Евгений Сивков - Чувства

Делу неё действительно было немного. Её нагрузили рутинной офисной работой – Марго выдала ей несколько папок с файлами и велела разложить все заявки по номерам в порядке возрастания. Другое важное дело, которое она выполняла, – заводить в компьютере некую систему файлов: год, месяц, номер заявки. Папки и файлы пока были пустыми, и когда Алисе надоедало проводить время, глупо щелкая по трём клавишам, она прислушивалась.

В гулком пространстве голоса её работодателей раздавались особенно громко. Алиса понимала – они заняты делом. Понятно, выполняют очередной заказ, а её пока нейтрализовали – заняли всякой ерундой, только чтобы не мешалась под ногами. Факт очевидный – это до поры, нужно только немного подождать.

– А вот скажите, дорогая Марго, вас в детстве наказывали незаслуженно?

– Меня? – удивилась секретарша. – Да меня вообще-то никто даже пальцем ни разу не тронул. Наказывать! Я была суперразумным ребёнком и всё всегда делала правильно. Имама, и папа мной гордились, а вы говорите о каком-то наказании.

– Понятно, значит, для нас вы не пример. А вот Марина Уварова подобным везением, как видно, похвастаться не может.

– Мне её искренне жаль! Вот бедняжка!

– Может, и так, но именно она послужит нашим главным ингредиентом. А готовить нам предстоит прелюбопытнейший коктейль, и имя ему несправедливость или, вернее, те эмоции и чувства, которые обуревают человека, ни за что ни про что обиженного судьбой, людьми и обстоятельствами. Есть люди, про которых говорят – родился в рубашке. И это означает, что с самого появления на свет человека этого судьба одаривает щедро и без всякого на то повода. Иной раз он и вовсе не старается или даже чудит по полной программе. Тут, правда, поговорка сменяется на другую не менее известную – дуракам везёт. Но суть от этого не меняется. Везёт, и всё тут. И хоть ищите подводные камни, хоть верьте на слово, а живётся кому-то легко и непринуждённо.

А теперь представьте противоположный вариант.

Марина родилась в обычном роддоме в обычный день у совершенно заурядных родителей. Папа – шофер-дальнобойщик, мама – ткачиха. Двухкомнатная квартира в пятиэтажке, стандартная обстановка – провинциальный вариант. Одни из миллионов, Уваровы жили небогато, но и не бедствовали. Глава семейства всегда мог подбомбить на собственном автомобиле, а при необходимости и по строительству подхалтурить. Короче, жизнь как жизнь. И ничто не говорило о том, что судьба младшей дочурки каким-либо образом выбьется из общей картины. Ей предстоял обычный садик, обычная средняя школа. Техникум или ПТУ. А потом работа на фабрике – продолжать потомственную традицию. Ведь выбора-то особого нет – город ткачих.

Обычно на этом месте начинающегося рассказа принято представлять чудесные перевоплощения главной героини, хеппи-энды в стиле Золушки, появление прекрасного принца или несметные сокровища, невесть откуда свалившиеся ей на голову. Например, от неожиданно нашедшейся в Америке бабушки.

Но, увы, эта сказка не про Марину.

Первый знак судьба подала на третий день её существования.

Роды прошли удачно, и Алевтину без задержек выписали из роддома. Тетки-мамки, почти счастливый отец семейства, изрядно наотмечавшийся с товарищами накануне, старшие дочки-погодки, которым на тот момент исполнилось десять и девять. И вот вся эта компания, радостно голосящая при виде виновницы торжества на пороге больницы, застывает в немом ужасе от крика роженицы:

– Вы что, рехнулись! Это не мой ребёнок!

Крик обращён к медсестре, передающей с рук на руки матери завёрнутого в одеяльце младенца.

– Отдайте мою девочку! – вопит в истерике мать.

На что сестра спокойно отвечает:

– А что вас, собственно, не устраивает?

– Как что? Это же мальчик!

Когда спустя некоторое время после этой сцены Пётр Уваров рассказывал приятелям эту историю, он всегда в шутку добавлял:

– Вот дурёха! И чего пацана не взяла! Девок у нас и так хватает.

Конечно, это была шутка. Найденную в недрах родильного дома пропавшую дочурку он любил искренне и ничуть не меньше, чем старших девочек. Жаль только, что родительская любовь никак не могла защитить её от нападок судьбы.

Первый случай несправедливости, прочно засевший в мозгу малышки, произошёл в детском садике, куда её отдали в четыре года.

Самый любимый детьми праздник – Новый год – обещал подарки, всякие вкусные угощения и веселье под ёлкой, для которой каждый ребёнок под руководством воспитательницы делал нехитрые, но такие дорогие сердцу украшения. И вот наступил этот долгожданный день. Душистая ёлка из местного леса украшала холл. Её нарядили всем детским садом, набросали вокруг ствола ваты, накрыли столы и стали звать Деда Мороза.

Конечно, он пришёл. С огромным мешком подарков пузатый сторож дядя Вася ввалился в холл под дружный хохот детишек. Роль Снегурочки исполняла директриса. Ради этого дня она даже три месяца сидела на диете, и теперь все могли оценить её старания: немолодая дама весело скакала вокруг ёлки, облачившись в коротенькое платье и подчеркнув талию голубым шарфом. Коллеги отметили, что в новом образе она резко контрастирует с увесистым пузом дяди Васи, чего раньше сказать про неё они точно не могли.

Праздник был в самом разгаре. А что характерно для этого момента? Естественно, вручение подарков.

Разжаревший от танцев с шустрыми ребятишками дед Василий уселся на стул, поставил перед собой мешок с дарами и, вычитывая на коробках и свёртках фамилию получателя, стал по очереди подзывать к себе новоявленных счастливых обладателей плюшевых мишек, конструкторов Lego, паровозов, кукол Барби в платьях на любой вкус и прочих подарков, упакованных в красочную бумагу с лентами и мишурой.

Когда к нему подошла последняя девочка, Василий натужно рылся в мешке до тех пор, пока не понял: он пуст. Он отдал бы всё на свете, чтобы не видеть этих несчастных детских глаз, наполненных слезами и обращённых на него как на виновника этого кошмара. Онто ведь был не виноват. Он просто оказался крайним. Трагическая ошибка скорее всего произошла по вине воспитательницы, которая забыла включить новенькую в список. Примечательно то, что в список на сбор денег она родителей Марины включить не позабыла. Но что уж теперь – результат был налицо, он был здесь и смотрел таким взглядом, что провалиться сквозь бетонный пол холла для Деда Мороза Василия было бы самым оптимальным решением.

– Прости, милая – только и смог выдавить он из себя. – Кончились!

Тогда Марина ещё не могла крикнуть в лицо: «За что?! Почему именно на мне?!»

Тогда она могла только стоять и смотреть, слыша за спиной перешёптывания детей, немного притихших в этот момент. Детское сообщество, поддаваясь инстинкту, разделилось на две части – одни жалели, а другие злорадствовали. Потоки противоположных эмоций будто вливались в Маринину спину. Неприятны были и те, и другие. И ребёнок не выдержал. Громко плача, девочка бросилась вон из холла, по пути оттолкнув нескольких ребятишек и воспитательницу. Мать, которая на заднем плане этой немой сцены пыталась вытрясти из директрисы, причём практически в прямом смысле, хоть насколько-нибудь вразумительный ответ, почему её ребёнка обделили, побежала следом за дочкой.