Лариса Теплякова - Любовь как откровение

Жизнь будто сделала затяжной виток, и басня явилась к ней из юности, взбудоражила, подтолкнула к размышлениям. Значит, всё же не зря учила. Пригодилось.

«Что я делаю? Зачем держу возле себя этого милого мальчика? – отчаянно подумала она. – Я краду его лучшие дни, купаюсь в его любви, но это не спасёт меня. Время не повернётся вспять. Что я делаю? Пытаюсь себе доказать, что умную женщину годы только украшают? Увы, это не так. Песок внутри уже сыплется. И это, к сожалению, не шутка. Его вымывают из меня, и ещё не известно, чем всё закончится. Когда тебе по-настоящему плохо, когда неясная боль скручивает тело, то становится не до любовных игрищ. На первый план выходит простое желание – жить. Нормальное функционирование организма кажется наивысшим счастьем».

Несколько дней в больнице повлияли на её мировоззрение. Лиля ощущала себя другой, не такой, как прежде. Болезнь изменила привычный уклад жизни.

– Привет, соседка! – послышался незнакомый голос.

В дверь просунулась неухоженная женская голова неопределенного возраста – заглядывала пациентка из другой палаты.

– Здравствуйте, – сдержанно ответила Лиля.

– Зайти-то можно? – бодро спросила незнакомка.

– Да, пожалуйста, заходите, – пригласила Лиля.

– Дай, думаю, в гости схожу! Посмотрю, как тут, в платной-то палате живётся, – сказала женщина. – А ничего у тебя, уютно. У нас проще, да и бабы храпливые попались. А ты одна, как барыня. И вид из окна симпатичный.

– А я и не знала, что это платная палата, – удивилась Лиля. – Меня на скорой привезли и сразу сюда положили.

– Видно, мест не было, – предположила женщина. – Посижу с тобой, если не возражаешь. Со своими соседками уже всё переговорили. С тобой поболтаем, а то скучно. Кто врач у тебя?

– Пудовкин.

– Ой, хороший парень! Молодой, а сколько уже людей спас! Я тут вторую неделю, и Олегович уже как родной стал, – заявила словоохотливая пациентка.

Лиля терпеливо выслушала больничные байки, истории-страшилки, которыми пациенты повергают ужас друг друга, словно дети. Нехотя она узнала об обстоятельствах личной жизни самой рассказчицы – непрошенной гостьи в цветастом байковом халате. В больнице все сходились быстро, без церемоний, и общались свободно, на равных. Таков был внутренний уклад. Болезни никого не щадили, и в этом заключалась основа больничного равноправия.

Вечером, перед сном, Лиля спросила у медсестры:

– Скажите, разве моя палата платная?

– Да, мы такие палаты коммерческими называем, – ответила медичка.

– Я заплачу, вы не беспокойтесь, – заверила Лиля.

– С Пудовкиным разбирайтесь, – коротко сказала девушка. – Это не моё дело. Он распорядился, чтобы вас отсюда никуда не переводили. Спокойной ночи!

В отделении стихли все голоса, не слышалось обычного шарканья тапочек. Лиле не спалось, сказывалась духота. В больнице топили очень щедро, боялись простуд. На ночь в коридорах открывали форточки для проветривания, и Лиля решила немного размяться, подышать. Она встала, затянула поясок нового халата и вышла из палаты.

Лиля неторопливо двигалась в полусумраке. Дойдя до ординаторской, она остановилась. Дверь была приоткрыта, а кабинет докторов ярко освещался. Лиля шагнула из темноты коридора, бессознательно потянулась к свету.

В ординаторской никого не было, кроме доктора Пудовкина. Он сидел за столом, и медленно печатал на компьютерной клавиатуре.

– Здравствуйте, – немного смущенно произнесла Лиля. Ведь что-то нужно было сказать, раз уж вошла в кабинет.

– Воронцова? – удивился врач. – Не спится? Или что-то беспокоит?

– Всё в порядке, просто тоскливо стало. Одной без сна лежать жутковато. Тихо и одиноко, как в склепе.

– Ну-у-у! Зачем же так трагично! – упрекнул Владимир Олегович.

– Вообще-то я не трусиха. А тут мнительная стала. Лезет из подсознания какой-то липкий страх, – призналась Лиля. – Понимаю, что надо исправляться, брать себя в руки, но пока плохо получается.

– А мне показалось, что вы держитесь хорошо. Значит, ошибся. Бывает, что пациенты впадают в ступор, в животный первобытный ужас, и с ними становится трудно работать. Такой настрой пациента всё дело портит! Хотите, я дам вам дельные советы? Подскажу, как преодолеть внутренний трепет? Хотите ночной сеанс психотерапии от доктора Пудовкина? – спросил он и улыбнулся.

– Окажите милость, приободрите женщину, – согласилась Лиля. – Оказалось, что мой защитный панцирь слабоват. Я, увы, уязвима. Болезнь застала меня врасплох.

– Уязвимы мы все, даже самые сильные из рода человеческого. Иногда мужчины так раскисают, что смотреть противно! – утешил доктор. – Итак, правило первое! Не слушать больничные побасёнки про всякие ужасные трагедии, не примерять их на себя. Ваша история болезни – только ваша. Она уникальна.

– А я уже – наслушалась, – призналась Лиля.

– Значит, забудьте эти страшные сказки! Это не про вас! – заявил Владимир Олегович. – Далее! Правило второе! К своему недугу надо относиться деловито. Необходимо отрешиться от гнетущих дум, остановить бег тревожных мыслей и наблюдать происходящее как бы со стороны, будто это происходит с другим человеком. Что бы вы сами посоветовали всякому приятелю в подобной ситуации?

– Срочно лечиться, – быстро и коротко сформулировала Лиля.

– Да, совершенно верно! Не прятать голову в песок, как страус, а лечиться. Методично выполнять все назначения лечащего доктора, то есть – мои. Я теперь ваш руководитель и самый главный для вас человек, – полушутливо сказал Пудовкин. – И правило третье! Пересмотреть все свои жизненные зацепки.

– Что вы под этим подразумеваете? – уточнила Лиля.

– Нормальные человеческие привязанности. Хочешь выжить – цепляйся за свои якоря, за то, что держит в этом мире. Муж. Дети. Интересная работа. Собака или кошка, домашние питомцы, которые тоскуют без хозяина. Мысли о самом главном помогают активизировать защитные силы организма.

– Первое и второе правила уяснила, а с третьим будет сложнее, – призналась Лиля с грустной улыбкой. – Нет у меня ни мужа, ни детей, ни собаки, ни кошки.

– Мать, отец? – подал реплику Пудовкин.

– Мать умерла, когда я была дошкольницей. Отец сменил после этого ещё две семьи. Мы очень редко с ним видимся. Я для него давно отрезанный ломоть, – доверительно сообщила Лиля.