Софи Авдюхина - Драконья волынь

– Ты какая-то печальная, – сонно сказала Маргарита, прижавшись к Полине и положив свою голову ей на плечо.

– Я устала, Марго, – ответила Водяная колдунья, думая, что отчасти ее слова были правдой. Она действительно устала. Почему все самое плохое случалось именно с ней?

Мсье Феншо как ни в чем ни бывало беседовал с Монье, певучая французская речь его убаюкивала пассажиров плавно подрагивающей повозки, и сам он думал, что племянница давным-давно заснула. Но Полина не спала, глядя в окошко, и гладила двумя пальцами черное перо коршуна, вынутое из прически.

– Что за жуть? – с удивленной улыбкой спросила Стефани, указав пальцем на перо.

– Мои родственники, индейцы, подарили мне.

– Инде-и-цы?

– Ты не поймешь, – покачала головой Полина и снова уставилась в окно. Весь облик Стефани вдруг вызвал в ней отвращение. Эти полные губы, сладкие духи, тонкие черные брови… Все ее совершенство – просто придраться не к чему! Глупая, как она могла повестись? Повестись на Севины уловки? Ведь, конечно, Сева не мог делать это серьезно.

– Мы могли бы пробраться в подземелье, – словно во сне шепнула Маргарита, не открывая глаз.

– И увидеть Ярилину рукопись? – так же тихо отозвалась Полина.

– Но мы не сделали этого. Я бы хотела посмотреть на нее, даже несмотря на то, что страницы в ней пустые и в них ничего не прочитать, – Маргарита еле слышно усмехнулась. – Полина, я выпила столько шампанского! Я ужасно хочу спать!

– А я все-таки хочу увидеть Светослава перед отъездом, – вдруг решила Полина, не зная, куда деться от навязчивых мыслей о проклятье и о страшном родстве.

Проследив, чтобы засыпающая на ходу Маргарита не рухнула возле дверей собственной комнаты, а добралась до кровати, Полина бросилась в свою спальню. В голове все смешалось: бал будто приснился или привиделся – нарядные богатые гости, Марьяна Долгорукая, Муромцы, проницательное лицо Ирвинга, танец в холодных объятиях Севы… И Милонега… Милонега! Как же так? Как же это произошло?

Полина, как была, в парадном платье, покинула свою комнату, сбросив туфли, и босиком, легко, словно мотылек, взлетела по темной лестнице на третий этаж в крыло мужчин-колдунов. Маргарита рассказала ей о своем недавнем сне, где она очутилась в этом крыле ночью и должна была поплатиться за это кровью. Полина поежилась и огляделась по сторонам. Нет, никто не станет требовать от нее крови, даже если увидит ее здесь. Она еще не умела использовать Отвод Глаз, и шапки-невидимки на ней не было, и стало просто удачным стечением обстоятельств то, что никто не встретился ей на пути. Бродить в такое время по Белой Усадьбе не разрешалось, а тем более запрещалось находиться в этом крыле. Но все же никто не причинит ей вреда, может, только отправят помогать потусторонним в деревне. Случаются в жизни моменты, когда плевать на правила, даже если потом «невесты» и «снежинки» напишут в «Тридесятом Вестнике», как неприлично ведет себя Водяная.

Благо, нужная дверь находилась совсем недалеко от поворота.

Полина тихо постучала. В течение минуты никто не открывал, затем дверь потихоньку отворилась, и изумленный Светослав уставился на Водяную колдунью.

– Ты не спишь? – прошептала Полина.

– Нет, я читал. Эбонит Павлович дал мне любопытную книгу по Физимагии… Ай, Поль, что ты делаешь? – Светослав засмеялся, потому что Полина схватила его за плечо и потянула вон из комнаты. – Какое красивое платье!

– Ты рад, что я пришла? – спросила Полина, не осознавая того, что глаза ее выдавали все, что происходило сейчас в душе. Они говорили о том, что мысли ее были далеко от этой комнаты и от колдуна, к которому она обращалась.

– Конечно, рад! Что случи….

Полина приблизилась и поцеловала его, закрыв глаза и пытаясь забыть все, о чем она совсем недавно узнала. По ее замыслу Милонега со своими темными делами должна была сгинуть в волне другого чувства. Светик никак не ожидал этого поворота, но беспрекословно поддался, обнимая девушку крепче и совершенно не подозревая ни о каких Полининых несчастьях. А Полина не разжимала сомкнутых век, склоняя голову и наслаждаясь горячими поцелуями, ощущая теплое прерывистое дыхание на своей коже и стараясь понять, волновали ли ее в этот момент кровные узы с Милонегой, волновал ли бесчувственный Заиграй-Овражкин, волновало ли то, что собственный дядя не рассказывал ей о ее родителях…

– Здесь нам нельзя оставаться, – шепнул Светослав, вспомнив, что они стоят посреди пустынного коридора.

– Мне здесь нельзя оставаться, – ответила Полина, делая ударение на первом слове. – Я должна уйти.

– Тогда еще немного.

– Нет, Светик, – сказала Полина. – Нет, мне правда пора.

Светослав заметно погрустнел и снова обнял ее.

– Я напишу тебе, как только доберусь до дома. Правда, из Франции письма иногда приходят с запозданием, имей в виду. Попробую связаться с тобой с помощью зеркальника, который ты мне дал, но не уверена, что это получится… В нашем доме живут потусторонние.

– Ладно. Значит, до встречи?

– До встречи, – отозвалась Полина и коснулась губами его щеки.

Она повернулась, но тут же отпрянула назад, с трудом удержавшись от визга и вцепившись в руку Светика:

– Боже мой, qui est-ce? Qui est-ce? [8]– в ужасе зашептала она, глядя на странное существо, которое, как оказалось, стояло за ее спиной. – Кто это?

– Я не знаю, впервые вижу эту гадость! – отозвался парень и сделал нерешительный шаг назад.

Маленький уродец не превышал по размеру крупного домового, но заставлял спину покрываться липким холодным потом. Он был темно-зеленым, с мерзкой пупырчатой кожей. Не то нос, не то клюв сильно выдавался вперед, а над ним застыли пустые крохотные глазки, и все бы ничего, если бы не ноги. Это были растопыренные куриные лапки, такие же, как у избушек, только маленькие и от того донельзя противные.

– Уходи, – сказал неуверенно Светослав, но существо не послушалось и медленно-медленно стало приближаться.

– Сделай что-нибудь, или я закричу, – воскликнула Полина, холодея от страха.

– Полина, тебе надо убежать отсюда. Я постараюсь отвлечь это, а ты беги.

– Нет! Вдруг оно побежит за мной?

– Слушай-ка, так может это и есть тот, кто следит за порядком в Белой Усадьбе по ночам? – предположил Светослав, не ответив на Полинин вопрос.

– Тогда я влипла! Я останусь стоять здесь и не сдвинусь с места, пока этот кошмар не исчезнет. Не уйду, даже если мне придется поплатиться кровью как в Маргаритином сне!

– Не кричи, не кричи, Поль. Мы оба влипли, там кто-то идет! – в голосе Светослава звучала тревога.

– Это же Илья Пророк! – Полина вздохнула с облегчением. – Илья Иванович! – голос ее стал громче, и Светослав покосился на нее с таким видом, будто решил, что его девушка сошла с ума.