Михаил Успенский - Богатыристика Кости Жихарева

Бедный парень от тоски до того дошел, что однажды обратился к Патрикее Маркидоновне:

– Бабаня! А у тебя нет ничего это… как бы почитать…

И смутился, словно похабщину какую сморозил. Потому что у них в классе книжки читал лишь один ботан Филимонов по прозвищу Джульверн.

Но тут и сама Бабаня Грозные Очи смутилась:

– Вот беда! Я-то думала – ребенку отдохнуть от чтения надо хотя бы летом, разгрузить мозги… Видно, не шибко-то ты их в школе грузил, друг любезный! А книжки мои еще в прошлом году увезли Федя да Серега, в детский дом отдали… Кабы знать, кабы ведать… Ага! Вспомнила! Есть одна книжка у соседки, Аллы Титовны! Под горшком с геранью!

Пошли к соседке. Под геранью книжка малость отсырела и разбухла. Называлась она «Былины». На обложке в кольце от блюдца можно было различить силуэт могучего всадника с копьем наперевес.

– Отпад, – сказал Костя. – Про богатырей – это как бы прикольно, я мультики видел… И пращур наш…

Он открыл книжку наугад, и…

– Сто пудов нечестно! – заревел мальчик. – Половина слов по-нерусски написаны! Бабаня, я ничего как бы не понимаю! Почему береза «покляпая»? Почему копье «мурзамецкое»? Почему меч «харалужный»? Вообще нескладушки какие-то…

– Ну, написано-то как раз по-русски, русее некуда, – сказала Патрикея Маркидоновна. И добавила ехидно: – Не понял – погугли… Или картинки смотри, дитятко!

Ух как обидно стало Косте Жихареву! Так обидно! Хуже ювенальной хворостины!

– С вами погуглишь, – только и проворчал. – К печке, что ли, подключаться?

Правда, обижался ребеночек недолго. Вместо того, чтобы вдуматься в былинные слова, стал и впрямь рассматривать картинки.

Не сказать, чтобы Костя был полноценный дурак. Нет, за обедом он подносил ложку точно ко рту, а не совал ее в ухо, как некоторые. Просто сама жизнь его убеждала, что при наличии широких физических возможностей умственные отступают в глубокий тыл и пребывают в резерве, словно законсервированные разведчики в тылу врага… Зато когда позовет труба…

Пришли сумерки – зажег свечку. Пламя колебалось, и тогда нарисованные всадники вроде бы оживали, кони мчались на месте, а девицы в кокошниках взмахивали рукавами…

И Костя размечтался о красивой богатырской жизни в древние времена… Поединки, пиры, некурящие царевны… Могучие кони, острые клинки… И никто тебе замечаний не делает! И ничем не грузит! И жить не учит! И врачи бороться не запрещают: врачей вообще нету! И учителей нету! И тренера! И родителей!

…Филина Кузьму-Демьяна следовало на ночь выпускать, чтобы поохотился. Когда люди спят, точного времени им не нужно. Да и есть кому на дворе прокукарекать побудку…

Костя вышел из дома и прямо с крыльца подбросил увесистую птичку в воздух. Кузьма-Демьян свечой пошел вверх, и на белом круге полной луны выглядел очень солидно.

– Надо будет выпросить его у бабани, – сказал Костя сам себе. – В городе все обзавидуются…

Но потом все-таки сообразил, что в городе двуглавой птице хорошего житья не будет – это же не воробей-побирушка, а реальный боевой филин! Так что не окончательный дурак был Костя.

Посопел досадно, пошел в постель и быстро уснул – в деревне хорошо спится!

Обычно Костя поутру открывал глаза и сразу видел дремлющего на часах филина. Налетается Кузьма, наохотится Демьян – и отдыхают целый день. И часы отмечают бубуканьем, не приходя в сознание!

Но сегодня птицы на привычном месте не было.

Со двора доносился командный голос прабабушки – она за что-то крепко выговаривала курам, срамила заодно и рыжего петуха, потерявшего контроль за личным составом.

Костя поднялся, вышел во двор, пожелал Маркидоновне доброго утра (вышколила она внучка), умылся из рукомойника.

– Бабаня, – сказал Костя. – Филина нашего как бы нету. Вдруг его ночью съели?

– Он сам кого хочешь съест, – сказала старуха. – Нету – значит, дела у него. Ладно, управляйся тут, как знаешь, а я к соседке пойду, у меня тоже дела…

Костя спустился в погреб, взял там крынку молока, а хлеб испекли только вчера, и он был мягкий и душистый.

После завтрака юный силач прилег на бревна, лежавшие во дворе. Он бы лучше на старую телегу прилег, на сено, но телега могла его и не выдержать. Так что пришлось обходиться бревнами. Тоже неплохо.

Небо было безоблачным. Жаль. Ведь когда там ходят облака, а еще лучше – клубятся тучи, можно увидеть много удивительного: неприступные замки, далекие горы, атакующие драконы, глуповатые великаны…

«Если человек долго не смотрит в телевизор, у него и голова как-то по-другому начинает работать, – понял Костя. – Как же я раньше этого неба не замечал? Сколько там водится интересного – и днем, и ночью!»

Малый не знал, что от информационной голодухи у человека включается воображение – если, конечно, проклятый ящик еще не спалил это свойство дотла…

Костя чуть не задремал, когда на лицо его легла тень, а щеки обдало ветерком. Совсем невысоко над ним висел Кузьма-Демьян, хотя филин и не жаворонок, чтобы на одном месте зависать.

В когтях двуглавый хищник держал нечто круглое, вроде футбольного мяча.

Костя даже не успел сообразить, что бы это такое могло быть, как филин разжал свои страшные крючья, и шарообразная добыча полетела парню прямо в лицо.

Реакция у Жихарева-младшего была хорошая – он успел схватить птичью бомбу раньше, чем она расквасила бы ему нос.

Он вскочил и тут же расчихался – столько пыли полетело.

– Ты больной, да? – заорал мальчик на филина. – Чего кидаешься?

Кузьма-Демьян виновато развел крыльями, потом сложил их – и спикировал в открытую дверь избы, на свое привычное место.

– Больной на обе головушки, – проворчал Костя. Подошел к телеге и положил птичий подарочек на сено, чтобы рассмотреть.

Перед ним был глобус. Не нынешний – легонький, пластмассовый с подсветкой и проводом, а массивный, на бронзовой подставке и с бронзовым же шпеньком на вершине, где Северный полюс.

Если бы на месте Кости Жихарева был ботан Филимонов по прозвищу Джульверн, он бы понял, какая дорогая и древняя вещь перед ним.

Ботан Филимонов сразу же увидел бы, что наклон земной оси на этом глобусе не соответствует нынешнему, а расположен под прямым углом. Что очертания континентов не всегда совпадают с привычными нам. Что нету сетки параллелей и меридианов, зато есть изображения всяких невиданных существ и бородатые головы с надутыми щеками. Что полустертые надписи выполнены какими-то неизвестными знаками…

И крепко задумался бы несчастный Джульверн, и долго бы маялся потом, стараясь разгадать тайны старого глобуса. Поскольку от ума бывает только горюшко…

Зато Костя в счастливом своем невежестве решил, что глобус просто как бы очень прикольный. Что именно это поганое слово означает, никто не знает, зато все его употребляют.