставленное в стилизованное мотоциклетное колесо, по краю которого было написано яркими кроваво-алыми буквами: «Forgive & Forget. Everyone crashes. Some get back on. Some don’t. Some can’t» 1.

1Простить и забыть. Кто-то разобьется. Некоторые вернутся, другие – нет. Кто-то вернуться не сможет (англ.).

В углу комнаты стоял дедушкин письменный стол, заваленный всякой дребеденью, грязными тряпками, бутылочками с краской, аэрозолями. Теперь он выглядел здесь чужеродным, гнутые ножки и медные вычурные ручки были совсем из другого времени.

Миша вспомнил, что в столе есть потайной ящик, который запирается специальным замком с секретом, но этот секрет Миша подсмотрел еще в детстве – надо было прижать встроенную чернильницу на столе, повернуть ее по часовой оси до воображаемой цифры 7, потом вернуть назад крутящийся механизм, и ящик сам выдвигался. Он глянул в окно – на горизонте Вовы не наблюдалось – и, не раздумывая, подошел к столу. На месте чернильницы зияла воронка, ящик не выдвигался. Миша попробовал отпереть его силой, но безрезультатно.

Быстро обшарив все небольшое пространство комнаты и убедившись, что книги в ней нет, Миша направился к выходу, не сомневаясь, что Вова прячет ее в столе, хотя, кто знает, может, давно сплавил кому-то по дешевке.

Вернувшись в комнату, он заметил, что Ася ворочается в полусне и вот-вот проснется. Он тихонько прилег рядом, хотел обнять ее и согреть, удерживая в коконе сна, но Ася вдруг проснулась и резко села, словно вынырнула на берег, тяжело дыша.

– Что случилось? – тревожно спросила она. – Почему ты не спишь?

Миша рассказал о своем походе в комнату Вовы.

– Пошли сейчас же! – скомандовала Ася, вскакивая.

Миша хотел отговорить ее, но она, не слушая его доводов, как была, в одной ночной рубашке, рванула в коридор. За окнами послышался рев мотоцикла, и Миша побежал за Асей, пытаясь ее остановить.

Через проем двери дедова кабинета он увидел, как жена, схватившись за грудь, со стоном рухнула на пол; до потайного ящика она так и не дотянулась.

Следом за Мишей в комнату зашел Вован и с ходу прыгнул к столу, загораживая его телом; на лежавшую без сознания Асю он и внимания не обратил. Сжимая кулаки, гаркнул: