Жанна Тевлина - Жизнь бабочки

Он поймал Севкин взгляд и даже протрезвел. Он и в детстве чувствовал в нем какой-то странный надлом, но особо не задумывался. Правда, это мешало в общении. Постоянно приходилось сдерживаться. Он всегда знал, что Севчика нельзя обижать, но все равно обижал и всегда потом раскаивался. Его невозможно было не обидеть. Он будто сам просился, чтобы доказать, какие все вокруг плохие. И жаль его было, но брезгливой жалостью.

Как-то тот поджег шалаш, который все лето строили на участке у Чижика. Так он отомстил Чижику за то, что его куда-то не взяли, в какую-то игру. Потом прятался у Градова и долго боялся выйти. Градов спросил:

– А ты прощать умеешь?

Севчик посмотрел на него твердым непроницаемым взглядом:

– А нельзя прощать. Никогда.

У Градова он всегда ассоциировался с диккенсовским Урией Хиппом, самым загадочным персонажем, о котором он в детстве много думал, но так и не смог до конца понять. Как-то не получалось назвать этого Урию просто мерзким человечком. Было там что-то еще глубинное, может, не менее мерзкое, то, чем сам герой тяготился и что его в какой-то мере оправдывало. Эта загадка была и в Севчике. Иногда его подмывало поговорить с самим Севчиком, но каждый раз решившись, чувствовал какой-то запрет, который исходил от самого Севчика, и он тут же умолкал. Он боялся случайно навредить Севчику, будто тот был дитем неразумным. Хотя с головой у Севчика всегда было все нормально. Он был куда смышленее других дачных. Но это были совсем другие материи.

– Значит, ты недвижимостью торговал?

– Торговал… Только сам как был без штанов, так и остался…

– Да уж ты не преувеличивай… Я твои штанцы сразу отметил. А до этого где работал? В Москве?

– В школе… Учителем словесности.

И Севчик шутливо поклонился.

– У меня, Доктор, что так, что эдак, денег никогда не будет…

– Значит, Севчик, ты не так любишь деньги… Какие-то у тебя другие приоритеты… Может, профессиональные? Подумай…

– Типа в школу вернуться? «Горе от ума» с ребятишками разбирать?

– Ну, почему обязательно в школу? Ты ж филолог, а филология вещь интересная. Или тебе не нравится?

– За то, что мне нравится, денег не платят…

– Прямо заинтриговал.

– Я пока в Мадриде жил, дурью маялся. Переводить стишки начал…

– И как? Получалось?

– Трудно сказать… Я их никому не показывал…

Он хитро прищурился.

– Хочешь, тебе покажу?

– С удовольствием. Только я не специалист.

– А мне не нужен специалист. Скажешь, что думаешь…

Градов достал из кармана визитку и протянул Севе.

– Там мой мейл. Шли. Буду ждать.

Севчик долго разглядывал визитку, хотя читать там особо нечего было.

– Ты посмотри какие люди… Антон Леонидович… Психотерапевт… А скажи мне, Антон Леонидович, как ваша наука трактует сны?

– Сны? В каком смысле?

– В самом прямом. Что они означают? Я вот Фрейда на досуге почитывал. Очень занимательно.

– Как-то Фрейд у меня большие сомнения вызывает. Очень уж он безапелляционный. Несколько это наукообразием попахивает. Доказательств нет, и закономерностей нет. Одни предположения. Мало ли что ему привиделось. Слишком он серьезно к себе относится. И вообще, в психотерапии нет никаких истин. С кем-то одно срабатывает, с кем-то другое.

– То есть это профанация?

– Почему? Нет. В других областях медицины тоже нет четких следований инструкциям. Они когда-то кончаются. А дальше вступает интуиция…

– То есть ты на интуиции работаешь?

– Пытаюсь, но у меня плохо получается. Есть у меня мечта – реально помочь хоть одному пациенту, чтобы у того на деле изменилась жизнь, а не только была бы болтовня, о том как мама недолюбила в детстве. А кого она долюбила? Ну, выяснили, и что теперь. Воз и ныне там. Муж, как издевался, так и издевается, а она как терпела, так и терпит.

Он мельком посмотрел на часы.

– Слушай, Севчик. Время уже не детское. У меня, конечно, не испанские хоромы, но отдельную светелку со своим разбитым окошком и скрипучей дверкой я тебе предложить могу. Переночуешь, а завтра я тебя отвезу. У меня тут одно дело небольшое есть, и все – я свободен. Куда ты в такую поздноту поедешь.

– Нет, Доктор, спасибо тебе. Мне в Москву надо. Правда.

Он тяжело поднялся, начал надевать куртку.

– Севчик, не дури. Я тебя даже до станции подвезти не могу в таком состоянии. В первый столб врежемся. Тут еще огни на песчанке не горят ни хрена, хотя за электричество все исправно платят, как я сегодня узнал.

– Доктор, не дергайся. Сказал, поеду, значит, поеду. Ты вот мой телефончик запиши. Визиткой не обзавелся, извини. Может, позвонишь когда… А не позвонишь, тоже не обижусь. Хорошо мы с тобой посидели, душевно.

Он стоял на крыльце. Севчик уже почти скрылся в темноте, и вдруг он вспомнил.

– Севчик!

Тот остановился.

– Ну…

– А как по-испански будет бабочка?

– Mariposa.

– Марипоса… Как точно… Куда точнее, чем баттерфляй…

– А в испанском все точнее…

Когда он проснулся, было уже одиннадцать, и он испугался, что все проспал и уже никого не застанет. Голова гудела. Он с трудом влил в себя чашку кофе и побежал к сторожке. Там никого не было, и на двери висел замок. На вчерашнем собрании говорили, что сегодня целый день будет сидеть техник-смотритель и отвечать на вопросы населения. Он подергал замок и пошел в сторону второй улицы. В поселке их было всего две, и они так и назывались первая и вторая, почти как в Нью-Йорке. Только Бродвея не было, хотя во времена детства они пытались так окрестить песчанку, даже не подозревая об аналогии с номерными улицами и выделившимся Бродвеем. Но название почему-то не прижилось. Градов думал о том, как странен мир. Самые близкие люди смеялись над его рассуждениями о загранице, так что он давно перестал говорить с кем-либо на эту тему. И именно Севчик парадоксальным образом озвучил его мысли. Хотя они пришли к этому разными путями. На одном из участков он увидел женщину. Она сидела в шезлонге и качала коляску с ребенком. Подошел к забору. Женщина увидела его, приложила палец к губам. Он жестом показал в сторону сторожки и поднял руки в немом вопросе. Она оставила коляску и подошла поближе.

– Здравствуйте. Извините, пожалуйста. Я ищу техника-смотрителя, а сторожка закрыта.

– Да он так рано не придет…

– А когда придет?

– А кто его знает? К ним вчера сноха приезжала с мужем, сваты… Ну, посидели, ясное дело… Так что сегодня он часам к трем поправится, не раньше…

– Ясно… А вы не знаете, где новый председатель живет?

Женщина удивилась.

– Там и живет… Я ж вам только что рассказала, что он спит еще…

– Мы ж про техника-смотрителя говорили.

– Так он и есть техник-смотритель.

– Председатель?

– А что председатель не человек? Чего деньги разбазаривать? А что вы хотели?