Татьяна Хмельницкая - Работа для ведьмы

– Есть ещё заклинание, усиливающее очарование. И его я вспомню даже если разбудить меня среди ночи и попросить произнести.

Лютик вытаращил на меня глаза:

– Это законно?

– Не-а. Потому и помню – так сказать, чтобы не вляпаться. Я всегда учила в первую очередь исключения из правил.

– Ну, теперь я спокоен. Начинаем?

– Перевоплотись и приготовься, я снимаю защиту, и – в седло. Твоя задача скакать по кругу, а моя – отбиваться «Любовью».

– Прокачу с ветерком!

– Скачи один, но, как и обещал, с ветерком!

– Я восхищён! – расплылся в улыбке старший полицейский чин. – Вы очень рисковали, и у вас был всего один шанс из тысячи выбраться живой из Кольца Чудовища – так называется совершённый обряд.

Мы с коньком переглянулись, но тут же отвели глаза, чтобы заняться насущными проблемами – согреться и не проболтаться.

– О, данный ритуал весьма сложный. Для его совершения требуется невероятная точность исполнения. Вы столкнулись невероятно с сильным магом. Я не прошу вас его описывать – скорее всего, он наложил на себя чужую личину, но я обязан опросить вас, и запечатлеть облик. Процедура едва заметная для носителя. Следует лишь максимально расслабиться. Но я вижу, что вы замёрзли, потому подождём немного.

– Простая удача, – просипела я, продолжая кутаться в толстенный плед, он обнаружился в машине «Скорой помощи», прибывшей на место происшествия. Меня в него закутали фельдшеры-травники, и в нём же я проследовала на допрос.

– Невиданная удача, – шире раздвинул губы в улыбке полицейский.

От каждого глотка горячего чая перехватывало горло, вызывая жуткое желание откашляться, но я продолжала тянуть его, наслаждаясь теплом, даримым напитком.

Допрос проходил в небольшой уютной комнатке, используемой хозяином трактира для отдыха. Лютик лежал на полу, напротив меня, а я с ногами забралась на диванчик, чтобы даже куска тела не осталось непокрытым спасительной тканью. Хорошо, что пальто снимать не стала – в нём ещё лучше, роднее, проще, хотя лекари настаивали на разоблачении.

Полицейский сидел в кресле, разложив магические амулеты на журнальном столике. Сбоку покоился лист крашитовой бумаги, а над ней замерло перо Жар-птицы с остриём, смоченным в особых, самовоспроизводящихся чернилах. Оно так и висело в воздухе до следующей активации заклинания «Секретаря», которое помогало составлять протокол, записав в него каждое слово допрашиваемого.

Мне показалось, или на самом деле пахнуло апельсинами?

Осторожно принюхалась. Так и есть. Но откуда? Хм. Вполне возможно, что тянуло из-под двери: ведь за ней находился обеденный зал трактира, украшенный по-новогоднему. Набор в такое время года обыкновенный: цитрусовые в вазах, сеть разноцветных гирлянд, огромная ель одетая яркие шары, и искусственная имитация снега, выполненная двумя тремя хионскими заклинаниями, которые известны каждому школьнику. В общем – очень атмосферно и стандартно.

Или…

С самого детства ненавидела цитрусовые. Они ассоциировались у меня с чем-то разъедающим и неприятным. Чуть позже, когда училась в университете, вкус и аромат броских плодов отождествлялся с чёрным искусством и ядоварением. К последней дисциплине, которая, кстати сказать, изучалась четыре семестра подряд, кожура цитрусовых имела непосредственное отношение. Добавление цукатов из корок апельсина, лимона или мандарина, придавало любой серии веномных зелий особый вкус, внушая жертве желание насладиться предложенным напитком.

Стоит ли говорить, насколько я обожала данный предмет университетской программы? Полагаю, что нет. Спасала только маска, закрывающая лицо от глаз до подбородка, которую я собственноручно соорудила на курсах по технологии изготовления защитных тканей. А вот этот предмет в университетские годы я обожала. Верна пристрастию по сей день.

Неужели лёгкое опьянение цитрусовым отваром? Это не запрещалось, и не преследовалось законом. Так – лёгкая шалость, чтобы взбодрить собеседника, спровоцировать его расслабление и доверие. Порой маги сами себе делали отвар, желая просто уснуть после тяжёлого дня. Именно в таких простеньких методах использования доступных продуктов заключалось знахарское искусство ведьм и колдунов, живущих среди людей.

Я глубоко вдохнула.

Ненавистный аромат усилился, что по сути своей являлось плохим признаком. Теперь дело было не в отваре – он лишь запустил механизм оценки моим сознанием происходящего, – а в интуиции. Так уж повелось, что в крайне опасные моменты она проявлялась физически, являясь мне как удушающий ненавистный аромат. Впрочем, желудок тоже не отставал, а порой опережал ощущения на шаг, изливая на свет то, что в него попало.

Помнится, особенно работала интуиция в университете. Я считывала чужие злые чувства в отношении меня по запаху, исходящему от абитуриентов. В некоторых компаниях наличие цитрусовых достигало апогея, и я сторонилась антипоклонников, что позволяло не попадаться на лживые сладкие улыбки и слова, источаемые в мой адрес с их стороны.

Эх, кто не обитал в молодой среде волшебников, тот прожил жизнь с пользой. Я же выкинула на свалку долгие годы, стараясь не попасть в просак и не оказаться на крючке у всё более умелых приспешников трёх лиг. Именно на три части к четвёртому курсу разделились студенты учебного заведения: Лига Розы, Лига Вьюна и Лига Странников. Остальные – я и ещё трое ребят – остались верны собственному пути.

Если других неопределившихся не особенно задевали, то меня пытались заполучить каждое из собраний. Отказ не принимался, причём невзирая на его форму – мягкую или жёсткую. К концу четвёртого года против меня восстали все кому не лень, искренне полагая, что во мне притаилось много спеси по праву рождения, и стану сговорчивее, если однажды проколюсь.

Какое самое лучшее лекарство против высокомерия? Верно – стать всеобщим посмешищем, а там я сама стану искать чьего-то одобрения.

На практике же, недоброжелатели, готовили зелье, чтобы подлить его мне и похохотать от души, после его активации. По факту – воняли оранжевыми плодами. Я безошибочно распознавала обман или готовящуюся злую шутку, и подсовывала собственное «студенческое пойло». В общем: дашь-на-дашь. Или: на брудершафт.

В общем, не лыком я шита оказалась, и держала марку до конца обучения. Противники напротив – становились злее, изворотливее, что заставляло меня максимально глубоко нырять в науку, совершенствуя навыки и познания.

Мда. Пошутить юные маги любили! И особенно ведьмы! Труднее всего пришлось на пятом специальном курсе. Пятых курсов было два: обычный и специальный. Проходили мы его параллельно, и времени разоблачать интриги почти не оставалось. Но желудок раз пять или шесть, может и больше, помог в прямом смысле избежать попадания в ловушку, расставленную лично для меня девчонками с курса. Что поделать – защитный рефлекс, и он где-то там, в мозгу. Зато над «подружками» хохотал не только весь факультет, но и университет, когда я им бросала ответ.