Евгений Сивков - Чувства

– Ты, Шура, сам козёл, молью битый, тараканом обосранный. А замучила тебя не жизнь, а самогонка. Твой стручок даже на артистку Гундареву не встанет.

Оскорблённый столь низкой оценкой своих сексуальных возможностей (супруги обожали смотреть старые советские фильмы), Шура завёл обыкновение приводить домой днём, пока Раиса была занята воспитанием детсадовских детишек, пару вокзальных потаскух. Вокзал их городка был своеобразной перевалочной базой на маршруте мигрирующих проституток: те на зимнее время перебирались в большой город из окружающих его маленьких бесперспективных сёл, а летом возвращались домой – нужно было помогать родителям на огороде, участвовать в грибных и ягодных заготовках. Поэтому приманить пару смазливых шлюшек бутылью самогона и содержимым баночек из-под майонеза Шуре труда не составляло. Тем более что, несмотря на усиленное употребление некачественного алкоголя, он ещё сохранял остатки своих мужских способностей. Высокий и статный, он до сих пор притягивал к себе заинтересованные взгляды женщин.

Просвещённая соседями-доброхотами, Рая пару раз устраивала мужу скандалы: она отпрашивалась с работы и приходила домой во внеурочное время. Тогда соседи могли насладиться бесплатным комедийным триллером: голые шлюхи с визгом неслись по улице, придерживая руками трясущиеся груди и пытаясь одновременно натянуть на белёсые телеса унесённые с места происшествия остатки профессионального гардероба. Нанеся мужу побои средней степени тяжести, Раиса выходила на улицу и демонстративно сметала веником с тротуара дешёвые интимные кружева гетер деревенского пошиба.

– А ты говоришь – не стоит! – с гордостью сообщал жене за вечерним застольем Шура, потирая свежеприобретённый фингал на скуле. – Двоим вдул! Ты бы не помешала, они бы у меня по второму кругу пошли.

– Гад ты, Шурка, – размазывала по щекам слёзы Рая. – Знаешь, что люблю, и пользуешься. Но смотри, у меня характер жёсткий, терпение не из резины сделанное. Допрыгаешься.

И Шура таки допрыгался.

На языке уголовного кодекса аффектом называется внезапно возникшее состояние сильного душевного волнения, вызванное в том числе аморальным поведением потерпевшего.

Поведение потерпевшего Александра Рогачёва в тот роковой день отличалось исключительной аморальностью. Очередная доброхотка позвонила Рае на работу: «Слышь, подруга, твой кобель опять за старое взялся. Опять б…дей привокзальных в дом привёл. Там у них такая пьянка-гулянка, шумят так, что я радио не слышу. Угомонила бы ты его, а то всех уже достал. Короче, или ты через десять минут придёшь, или я ментовку вызываю».

Раю взволновал не столько факт вторжения очередных потаскух в её семейное гнездо, сколько то, что сегодня она оставила дома слегка прихворнувшую Дашу.

«Ребёнка бы постеснялся, тварь», – подумала Рая, отпросилась у заведующей на несколько минут и побежала домой. Залетев в комнату, она этот самый аффект и словила. Вид обнажённой кучи-малы на супружеском ложе её, конечно, не порадовал. Но мощный адреналиновый удар по ослабленному алкоголизмом Раиному сознанию был нанесён другим обстоятельством. На краю постели, внимательно наблюдая за происходящим, сидела Даша. Абсолютно голенькая восьмилетняя девочка. Кто снял с неё одежду – потом долго пыталось разобраться следствие. Возможно, в этот тёплый летний день затемпературивший ребёнок сам разделся догола, тем более что папа и сразу две взрослые тёти разгуливали перед ней нагишом, не испытывая ни малейшего стеснения. Но в воспалённом воображении Раи возникла совсем другая картина: пьяный муж трясущимися от похоти руками снимает с девочки трусики и усаживает её на краю осквернённой супружеской постели дожидаться своей очереди. «Допился, мразь! Дочь вместо виагры использует», – мельком подумала Раиса, отправляясь на кухню. Вернулась она оттуда с острым ножом для разделки мяса.

Триллер, который в тот день наблюдали соседи Рогачёвых, никак нельзя было назвать комедийным. Шлюхи на этот раз визжали особенно истошно. При этом они, даже не пытаясь прикрыться и не заботясь о судьбе своего тряпья, неслись по улице, пугая сограждан видом окровавленных ляжек. Это была кровь Шуры Рогачёва. Шлюхи не пострадали (по крайней мере, физически), а вот Шура скончался на месте от множественных ножевых ранений в область живота, шеи, паха, других жизненно важных частей тела. У Даши, на её счастье, к тому времени поднялась настолько высокая температура, что в её сознании абсолютно не зафиксировалась кошмарная сцена убийства.

Раиса получила увесистый реальный срок в восемь лет лишения свободы. Попытки адвоката переквалифицировать убийство на почве ревности в убийство в состоянии аффекта были безуспешными. Несмотря на то что судебно-психологическая экспертиза пришла к заключению о наличии «длительной психотравмирующей ситуации, возникшей в связи с систематическим противоправным или аморальным поведением потерпевшего», прокурору удалось убедить суд в том, что, несмотря на это, Рая могла контролировать свои действия. Спустя много лет Даша читала протокол судебного заседания…

Прокурор: Скажите, подсудимая, где вы взяли орудие убийства?

Подсудимая: На кухне.

Прокурор: А где именно – на кухне? Нож лежал на столе?

Подсудимая: Нет, у меня специальный ящичек есть для столовых приборов.

Прокурор: Так, значит, вы прошли на кухню, открыли ящичек для столовых приборов. И что вы там увидели? Там лежал тот самый нож в единственном числе?

Подсудимая: Нет, у меня целый набор разных ножей там лежит, шесть штук.

Прокурор: Обращаю внимание уважаемого суда, подсудимая могла контролировать свои действия до такой степени, что вспомнила, где у неё находятся ножи. Из всего набора, включающего в себя шесть режущих предметов, она выбрала самый большой и остро заточенный нож. В протоколе осмотра места преступления этот факт отмечен особо. О каком аффекте в таком случае может идти речь? Квалификация по части 1 статьи 105 у меня не вызывает ни малейших сомнений.

Рая не смогла объяснить суду, что тот самый нож был её любимым кухонным инструментом: им можно было резать любые продукты, а его рукоятка как бы сама собой ложилась в ладонь. Так что схватила его она совершенно автоматически. Наличие малолетнего ребёнка у потерпевшей не было признано судом в качестве смягчающего обстоятельства, поскольку алкоголики-родители (факт постоянных пьянок в семействе Рогачёвых со всей очевидностью подтверждали свидетельские показания соседей) положительно повлиять на воспитание дочери не могут. Ей ещё относительно повезло, государственный обвинитель пытался пришить Рае вдобавок покушение на убийство двух и более лиц, но её спасло то, что перепуганные шлюхи в один голос показали: Рая направляла свою убийственную ярость только на мужа, не обращая на них никакого внимания. Да и судья, одинокая женщина, расставшаяся с мужем по причине блудливости благоверного, не пошла навстречу пожеланиям прокуратуры. Иначе Раисе вообще светил срок лет в двенадцать.