Артемий Гвазава - Жизнь между схватками

Тимппо нежно обнял меня, и я вдруг поняла, насколько успела привязаться к этому человеку. Но не его я любила, а любила его отношение ко мне. Он обращался со мной так, как я всю жизнь мечтала: благородно и ласково. Перестань он ко мне относиться, как к хрустальной вазе, я бы тотчас убежала от него, как от чудовища. Вот такой у меня склад душевный, может быть, немного эгоистичный, но ведь и в стародавние времена девушки влюблялись в сильных воинов, которые готовы были ради своей дамы сердца на любые подвиги.

Наступил, наконец, долгожданный день свадьбы. Это оказалось необыкновенно смешно. Я приехала к Тимппо в красивом свадебном платье, захватив с собой самых близких друзей – Наташу-гадалку и Тёму-скрипача. Вскоре подтянулись и остальные гости.

Жених мой волновался и выглядел безумно обрадованным. Мы распили не одну бутылку шампанского, пока ждали лимузина, который почему-то сильно опоздал, что неслыханно в Финляндии. И потому мы прибыли в магистрат часом позже, прямо за пятнадцать минут до закрытия. О! Это было уже не смешно! Нас расписывать решительно отказывались. Но тут львиное сердце моего жениха проявило себя нешуточно. Он зарычал во всю глотку, требуя немедленно зарегистрировать нашу пару. Работница загса просто не устояла перед авторитетом такой важной персоны, как Тимппо.

Жених был пьян в стельку, поэтому вел себя ужасно смешно, и из-за этого безудержно хохотали все мои гости и даже я, невеста, что было уже совсем неприлично. Это все напоминало пародию на свадьбу. Работница загса, наверное, чувствовала себя воспитательницей в детском саду, на лице ее отражалась неподдельная брезгливость и недоверие к брачующимся. Она три раза переспросила, по доброй ли воле Тимппо берет меня в жены, подозревая, что вся наша компания специально напоила пьяного жениха и теперь насильно тащит под венец.

Поддерживая жениха под локти, Тёма спокойно уверял незадачливую тетеньку, что свадьба самая настоящая, по обоюдному согласию, и не стоит волноваться. Тут худенький Тёма не выдержал веса Тимппо, и они повалились на пол, сбив с ног заодно и гадалку Наташу, которая была на высоких каблуках. Давясь от хохота, мы с Тимппо наперебой с удовольствием орали любимое «Тахдон». А когда измученная женщина неприятным голосом объявила нас мужем и женой, Тимппо разрыдался…

Я обняла Тимппо и спросила:

– Ты что так ревешь, милый?

– Малышка, неужели ты не понимаешь? Ты моя последняя жена на этом свете и последняя любовь! – прошептал мне новоиспеченный муж на ушко.

В ресторане мы напились еще больше, и жених даже пытался завалиться под стол, чтобы там уже устроиться на ночлег, так что мы с друзьями еле его доволокли до лимузина, чтоб отправиться домой. Там он уснул, даже не дойдя до кровати. Я бухнулась рядом на диван и тоже уснула. Вот финны-то, неустойчивые к алкоголю! Больше я не позволяла мужу употреблять увеселительные напитки.

Гости уже разошлись, а сама я его была поднять не в силах, поэтому просто подложила ему под голову подушку и сама уснула на кровати.

Так прошла наша первая брачная ночь.

Проснувшись утром, мы поехали за продуктами в наш супермаркет.

Пока я докуривала на улице сигарету, Тимппо бегал по магазину, набирая в свою корзину горы продуктов и подарков.

Тут я заметила, как на меня внимательно смотрит какой-то стройный мужчина средних лет.

Он стоял неподалеку, у своей машины, не вынимая ключей из замка, будто не мог оторвать от меня глаз…

Вид у него был интеллигентный, и меня удивило, что такой джентльмен в приличном костюме, видневшемся из-под расстегнутой куртки, глазеет на меня, будто в первый раз увидел красивую женщину.

Я, конечно, в этот день выглядела прекрасно: на мне была пушистая шубка, красивый пестрый шарфик и черные ботфорты.

Я, слегка смутившись, улыбнулась, поздоровалась с ним и, выкинув сигарету, вошла в магазин.

А он так и остался стоять с открытым ртом на улице.

«Чудной какой-то! Влюбился, что ли?» – подумала я с улыбкой.

Затем Тимппо помчался в ближайший ювелирный. Дети до Рождества оставались дома. Так мы договорились с Кари, чтобы не дергать их в другую школу посреди полугодия. Да и во время каникул проще было осуществить переезд. Кари, как обычно, выполнял роль няньки.

Вообще Кари спокойно отреагировал на мой новый брак, даже обрадовался, что наконец-то я нашла себе достойного мужа. Так он, бедный, уже устал от Саши, от наших бесконечных с разборок с этим «клещом»!

Жили мы ладно, пили вино, питались деликатесами. Мой муж баловал меня почти каждый день новыми ювелирными изделиями из чистого золота, по вечерам он посвящал мне стихи, а днем позже публиковал их в газете. Так что я их прочитывала уже в утренней прессе. Каждую неделю Тимппо создавал новую поэму про меня – про свою последнюю и неповторимую любовь на закате своих дней.

Я купалась в романтике, но иногда мы ссорились. Всему виной был мой строптивый нрав, но я понимала, что даже эта моя особенность привлекала мужа, поэтому все равно чувствовала себя любимой. Но что тут сделаешь? Эмоции, амбиции, молодость и, наконец, желание, чтобы все было только по-моему. Иногда к нам в гости захаживали друзья, особенно зачастил один богатый человек – владелец конкурирующей сети С-маркетов. Я недоумевала: что может быть общего между этими двумя конкурентами, что их связывает? На что муж мне отвечал, что они давние друзья, вместе начинали бизнес, а теперь у Веско дела пошли на спад: он просит помощи.

Я не любила этого гостя, не доверяла ему, и он, казалось, платил мне тем же. С одной стороны мой муж – очень доверчивый человек, с другой стороны – хитрый и лицемерный Веско. Однажды Тимппо вышел на балкон и стал курить сигареты одну за другой. Я спросила:

– Что с тобой, милый? Ты сегодня такой задумчивый и слишком долго куришь… О чем ты думаешь?

– Я думаю о том, как сделать из одного миллиона два.

– Ну и что, ты придумал?

– Придумал… Я дам в долг Веско под проценты.

– Да ты с ума сошел! Он же не отдаст!

– Отдаст. У меня есть люди, которые заставят его.

– Мне не нравится Веско, а идея неплохая. Я просто не доверяю этому лицемеру.

– Вообще-то он мой друг. И я не столько собираюсь ему помочь, сколько сам желаю «навариться».

– Смотри, как бы он не «наварился» на тебе!

В итоге, завязался спор. Я уговаривала его этого не делать, поскольку понимала своим русским умом, что, дав в долг, он наживет себе врага, и неизвестно еще, чем вся эта дружба закончится.

Нехорошее предчувствие стесняло мне грудь, но я не могла объяснить это логически, поэтому мой муж не услышал меня. Это было все равно что пытаться достучаться до небес.