Александр Интелл - Пиксельный

Я стоял рядом, глядел ей в спину и не знал что делать. Перспектива заговорить выглядела все глупее. В конце концов, она замахала рукой и с помощью пассажиров, залезла в свою маршрутку. И я даже подняться не помог. Все стоял и смотрел, пока не закрылась дверь, и машина не отправилась в район с частными домами.

Проходя по тротуару, мое внимание привлек огромный билборд. На нем молодая семья улыбалась во все уши в салоне шикарного внедорожника, двигаясь по идеально ровной дороге на фоне восхитительного пейзажа. Я завидовал им, пусть и понимал, что это нанятые актеры, а в жизни у них может быть все далеко не так гладко, как на билборде.

Как надо жить? Я отвечу: как в рекламе. Нет, не в той рекламе, которая убеждает жрать майонез, роллтон и колбасу в прикуску с орбитом для свежего дыхания. Я говорю про настоящую рекламу, которая трогает, которая побуждает. К хорошему. В ней персонажи представлены порядочными, опрятными, здоровыми физически и духовно, выспавшимися (черт возьми!) людьми с убранной квартирой. Они жизнерадостны, не ссорятся по глупостям, умны, привлекательны. Имеют красивые дома и машины, которые заработаны не воровством, а своим профессионализмом, креативностью и победоносной войной с ленью и нытьем. У них прекрасные семьи, в которых примерные дети и верные жены. Детей воспитывают (!) по-настоящему и со всей ответственностью, а все супружеские проблемы решаются и стремятся, чтобы те не возникали впредь.

Показывают не телефон, не ноутбук, не машину, не зубную пасту, а персонажа. Только дурак воспринимает рекламу так, будто бы ему вторят, что покупая телевизор или футболку, он автоматически делается счастливым. Нет, не делается. «Автомобиль для успешных и уверенных в себе людей». Если ты неуспешен, автомобиль тебя успешным не сделает. Извольте сам поработать. Сказать вообще можно что угодно, но каждый воспримет по-своему.

Жаль, что у меня не получается жить как в рекламе. Может у других получится…

Осмотревшись по сторонам, я заметил, что находился недалеко от того самого парка, в котором был вчера, и решил направиться туда.

По дороге я думал, что возможно все еще образуется, что это действительно какая-то черная полоса, и она пройдет. Только как быть с любовью? Величайшее умение человека – убивать в себе любовь. Как жаль, что я этому не научился. И еще это слово – «свобода». Напрашивается вывод, что у человека только одна свобода – выбор между тем, чтобы жить или умереть.

* * *

Я уже подходил к своему подъезду, как вдруг меня кто-то окликал.

– Эй! Извините, а где дом номер 42? – незнакомый мужчина в кепке протянул руку, показывая куда-то в сторону.

– По этой улице такого дома нет, вы вероятно ошиблись.

– А вы в этом живете? – он показывает на мой подъезд.

– А что? – я уже было подумал, что кто-то из читателей пропалил адрес.

– Вот я тебя сука и нашел!

– Простите, я не понимаю….

– Ты, сука, помнишь, че в своем жж про нашу организацию писал? Ты же больше всех там вонял. Теперь отвечай за свои слова, казел. – его лицо скривилось, и только сейчас я начал вспоминать про терки в жж с разными отморозками.

– Какая еще организация?

– Че, законил, да? Уже не помнишь, сука? Ты в интернете такой умный, а здесь два слова промычать не можешь! Че, заканил, казел?

– Вы меня с кем-то спутали. Мне надо идти.

Я развернулся и быстро направился к двери, доставая ключи от дома.

– Люби Россию!

Громкий хлопок. Он отозвался ужасной болью в спине и вспышкой в глазах. Я сразу же упал, где-то вдалеке послышался звук бряцающих ключей.

Лежать на грязном асфальте… чувствовать привкус соли во рту… слышать, как сзади убегают… Сознание стало работать иначе, я начал по-другому мыслить, ощущать себя. Во мне что-то изменилось. Захотелось чего-то хорошего, чего-то теплого. Я так устал от зла и холода. Мне захотелось хотя бы верить во что-то хорошее, что-то светлое, что-то, что непременно случится. Нужно только подождать… чуть-чуть… скоро все будет по-другому.

Я погрузил правую руку во внутренний карман и нащупал телефон. Вынув его, я увидел, что рука и телефон в темно-красной жидкости. «Я снова начинаю мечтать» – отправляю я ей смс. Потом откладываю телефон в сторону, он больше не нужен.

Хочется спать. Я чувствую, вернулся сон. Мысленно прошу у него прощения и обещаю больше так себя не вести. Я закрываю глаза и ложусь щекой на асфальт.

Передо мной плывут отрывки детства. Те светлые моменты жизни, когда она только начиналась. Когда были ожидания чего-то нового и доброго. Когда я мечтал.

No third part

Я бесконечно, неотвратимо падал в бесцветную пустоту, потеряв чувство страха и скорости; словно растворился в бесцветии, не видел расстояний, не ощущал времени.

Потом ноги почувствовали твердь, в теле появилась тяжесть и падение прекратилось.

Я стоял посреди вагона, толи идущего с немыслимой скоростью, толи застывшего вовсе. Тишина закладывала уши. Через просторные незастекленные окна, я наблюдал за ними. Яркие немые светлячки, превращавшиеся вблизи в световые полосы. Они завлекали.

В вагоне были скамейки и для других пассажиров, но кроме меня, здесь никого никогда не было. Я это знал. Как и знал, что кроме меня, сюда больше никто не попадет.

Рядом с дверью находилась красная табличка, которая жирным шрифтом говорила: «EXIT».

На мне был распахнутый белый халат, покрывавший голубую рубашку и галстук, который я незамедлительно поправил.

Внезапно белая слепящая простыня врезалась в пространство, скроенная сплошь из яркого света; будто на другом конце кто-то сумел отпереть дверь в неведомую, потайную комнату.

Он стремительно вышел из простыни света, и я посмотрел в его глаза.

Хотя на них читалась вековая усталость, зеленые радужки живо святились, играли глубиной, отражая бесчисленное количество миров.

Я всматривался в них, в хорошо знакомые, даже родные, глаза, и вдруг осознал, что не могу говорить.

Заговорил он, своими короткими, уставшими фразами.

– Вот и пришло то время. Я долго искал тебя.

Он поправил галстук и тяжело вздохнул.

– Настало время ставить все на места. Ты и сам это понимаешь. Нужно возвращаться.

Он повернулся к двери, та выдавилась наружу, издала диковинный звук и отъехала вправо. В ту же секунду прямо за дверью возник яркий сгусток зеленой энергии. От его центра отходили кривые светло-зеленые дрожащие полосы. Они появлялись, дрожали, исчезали, возникали в новом месте.

Я задумался. Жизнь, которая ждала меня в том мире, не предвещала ничего светлого. Я подумал о Лене, о беспокойствах, о нескончаемой тупости и унылости того мира. Воронка беспробудной серости, от которой я всегда бежал и укрывался в других мирах.