Лариса Теплякова - Любовь как откровение

– А Виктор? – вполголоса спросила Лиля. – Он другой?

Они впервые говорили так откровенно, и ей хотелось сохранить атмосферу доверительности.

– Виктор… – Зина произнесла имя мужа, и голос её потеплел. Она немного развернулась в сторону корта и призадумалась. Оттуда долетали самые разные звуки: возгласы, хлопки, топот, шарканье.

– С Витей мне спокойно, понятно, нет холодного стекла, – продолжила Зина. – Он ребячливый немного, но мы вместе, близко-близко, я его всегда чувствую, мне уютно. Совместились все впадинки и выступы – понимаешь?

– Понимаю… Тебе хорошо… – тихо сказала Лиля.

– Я не терплю скачки с места на место, ненавижу гонку за эмоциями. Мне всё нужно в одном месте. Я рубашки гладить люблю одному мужчине. Мне гнездо требуется. Я дорожу этим мирком, и боюсь потерять его, – порывисто высказалась Зина.

– Зина, не взращивай в себе фобию! – осуждающе прошипела Лиля. – Почему ты должна терять-то? Витя и француз Боммер – разные люди! Разные! Если Витька тебе и изменяет, то только с тренажёрами в спортзале! Поверь мне, я мужиков чую!

– До конца не верю, но звучит успокаивающе! – облегчённо усмехнулась Зинаида.

– Слушай, у тебя в подсознании пережитки печального прошлого засели! – уличила Лиля. – А это уже другая жизнь, другая семья, другая страна, в конце концов! Процесс гнездования тебе удался! Успокойся!

– Я тоже так себе говорю, но… – Зина осеклась и замолчала.

– Что «но», Зиночка?

– Недавно мы с Витей повздорили, – призналась Зина. – И всё бы ничего, но во время спора он сказал мне одну неприятную фразу, и мне показалось, что я уже это выражение где-то слышала, именно в таком порядке слов, в таком контексте… И тут мне вспомнились ссоры во Франции, с первым мужем, и стало как-то жутко…

– От чего, Зина? – взволнованно спросила Лиля. – Ну, повздорили муж с женой, с кем не бывает?

– Виктор сказал практически ту же фразу, которую я как-то слышала, но на другом языке.

– Далась тебе эта фраза! Он уже и сам забыл, что сказал, а ты всё пережёвываешь свою обиду!

– Ведь так уже у меня было, и плохо кончилось, понимаешь? Дежавю. Я даже подумала тогда, что все проблемы в нас самих, внутри. Подумала и ужаснулась. А вдруг от судьбы не уйти? Можно менять партнёров, города и страны, а тебе всё равно уготовано прожить какой-то определённый сюжет. Мы в скобках той же формулы – всегда… – Зинаида говорила каким-то странным, будто не своим голосом.

– Зина, прекрати! – Лиля оборвала её нервную речь. – Я тебя не узнаю! Что ты несёшь? Ты выражаешься, как острохарактерная трагическая актриса! Тебе не идут душевные терзания! Они тебя старят, портят. Выброси эту муть из своей головы! Вытрави эту фобию! Расслабься и живи! Всё в нас самих и выше. Что позволишь, то и будет, и свыше приложится.

Лиля старалась говорить убедительно. Слова Зинаиды были какими-то роковыми, тяжёлыми, и Лиле даже не хотелось углубляться в их тёмный смысл. Зина явила свой потаённый страх, и Лиля ощутила колкую, тревожную жалость к ней. Лиля пустила в ход всё своё красноречие. Ясный ум и душевное равновесие подруги требовались ей, как часть собственной нормальной жизни. Пусть лучше Зина будет язвительной, острой на язык, резкой, но той привычной, прагматичной Зиной, с которой надёжно.

– Ты права, моя дорогая распутница! – согласилась Зинаида и сладко потянулась.

