Татьяна Трубникова - Знаки перемен (сборник)

Вид на реку с вершины холма, когда-то столь чудесный, теперь весь был скрыт разросшейся зеленью деревьев и кустов. Лес, лес до горизонта. И мчащиеся облака. Банкетный зал имел свой, отдельный выход в сторону реки. Мраморные ступени, симметрично, полукругом, поднимающиеся к залу, поручни с лепниной… Во всем этом великолепии раньше Ли чувствовала бы себя королевой, пришедшей к вассалам на бал. Но ни одна подобная мысль почему-то ни разу не посетила ее.

Был конец июня. Ли смотрела на зелень кустов. Цвела очень поздняя сирень. Это было столь удивительно, что Ли подумала: «Надо же, какая красота. Просто чудо».

Труднее всего ей было дождаться начала. Когда, наконец, можно будет сесть за стол и кричать «горько!». Молодые все не ехали и не ехали. Где они могут болтаться с друзьями? Ли потихоньку бросала горячие взгляды на Германа. Тот их не просто не видел – он их не замечал.

Конечно, Ли выпила перед тем, как ехать сюда. Она увидит Геру! Какая-то струна дрожала внутри от одной этой мысли. К тому же она и привыкла пить перед встречей с ним. Всегда так делала. Чтобы жар тела и блеск глаз был ярче. Да и кто это заметит, что она выпила? Никто ничего не поймет.

«А вдруг их с Германом, как родителей жениха, заставят целоваться?! Надо же молодым показать, как это делается. Так положено. А кому еще? Больше некому. Мать невесты – разведенная. „Ах, ты. Совсем из головы вылетело. Герман же – не отец Саши. Отчим… Ну и что?“ Фантазию Ли уже ничто не могло остановить.

Но прошло все совсем не так, как ей мечталось. В самом конце праздника, когда Ли была пьяна почти до невменяемости, ей почему-то вспомнилось, как она мечтала о пикнике с Вадимом Соломоновичем. И чем он кончился…

„Жизнь моя! иль ты приснилась мне? Словно я весенней, гулкой ранью проскакал на розовом коне…“ Или как это там… У этого, как его… Неважно».

…Целоваться их не просили.

Герман танцевал. Но не с ней. Как он двигался! Боже мой! Эти молодые, как куры… Он один – орел.

Герман танцевал весь день, без устали. С девочкой-свидетельницей, упругой, налитой, деревенской, румяной. Все смотрели на них и удивлялись.

Лешенька смотрел на Ли и пил, пил, пил…

Ли смотрела на Германа и тоже пила.

На свадьбе сына Ли была ее сестра Людмила с мужем, старшим сыном, ровесником Саши, и дочерью восемнадцати лет. Дочь звали Галей. Она лихо отплясывала, крутя плиссированной короткой юбочкой.

«Надо же, совсем невеста, – думала про нее Ли. – Понарожала Людка».

И вдруг, неожиданно для себя, ощутила к этим взрослым совсем детям, своим племянникам, как волной накрывшее ее тепло. «Что это? Неужели Любовь?!» Ли всегда узнавала ее по щемящему чувству неуверенности. Непрошеные слезы готовы были запроситься на глаза. «Фу, как глупо. А вот бабушкой первая я стану. Незавидное первенство. Ха».

Ли еще выпила. Закуски было прорва – и икра, и красная рыба, и холодцы, и закуски разные… Глаза Ли уже ни на что не смотрели. Только привычно отмечали недостатки сервировки… Но она оборвала себя: «Это мелочи. Стол-то какой! Молодец, сынок!» Гордость за него снова выпросила слезы показаться на глаза.

Лешенька сидел тихо и пил. Ли совсем перестала замечать его, увлекшись своими мыслями. Такими новыми для нее, что она буквально не понимала, откуда они берутся.

«Перепила», – смутная догадка забрезжила в мозгу. «А Людка-то – одета лучше меня… Ну, и ладно. Молодчина… Точно: перепила».

Герман за весь вечер умудрился даже не взглянуть на Ли. А она этого так ждала… Он не смотрел не потому, что чувствовал к ней неприязнь. Просто она была старой, затрепанной и грязной страницей его книги жизни, возвращаться к которой он не видел никакого смысла.

Ли вдруг ощутила себя совсем одинокой. Про Лешеньку она забыла. Словно и не было его вовсе, не существовало. Все веселилось вокруг нее, кружилось, плясало и пело. А она сидела и пила. «Вон Людка танцует в обнимку с мужем. Козловским. А он, небось, ни разу Людке не изменил, – думала Ли. – Всю жизнь она для него – первая красавица. Он ни разу так и не понял, что она некрасива… Интересно, почему Сашенька пригласил меня на свою свадьбу?… И откуда у меня такой вопрос? Раньше – никогда бы даже не задумалась. Бедный котеночек, он хочет, чтобы у него все было, как у людей. Глупыш»…

Темнело. Длинный летний день готовился смениться следующим. Тишина стояла страшная. Все устали. Ждали. Когда придет автобус и вывезет их из этого загородного рая. Людмила собирала остатки икры и красной рыбы в огромную банку. Выносили недопитое шампанское. Большинство гостей куда-то разбрелись. Ли сидела за столом одна. Все в той же позе – сложенных на столе рук. С виду она была смертельно пьяна. Время от времени кто-нибудь бросал на нее оценивающий взгляд: не встанет. Но Ли думала. Она понимала, почему на нее так смотрят, но пропускала эти взгляды мимо, сквозь себя. Она чувствовала себя совсем прозрачной и легкой, как мотылек. Словно от нее осталась одна душа. Тела не было. Не было его тяжести, не было рук и ног. Только парящая душа. И именно эта душа сейчас думает и смотрит на суету вокруг. Странное это ощущение каким-то непостижимым образом делало ее необычайно свободной. От всего. От суеты. От всего материального. От людей. От самой себя.

Молодожены сняли номер в гостинице. Они уже ушли, попрощавшись со всеми, кроме Ли. Потому что думали, что она настолько пьяна, что уже ничего не понимает. Сидит, как истукан.

Когда автобус со злым уставшим водителем, наконец, прибыл, все рванули занимать места. Большинство старалось так устроиться в неудобных сидениях «пазика», чтобы можно было уснуть.

Только Ли не торопилась. Напротив, она стояла возле двери автобуса, тревожно озираясь кругом.

Лешенька исчез. Просто взял и исчез. Ли даже и не помнила, когда и куда он пошел. Непроглядный мрак кустов и деревьев, черная бездна журчащей где-то внизу реки, треск кузнечиков, одинокий крик какой-то птицы и больше – ничего. Где его искать?

Ли всех умоляла подождать.

В ответ слышались смех и брань.

– Что, потеряла своего мужичка с ноготок?

Так Лешеньку здесь окрестили за один день.

– Найдется. Проспится. Дорогу найдет. Полезай.

Ли ни в какую не хотела ехать без Лешеньки. С ней случилась истерика. Она плакала и грозилась лечь под автобус, если его не будет…

Задохнувшийся в перегаре и поту автобус ждал. Ли втащили. Дверцы захлопнулись.

Ли рыдала всю дорогу. Кто-то с пониманием отнесся: ясно ведь, сын женился.

Но Ли плакала о Лешеньке. Где он? Что с ним? Ли вдруг поняла, что все эти долгие годы, что жила, пила, спала рядом с ним – она его просто не замечала. Как она могла так относится к нему?! Он же прекрасный человек. И вот теперь его нет. Ли казалось, что его совсем нет, навсегда.