Александр Асмолов - Лавка времени

– Наивная. Когда-то деньги и золото были одним и тем же, но постепенно серые подменили золото на бумагу. Кто будет печатать эту бумагу, тот будет владеть миром.

– И что они будут делать с этим золотом?

– Ты знаешь, что в твоем мире уже открыт закон соответствия материи-энергии?

– Да, там что-то Эйнштейн такое придумал.

– Так вот, еще есть закон Вселенной соответствия энергии– пространства и энергии-времени. В основе всего лежит энергия. Имея достаточное количество золота, можно переделать свое пространство и время под новый закон.

– А темная энергия? В Моем мире уже знают, что она составляет почти девяносто процентов Вселенной.

– Это вы ее называете темной потому, что она создана по другим законам, чем в твой мир. Именно оттуда изгнали серых. Твой мир это поле битвы. Победят серые, твой мир уничтожат, как неудавшийся эксперимент.

– А есть что-то красивее, чем наш мир, остров Клэр, корабли уходящие на восход, голубое или звездное небо, зеленая трава Ирландии или заснеженные просторы моей страны.

– Не трави душу, девочка. Потому-то я и говорю с тобой… Итак, где мое кольцо?

Варя открыла ладошку, на которой лежало серебряное кольцо и авантюрином. Неожиданно золотистые вкрапления на темнокоричневом фоне отозвались, и едва заметные искорки пробежались по камню.

– Да, это оно. Узнаю талисман рода Магвайр! Храни его у себя. Никому не доверяй.

– Хорошо.

– Остается обряд провода воина. Согласно традиции, знатных воинов не хоронили в земле, а предавали огню на боевом корабле. Причем стоя, в доспехах и с оружием. Дух воина должен расстаться с бренным телом, чтобы вернуться, а тело остается в строю. Коня у меня не было, так что это упрощает дело. Шпагу ты нашла. Кольчугу я никогда не надевала. Мои останки должны сгореть на корабле, который отправит меня в последний поход в твоем мире.

Грейс посмотрела на девушку, но та молчала, стараясь запомнить все детали.

– Золото для покупки корабля найдешь на дне бухты острова Клэр. Нужно стать на шлюпке примерно в пятистах футах от берега так, чтобы на карте острова получился кельтский крест из четырех направлений. Первое – вершина башни моего замка. Второе – точка восхода солнца над «материком» минус поправка в минутах, равная количеству дней от Рождества до даты измерения, деленная на дюжину. Третье – середина между вершинами Нокхавен и Нокмор. Четвертое – вершина Корримейлли за Луисборо. В том месте бухты глубина метров десять, спрячь что угодно, ни шторм, ни киль корабля не потревожат. Найди три больших белых камня. Под тем, что ближе к берегу, запечатанный кувшин. В нем камни и тысяча золотых монет. Надеюсь, этого хватит.

Варя почувствовала, как чужое присутствие ослабевает в ее сознании.

– Жаль, что нам не довелось встретиться раньше, Вар, – голос прозвучал в сознании девушки, затухая, словно это сказал кто-то, стоя на корме корабля, тихо отходящего от причала.

Мерти привычно оттолкнул шлюпку от берега и, сделав еще пару шагов по колено в воде, запрыгнул на корму. Пройдя к веслам, он принялся грести. Варя сидела на передней скамейке, прижав к себе сумку. Еще не рассвело. В бухте дремало десятка два яхт, рыбацких катеров и моторных лодок. Судя по удилищам, свисавшим с кормы, любому могло показаться, что шлюпка с двумя подростками отправилась порыбачить на зорьке. Две волны усами расходились от шлюпки в разные стороны и терялись на еще серой поверхности воды. Утренняя прохлада подгоняла гребца, да и пассажир был сравним по весу с хорошей сумкой, так что через несколько минут с шлюпки кинули нехитрый якорь и занялись снастями. Огни на острове и «материке» стали гаснуть. Было тихо, все словно затаились в ожидании восхода.

Варя сориентировала карту острова по компасу и начала наносить карандашом известные только ей ориентиры. В пересечении линий, проведенных от ориентиров, крест не складывался, и она тихо командовала Мерти то вправо, то влево, то вперед. Ему приходилось подтягивать якорь и лавировать. Наконец яркий край солнца показался меж вершин на «материке» и прямая, проведенная на точку левее центра растущего ослепляющего пятна на одиннадцать с половиной минут, закрепила нужное положение шлюпки. Варя положила перед Мерти карту и компас, указав направление, в котором он должен удерживать шлюпку. Сама быстро скинула лишнюю одежду и скользнула без брызг в воду. Она была не очень холодной благодаря южному течению.

Прикрепив бечевку к поясу и включив фонарик, любительница приключений нырнула. Девушка еще несколько раз погружалась в темную воду, пока не обнаружила первый светлый камень на дне. Это была почти плоская гладкая глыба совсем не поросшая травой. Оставшиеся две отыскались не сразу. Было глубоко и, несмотря на большой опыт в подобной затее, девушка устала. Сделав несколько глубоких вдохов, Варя стала медленно погружаться в нужном направлении. Она уже запомнила расположение камней на дне и, ухватившись за траву на дне около ближнего к берегу камня, приступила к поискам. Конечно, за такое долгое время шторма и течение могли повлиять на небольшие камни и траву, но глыбы с места сдвинуть было невозможно. Аккуратно раздвигая траву, чтобы не замутить воду, ныряльщик медленно осматривал в луче небольшого фонарика периметр в серой предрассветной мгле. Ее внимание привлек завиток похожий на ручку. Это был медный кувшин.

Бережно освободив его от придавивших камней, она поместила увесистый кувшин в привязанную к бечевке сумку. Убедившись, что все надежно, девушка оттолкнулась от дна и быстро поднялась на поверхность. Еще не отдышавшись, она подала знак Мерти, чтобы он выбирал бечевку. Заметив, что у парнишки дрожат руки, Варя попросила его не торопиться. Нетерпение у обоих нарастало каждую секунду. Мощность фонаря у ныряльщика была небольшой, и он освещал только пару метров натянутой, как струна, бечевки, остальное было размыто. Наконец, внизу, в светлом пятне фонаря замаячил темный контур.

– Тяжелый, – в предвкушении произнес сын рыбака фразу, которая обычно сопровождала хороший улов.

Варя строго глянула на подростка, повторяя про себя по-русски, что все будет хорошо. Когда над поверхностью показался край сумки, Мерти легко подхватил ее, перегнувшись за борт. Следом помог выбраться девушке, и передал большое махровое полотенце. Только тут она заметила, как замерзла, пальцы не слушались, и выключить фонарик оказалось не под силу. Однако все внимание обоих было сосредоточено на медном кувшине, поросшем травой, так, что только ручка выступала из зеленого какой-то лихорадке пацан достал перочинный нож и стал срезать просмоленный кляп, затыкавший горлышко сосуда. От времени он почти превратился в камень, и пришлось повозиться.