– Нам надо чаще разговаривать о личном, – мягко заявила Лиля. – Ты поделилась, и будто очистилась. Ведь так?

– Разговаривать надо, но не часто, – отрезала Зина.

– Я-то за тебя, Зиночка, радуюсь, а ты не хочешь меня понять, – с наигранной досадой сказала Лиля.

– Да жалко мне тебя! – воскликнула Зина.

– Жалко? Это почему же?

– Да потому что время уходит, возраст. Годы надвигаются, как волны, и вот-вот захлестнут! Мне кажется, что тебе сердце пристроить некуда, вот ты и мечешься. Засиделась ты, подруга, в девках, заигралась. А поезд наш туту! Скоро рельсы разберут! – высказалась Зина. – Что тебе этот мальчик? Он, наверняка, считает, что после сорока лет и жизни уже не существует, не знает многих взрослых слов – типа «остеохондроз» или «бессонница». Он книжки другие читал, да и читал ли вообще?

– Зато скоро мы, Зиночка, узнаем, есть ли жизнь после сорока! – мирно улыбнулась Лиля.

– Узнаем, куда же деваться! Назад пути нет. Только вперёд!

– А про книжки мы с ним не разговаривали, – усмехнулась Лиля. – Не довелось.

– Смотри, наши спортсмены возвращаются, – заметила Зина.

К ним направлялась компания из четырёх человек – присоединился сосед Михаил. Денис нёс Настю на руках, и девочка гордо обнимала его за шею, посматривая на мир свысока. Виновник торжества был возбужден больше всех, и трудно было сказать, кто в этой разношёрстной группе наиболее серьёзен. Вся четвёрка выглядела приятельской ватагой.

– Зина! – воскликнул Виктор. – Они мне подарили настоящий PRINCE, настоящий! Вот это лёгкость! А какая маневренность! Денис учил меня подкручивать подачи!

– Что такое PRINCE? – уточнила Зина.

– Это известная торговая марка, – ответил Денис.

– Ракетку мы ему фирменную подарили, ясно? – с оттенком лёгкой заносчивости пояснила Лиля.

– А я в них и не разбираюсь! – отмахнулась Зина.

– Такой ракеткой играл мой кумир, Пит Сампрас! – восторженно заявил Виктор. – Только специалист мог подобрать такую отличную вещь!

Он подошёл к жене и добавил чуть тише:

– А ты посмотри на нашу Настю. Мне кажется, у неё случилась первая любовь! Она просто не отходит от Дениса! Ну, и парня привезла ты, Лиля!

– Да, Денька – игрок что надо! – подтвердил сосед. – Славно нас погонял!

– Теперь у нас аппетит зверский! – сказал Виктор.

– Пора браться за шашлык! И курочку на гриле сделаем! Денис, помогай! Настя, будешь с мамой и тётей Лилей накрывать стол. А мужчины займутся мясом!

Работа весело закипела, но разделения на мужские и женские обязанности не получилось. Настя так и липла к Денису, ему пришлось подыгрывать девочке. Сосед по даче, Михаил, стремился быть ближе к Лиле, а Виктор постоянно обращался к жене за каждым пустяком.

– А где же ваша семья? – между делом поинтересовалась Лиля у Михаила.

– А я их отправил в Египет, на курорт! – весело ответил он. – Сейчас там тепло и недорого.

– Вот оно что! – Лиля цокнула языком. – А сами что не поехали?

– Нам к лету корт доделать надо, – ответил Михаил. – Мы тут соревнования устраивать будем.

«И этот окольцован! – подумала Лиля. – И такой же чудак, как и Зинкин Виктор».

Лиля исподволь наблюдала за хозяевами. Было видно, что они пара. Им нравилось находиться рядом, вдвоём выполнять простые, незатейливые действия – что-то резать, мыть, раскладывать. Зина словно светилась и разговаривала с мужем непривычно мягко, как самая обычная домохозяйка.