Сергей Носов - Музей обстоятельств (сборник)

24. Идем домой по Московскому: всюду милиция – отгоняют припаркованные машины; открыли дверцу “Жигулей”, гудят, вызывают хозяина. Из новостей узнаем, что это приехал Путин, премьер. Правительственная трасса.

Бомбят Чечню; горит нефтезавод.

Взрывчатка в Рязани оказалась ненастоящей; мешки – с сахаром; учебная тревога. Как так учебная? Повыгоняли людей ночью на улицу, детей, старух, раструбили на всю страну о предотвращенном терр. акте, и вдруг: забудьте, это учеба?..

25. В ночь на сегодня “Про это” по НТВ – передача о сексе в Израиле. (Обрезание, миква, обоеполая армия, сексменьшинства, уличная проституция; “наш” говорит об “израильтянках”: “Они как будто учились сексу на Марсе” – он узнает по Интернету питерские адреса и приезжает в Россию оттягиваться…)

26. Веткин сон. – Она ходила со мной на “Шамбалу”, спектакль Андрея Могучего (который, на самом деле, не видела). Пустой зал. Вдруг во время представления идет контролер – проверяет билеты. Вета сидела на каких-то книжных полках, шатались, боялась упасть. Ее пересаживают. Потом она рассказывает Плоткину о спектакле, а он говорит, что это вовсе не “Шамбала” была, а что-то другое; и вообще открытие фестиваля только завтра. Я спрашиваю Вету (уже наяву, за завтраком): на сцене-то было что? “На сцене ничего не было, – все, что было, было в зале, со мной”.

Тут же за завтраком обнаружилось: Мите задано сочинение на тему “Месть”; что писать, он не знает. У меня было хорошее настроение, взял ручку, сымпровизировал.

Мой юмор не понимают. Угрюмо слушали. “Ничего, маменька, это шутка”. А мне смешно – по-моему, весело. В таких случаях Ветка не упускает возможности напомнить мне, как я сам себя люблю сильно.

Ну и что, не все же о серьезном.

1.10. “Балтийский дом”, фестиваль. Показ “Берендея” Саратовской драмы. В зале было меньше половины. Володин был, Банионис (ну он в жюри), критики, кого знаю в лицо. – Ветка меня за руку держала, боялась, что сильно волнуюсь; ничего, я и смотрел как чужое, не мое; хотя все же от моего что-то осталось (чуть-чуть). В общем, сократили и разбили вставными номерами – если Ерофеев и Пелевин куда ни шло, то Пригов совсем не в жилу. Тут я и понял, что пьеса сопротивляется врезкам (тем более не санкционированным автором). Что как написано, так и надо было. Ан нет.

Тамара Филиппова познакомила с режиссером. В коридоре стоят, возле гримерных; толкотня, поздравления, – а тут и автор, меня ведь не знают в лицо. Конечно, они не ожидали увидеть.

За столом. “Серьезный разговор” с директором не получился. Это, оказывается, завлит виновата, что без разрешения, без договора, без уведомления даже. У нас, говорит директор, премьера (ноябрь прошлого года), и вдруг обнаруживается, что нет автора. Как так? В чем дело? У нас всегда на премьеру приглашается автор, мы обязательно катаем автора по Волге на пароходе! И вдруг нет! Завлит забыла пригласить!.. Ай-яй-яй! Как нехорошо! – О договоре ни слова, конечно. И о финансах, естественно.

Говорят, поставили за 12 дней. Говорят, впервые показали во Франции – на французском. Говорят, стал в Саратове культовым – среди местных панков; смотрят будто бы по несколько раз; и будто бы разошелся по фразам.

Министр культуры Саратовской области тоже сидел за столом. Приехали на фестиваль представительной делегацией.

2. Вот чудесный спектакль – “Академия смеха” – К. Митани. Омская драма, В. Петров. И пьеса, и реж., и актеры – и все.

3. …А еще кандидатом в Госдуму выдвинут Шутов, восемь месяцев назад арестованный. Не знаю, вступил ли он в Союз писателей (вроде бы хотел). Плохо он пишет или хорошо, не суть важно – защищать его следовало бы Пен-клубу, как организации, специально созданной для защиты прав преследуемых писателей. Зачем еще нужен Пен-клуб? – Р., член петербургского отделения, пробормотал: “Ну, Шутов…” – и посмотрел на меня как на ненормального.

4. Малая сцена. Беккет, “Счастливые дни”. – Ну, Беккет. Ну, “Счастливые дни”. – На душе тошно по-беккетовски.

“Санитарная зона вокруг Чечни”… Сбитые самолеты… – Часовые разговоры с Федоровым по телефону.

6. “Марат-Сад” в постановке Любимова. Мюзикл. Любимов светил из зала фонариком. Агитбригада. Ушли, не досидев до конца (и не мы одни). – А ведь мне когда-то нравилась пьеса Вайса. В переводе Льва Гинзбурга даже знал куски наизусть. “Здравомыслящие сумасшедшие приветствуют изменения у нас происшедшие, и только последние циники недовольны порядками в нашей клинике” – по памяти. (Перевод Виктора Топорова, наверное, еще веселее, но не читал.)

Кстати, о клинике. Сегодня была драка в Законодательном собрании. Кому-то съездили между ног, другого били у микрофона.

7. Т. н. конференция – “Театр на рубеже тысячелетий” (или что-то вроде). – Подводят итог фестивалю. – Не очень приятно, когда называют имя твоей пьесы, ругая совсем не твое.

8. Утром маму встречал. – Привезла себежскую газету: отец среди участников семинара старост. – Приехали как-то в деревню за ним на машине, собрали в Себеже всех, повезли по району показывать образцовые хозяйства и предприятия, привезли в воинскую часть. Везде угощали. Пиво с икрой. В Псковской правит ЛДПР.

А у нас баталии в Законодательном собрании завершились переносом выборов.

Некто Алексей позвонил – насчет бороды и усов; приглашают завтра на собеседование. (Это меня летом на улице остановили, сказали, что я подхожу им по внешности; я им дал тогда телефон…) “Только у нас вывески нет…” – Записал адрес.

9. Собеседование. – Алексей дверь открыл, провел меня в комнату. “Сейчас придет Виктория, с вами побеседует”. Жду. Приходит. О, красота небесная! Просто модель. Открыла журнал вроде амбарной книги, записала мою фамилию. Говорит со мной отстраненным официальным тоном. – Вообще-то их фирма готовит девушек для презентаций. А сейчас проходит кампания по рекламированию пива “Степан Разин”. Надо стоять в магазине рядом с девушкой (“С вами?” – “Нет, не со мной”), стоять в магазине и привлекать посетителей к участию в викторине – пусть отгадывают сорта пива. Изображать Степана Разина – с усами и бородой. Значит, похож. 150 рублей в день, 5 часов работы, выплаты два раза в месяц. – Мало. – Я сказал, что, к сожалению, это меня не устраивает, но, если они хотят, мы можем поднять уровень их паблик релейшнз на качественно иной уровень, потому что я, в некотором роде, являюсь специалистом по пиару… Нет, пиар их не интересует, их интересует конкретная работа – с усами и бородой. Мы распрощались. Меня ждал Григорьев на улице. Ему эта история ужасно понравилась. “Ну, теперь я всем буду рассказывать, что ты работаешь Степаном Разиным”.