Леонид Васильев - Лесными тропами к истоку

Володя почеканился с Андреем первым.

Соблюдая правило: между первой и второй промежуток небольшой, сразу же выпили еще по рюмочке.

Гости заметно оживились – пошли разговоры. Лишь Андрей молча поглядывал на гостью. Вероника в ответ улыбалась, обнажая ровный ряд белых зубов.

Разрумянившаяся бабушка Ольга встала со стула и, поправив сарафан, обвела всех взглядом и произнесла:

– Дорогие гости, сегодня радостный день. У моего внука День рождения. На будущий год он в школу пойдет, спасибо друзьям Володи.

Она хотела сказать что-то еще, но, прикрыв лицо ладонями, вдруг заплакала.

Сын, обняв ее за плечи, успокаивал:

– Мам, ну не плачь… ведь все обошлось.

– Да-да, сынок, конечно, но так страшно было за Антошку.

Старая женщина, всхлипывая и вытирая глаза платком, успокоилась.

Данька Копылов предложил:

– Тетя Оля, вы – известная певунья, спойте нам, пожалуйста.

– Уж и не знаю, получится ли? Давно не пела.

Люди за столом громко захлопали в ладоши. И вот она, волнуясь, запела чуть дребезжащим голосом:

Вся жизнь Ольги прошла в колхозе. Она часто вспоминает трудные военные годы, надорвавшие здоровье. Мужиков осталось в деревне – раз-два и обчелся, да и те непригодные для тяжелого труда. Всех пахотных лошадей в ту пору тоже забрали на фронт, вот и приходилось женщинам, надев на себя веревки, тащить тяжелый плуг – так пахали землю. Вырастив пшеницу и рожь, молотили снопы цепами.

Слушая грустную песню старой Ольги, Андрей шепнул Володе:

– У тебя случайно гармони нет?

– Гармонь есть, а кто музицировать будет?

– Тащи инструмент, разберемся.

Через несколько минут хозяин принес тальянку.

– Вот она – от отца осталась. Батька на ней плясовые играл и песни сопровождал. А мне музыка не далась.

Андрей, взяв гармошку в руки, только пальчиками пробежал по кнопочкам, а слушатели сразу поняли, что инструмент в руках мастера. Гармонист заиграл плясовую, гости пустились в пляс так, что половицы гнулись и стонали от топота ног, и дребезжали стекла в окнах.

Лесник Константин выдавал куплеты:

Фольклор продолжал Володя:

Только хозяин пропел последние слова, тут же запел Данька:

Куплетиста критикует Константин, он поет:

– Не в лад, не в склад, поцелуй у кошки зад. Не так надо, а вот так:

Андрюха тянет меха тальянки, она захлебывается в экстазе. Вот услышали голос Вероники:

Наплясались, насмеялись, даже жарко стало, сели за стол, хозяин наполняет рюмки. Вероника свой лафитник спрятала за графин.

Соколов, тряхнув густой шевелюрой, заиграл сердечную мелодию. И вот в горнице зазвучала душевная песня в исполнении Вероники:

Глаза певицы искренни в чувствах, ее щеки горят румянцем, она смущена.

Соколов, перебирая кнопочки, украдкой смотрит на ее вздымающуюся аккуратную грудь, все, более убеждаясь, что эта девушка чиста и добра, без корысти и фальши.

Вероника заканчивает учебу, она скоро станет врачом. Куда ее направят по распределению, она еще и сама не знает.

Веронику провожали до автобуса всей гурьбой. Маленький Антошка бежал впереди с прутиком, разгоняя кур и гусей с криком: «Прочь с дороги, моя тетя идет!»

Родственники целовались на прощание. Володины друзья пожимали Веронике руку, желая доброго пути и успехов.

Последним среди провожающих был Андрей. Он смотрел в ее большие глаза и с грустью думал: «Вот так в моей жизни всегда. Только встретишь девушку по душе, а уж пора расставаться, и, быть может, навсегда».

Властелин дремлет, держа ключ от врат государства. По его оригинально отмеченной лысине озабоченно ползает жирная муха, а в голове роятся мысли о перестройке жизни на свободолюбивый американский лад.

Под деревом, уж который год топчется не лис, а полупьяный койот.

Наконец, ключ падает и, подобно упавшему кусочку сыра из клюва вороны, оказывается во власти плута… Врата государства распахнуты настежь. С запада налетел ураган перемен.

Когда буря поутихла, растерянный народ увидел над своими головами выпущенного из бутылки Джина – пришельца дядю Сэма в черном плаще, черных очках, с торчащей бородой.

Этот великан идет по стране семимильными шагами, взмахами крыл плаща осыпает города зеленой волютой, громко распевая:

Дядя Сэм – властелин мира, он вскружил вождям голову. Они отказались от общей казны и общежитейских интересов, и отделившись друг от друга, объявили суверенитет и независимость – так не стало Большого Союза.

Разделенный на куски государственный пирог Сэму по нраву – так легче повелевать.

Сэм в чужих странах преобразил жизнь. Изменились люди: бывшие партийные товарищи превратились в господ.

Время поделило народ на богатых и бедных. Бедные, как собаки, рады брошенной кости.

А новые русские, чтобы стать еще богаче, убивают друг друга при дележке богатств экспроприированного. Появились ранее неведомые услуги киллеров.

Сэм не любит чужестранцев – россиян, ему в радость миллионы отравленных паленой водкой, поддельными лекарствами людей.

Широко шагая по стране, капитал устанавливает свои законы и порядки.

Властями продаются плодородные земли, а не перспективные, по их мнению, заброшены. Землепашцы остались без работы.

У охотников отобрали охотугодья. Их стали отдавать в аренду частным владельцам. Уж они – то знают, как извлечь из живой природы выгоду…

… Из порубочной делянки раздаются стуки топоров сучкорубов, да рокот мотора трелевочника. Густо пахнет хвоей и смолой-живицей.