Дарья Дияр - Сарсет

Его слова и высокомерный тон стали последней каплей. Не желая больше слушать подобное в свой адрес, я замахнулась и влепила этому идиоту пощечину, от которой ладонь резко защипало, словно я какое-то время держала ее над огнем.

Напряжение в комнате достигло предела и готово было в любой момент взорвать тут все к чертям.

– Ами просила передать тебе привет, – из последних сил улыбнулась я и с плохо скрываемым удовольствием наблюдала, как удивление в его глазах сначала сменяется еще большим удивлением, затем понимаем и уже потом раздражением.

Но полностью насладиться этим зрелищем не смогла, потому что надолго сфокусировать взгляд оказалось недоступной мне роскошью.

Желая как можно скорее оказаться подальше от обоих братьев, я направилась к выходу, но не успела сделать и несколько шагов, как головокружение усилилось, и я начала оседать на пол.

Хаким среагировал моментально и не допустил моей болезненной встречи с жестким паркетом. Стоило сильным рукам обхватить мою талию, как кожу обожгло от его прикосновений, словно кто-то пустил разряд тока, и это стало последним, что я запомнила, прежде чем потерять сознание.

***

– Это все исключительно твоя вина, – в этом злобном шипении я с трудом узнала обычно приятный и дружелюбный голос Брайса. – Доволен теперь?

В воздухе витал аромат лаванды, поэтому я сразу поняла, что нахожусь в своей комнате – утром умудрилась пролить ароматное масло прямо на одеяло, потому что пробка в пузырьке никак не желала поддаваться.

– Я…

Если слуховое восприятие меня не обманывало, то братья припирались где-то перед кроватью, а младший к тому же еще нервно мерил комнату шагами, пока отчитывал Хакима.

– Что с тобой случилось в Солтаре, что ты вернулся таким придурком? – не унимался Брайс.

– Ничего не…

– Демоны тебя раздери, Хак, она ведь и так уже несколько дней находится в бесконечном кошмаре. Ты даже не знаешь, через что ей пришлось пройти. И ведь не по своей воле.

– Ты дашь мне сказать? – послышался тихий, но раздраженный голос Хакима.

– А ты еще недостаточно сказал? – рявкнул Брайс явно громче, чем планировал, и снова перешел на шепот. – Клянусь всеми Богами, Хаким, никогда мне еще не было за тебя так стыдно.

– Брайс…

– Ты извинишься перед ней, – холодно отрезал он. – И поможешь мне выяснить, что произошло.

– Помогу, – Хаким обреченно вздохнул.

– Нужно приготовить отвар, – уже спокойнее сказал Брайс. – Скоро вернусь.

В комнате стало тихо, и я подумала, что они оба вышли, но тут послышались шаги.

Хаким, присев на кровать возле меня, вдруг провел пальцем по моей щеке. Его мимолетное прикосновение снова обожгло кожу, а сердце заколотилось как бешеное, и я чудом сдержала нервный вздох, который сразу разрушил бы мое прикрытие для подслушивания.

– Лучше бы ты оставалась в своем мире, – прошептал он, вновь касаясь моего лица.

Поддавшись порыву, я распахнула глаза, мгновенно об этом пожалев.

– Ты… – скорее выдохнула, чем произнесла я, встретившись с парой невероятно красивых и таких знакомых глаз, яркий цвет которых, как и во снах, напоминал мне о морозном небе.

Хаким замер, словно мраморное изваяние, все еще касаясь пальцами моей щеки.

– За что ты так ненавидишь меня? – прошептала я.

Что-то промелькнуло в его глазах, и он хотел ответить, но тут в комнату ураганом залетел Брайс, вынудив старшего брата мгновенно одернуть руку, и момент был упущен.

– Лив, хвала Богам, ты очнулась, – обрадовался блондин так искренне, что я не сдержала улыбки. – Хак, ты чего тут расселся?

– Прости, что добавляю хлопот, – извинилась я, краем глаза наблюдая, как Хаким поднимается и отходит в сторону. – Обычно я не склонна так реагировать на плохую погоду.

– Никаких хлопот, – заверил Брайс, расставляя на небольшом прикроватном столике дымящуюся чашку и кусок пирога на тарелке. – Это нужно выпить и съесть. Вот увидишь, тебе сразу станет лучше.

– Даже не сомневаюсь, – улыбнулась я, усаживаясь поудобнее, и взяла чашку. – Твои напитки творят чудеса.

– Хаким предложил помощь с… той твоей штуковиной, – нагло соврал мне Брайс, не моргнув и глазом. – Возможно, мы скоро узнаем, как ты тут оказалась.

– Мне повезло, что твоему брату так не терпится отправить меня домой, – бросив на старшего испепеляющий взгляд, я невинно улыбнулась Брайсу.

– Кхм… Хак, ты вроде хотел что-то сказать, – сказал он, многозначительно косясь на брата.

Сделав вид, что для меня нет ничего интереснее в этом мире, чем мутная зеленоватая жидкость в чашке, я старательно сдерживала себя, чтобы не смотреть на Хакима, чертовы глаза которого въелись в мое сознание.

– Ты права, мне не терпится от тебя избавиться, – я поперхнулась напитком. – Брайс, жду тебя внизу. Давай уже покончим с этим.

Откашлявшись, я все же подняла глаза, но увидела только его спину. Со злости запустила ему вслед деревянной чашкой, но не успела, и та с грохотом врезалась в стену, оставив на ней мокрое пятно.

Я сама от себя не ожидала такой вспышки и испуганно прижала ладонь к губам.

– Брайс, прости, – прошептала я, вскакивая с кровати. – Господи, я не хотела. Не знаю, зачем… Я все уберу!

Да что со мной сегодня? Откуда столько злости? Никогда я не позволяла себе подобного.

– Лив, дыши, – ответил он поразительно спокойно, затем сжал мое плечо и улыбнулся. – Я только жалею, что ты не попала ему в голову.

– Я ведь совсем не такая…

– Тебе будет трудно поверить, но Хаким тоже никогда себя так не вел. Кажется, вы с ним пробуждаете друг в друге… не совсем для вас характерные черты.

– Ты прав, – согласилась я. – Ни за что не поверю, что обычно он душка, каких поискать.

Брайс понимающе улыбнулся.

– Отдыхай, Лив. Я зайду к тебе позже, – сказал он, после чего вышел из комнаты и закрыл дверь, оставив меня наедине с миллионом вопросов, на которые я, возможно, никогда не получу ответы.

Страх. Боль. Отчаяние.

Я словно тону в этих эмоциях, но они мои лишь отчасти.

Чувствуя на себе десятки осуждающих взглядов, на негнущихся ногах я продолжаю идти вперед, но люди, облаченные в траурный черный, не желают пропускать меня просто так.

Их осуждение сменяется жгучей ненавистью, каждый шепчет проклятия и пытается до меня дотянуться, но мне все же удается их растолкать и выйти вперед.

От увиденного подкашиваются ноги, и я падаю на колени возле открытого гроба, позади которого уже вырыта свежая могила.

Все вокруг окрашено в черный, и единственным лучиком света тут, как и при жизни, является Лилли. Рыжеволосая, одетая в яркое желтое платье – кажется, что подруга просто спит и стоит лишь произнести ее имя, как она откроет глаза и улыбнется мне.