Далия Трускиновская - Мы, домовые

Трифон Орентьевич и Матрена Даниловна обошли все окрестности, расспросили всех домовых, обитавших в доме, но никто Никишку не встречал. Даже домовихи, через его посредство передававшие родне приветы и гостинцы, ничего не знали. А отыскался он два дня спустя – и тоже, как домовята, вылез на свет, потому что брюхо подвело.

Домовые вообще не обжоры, им мало требуется, но Никишка несколько дней провел в разъездах и не мог толком поесть. Припасы, что были с собой, он истребил, а грязную морковку грызть не пожелал – на нее и смотреть-то было тошно.

– Как же быть?! – возмутился Евсей Карпович. – Мы же на тебя, подлеца, рассчитывали! Думали, ты детишек домой доставишь, а потом и нас до деревни довезешь! Мы бы тебе и деньгами заплатили! Мы бы и продовольствия дали! А ты, шпынь ненадобный?!

– Да ну его совсем, – сказал Трифон Орентьевич. – Пошли, посмотрим в Интернете, какие автобусы ходят в те края. Может, хоть одного автобусного встретим.

– Мало их, автобусных…

– А вдруг?

Хотя домовые днем стараются наружу не вылезать, Трифон Орентьевич пошел на автобусную остановку.

Должно быть, сильно удивлялись пассажиры, услышав из придорожных кустов громкий крысиный писк. А это была вовсе не крыса. Домовые умеют при необходимости сжать добрую дюжину слов в комочек, так их спрессовать, что постороннее ухо ничего не разберет, а для своего брата домового это – очень быстро выкрикнутая фраза.

Несколько автобусов оказались пустыми, но из одного донесся ответный писк.

За время, что этот автобус выпускал одних пассажиров и впускал других, Трифон Орентьевич сумел наскоро побеседовать с автобусным. Тот оказался Зосимой Лукичом и объяснил, что прямо к Берендееву озеру довезти не может, только выпустить на шоссе, на той остановке, что ближе всего, и указать, как идти через лес. Это было уже кое-что! Расписание автобуса он велел искать в Интернете. Оставалось только запомнить номер именно этого автобуса.

Трифон Орентьевич вернулся с отличной новостью – в услугах дурного Никишки домовые больше не нуждались. Евсей Карпович нашел расписание. Оказалось, автобусы в ту сторону ходят четырежды в день. Но угадать, в котором именно служит Зосима Лукич, не удалось – Интернет таких сведений не выдает. Оставалось только засесть в кустах и встречать писком каждый подходящий автобус.

Потом Трифон Орентьевич спросил, водятся ли в подвале крысы или мыши. Ему нужно было подкормить их жизненной силой Проглота с Калабашкой. Евсей Карпович и Матрена Даниловна застыдились: мыши были, но Евсей Карпович больше внимания уделял Интернету, чем хозяйству, а супруг Матрены Даниловны, Лукьян Пафнутьевич, пристрастился к хозяйскому телевизору и гонять грызунов не стал бы ни за какие коврижки. Были в доме и другие домовые, но каждый сидел в своей квартире и в подвал лазить не желал. Одна только Матрена Даниловна бегала к своему приятелю по межэтажным перекрытиям.

Трифон Орентьевич взял свой волшебный мешок, содержимого коего никому не показывал, и отправился в подвал. С ним пошел Евсей Карпович – на случай, если кто-то из здешних домовых вылезет некстати и станет гнать прочь чужака.

В подвале из мешка выбрались Проглот с Калабашкой. Евсей Карпович, собравшись с духом, объяснил этим призрачным созданиям, где искать мышей, они поплыли в нужную сторону, почти растворились в темноте, и вдруг оттуда раздался отчаянный визг.

– Батюшки-светы, никак кто-то из наших! – воскликнул Евсей Карпович. – Я знаю, кто это! Это Акимка, будь он неладен, с Варюшкой туда забрался! Нет чтоб жениться – так они по углам шкодят! Ох, доберусь я до него, ох, Матрене расскажу!

Акимку уже следовало звать Акимом Варлаамовичем, он был самым молодым из здешних домовых дедушек, но, поскольку раньше служил подручным у Лукьяна Пафнутьевича, до сих пор пуще смерти боялся Матрены Даниловны.

Однако из угла выскочил перепуганный Никишка.

– Чур меня, чур! – выкрикивал он. – Сгинь, рассыпься!

– Ах, вот он где! – возмутился Евсей Карпович. – Твой автомобиль когда еще укатил, а ты по чужим подвалам скитаешься! Негодник ты и бездельник, а не автомобильный!

– Не буду я автомобильным, хоть режьте! – отвечал Никишка. – Не могу больше! Сил моих нет!

– Опять в безместные пойдешь? Кыш из подвала! Чтоб я тебя тут больше не видел! Своих обормотов хватает!

– Чего ругаешься, я и сам прочь пойду! Коли тут нечисть завелась!..

Никишка побрел прочь, и вид его был столь жалок, что Трифон Орентьевич крикнул:

– Стой! Куда ж ты, дурень, теперь?…

– А не знаю, куда-нибудь, только не в автомобиль!

Никишка протиснулся в дверную щель и пропал.

– Долго эти твои кормиться будут? – спросил Евсей Карпович.

– Крыс им двух хватает, потом отдохнут – еще двух высосут. А мышей, пожалуй, пять нужно. Ты ступай, Евсей Карпович, я их тут обожду.

– И то…

Евсею Карповичу было довольно неприятно видеть Проглота с Калабашкой, которых сам же он и создал невольно, сам и выманил из недр компьютера. Потому он охотно убрался из подвала и сел вблизи на камушек в зарослях крапивки-яснотки. Сидел, сидел – и закружилась у него головушка…

Комнатный житель Евсей Карпович редко бывал на свежем воздухе, а травяные запахи и кислород для домашнего организма сперва могут оказаться отравой. Так что свалился он с камушка и понял, что уплывает…

Конечно же, он очухался, но забеспокоился – как же выдержать военный поход против гремлинов? В лесу-то, поди, и запахов, и кислорода куда как больше. Он попытался подняться, но не получилось. И понял Евсей Карпович, что он уже очень стар, скоро начнет съеживаться, усыхать, и рыдающая Матрена Даниловна пошлет Якушку с Акимкой искать для него подходящую щель. А кто же еще будет по нему плакать? А больше и некому…

Никишка обретался поблизости – тоже засел в яснотке и думу думал. Услышав, как совсем рядом кто-то охает и кряхтит, он сунулся посмотреть – и обнаружил беспомощного Евсея Карповича. Деваться некуда – он помог норовистому домовому дедушке подняться и довел его до дырки в стене, через которую тайными ходами можно было добраться до жилища Дениса и Евсея Карповича.

– А я думал, ты вовсе никчемный… – вот такой была благодарность, полученная Никишкой.

– Евсей Карпович, не дашь ли хоть каких припасов на дорогу? – спросил Никишка. – Пойду я прочь – туда, где меня не знают. Все начну сначала. Может, место хорошее получу.

– Ты – да хорошее место?!

И тут Евсея Карповича осенило.

– А хочешь, я тебе похвальную грамотку дам? Что служил в нашем доме и примерно себя оказал? И подпишу, и Трифон Орентьевич подпишет, а его многие знают и уважают!

– Правда, что ли?

– Правда – коли нам поможешь.

Евсей Карпович имел в виду самую простую помощь – переноску мешка с припасами. Сам он, кувырнувшись с камушка, уже боялся действий, требующих силы. А Никишка, которому было все равно, куда податься, согласился, понятия не имея, что его зовут на войну.