Сэм Юнф - Перунов Век

Сергей бросился на врача и попытался его удержать. Степан Алексеевич ухватил того за руку и сжал, но молодой человек не рухнул, как Юра. На лице дружинника вспухли жилы, однако сознание он не потерял.

Если Авсеньев позовёт на помощь, то они уже ничего не сделают против его людей, а те с радостью умрут за доброго хозяина, в этом Михаил не сомневался.

Благов отыскал на поясе ошейник и метнулся на помощь к Сергею. Авсеньев не успел среагировать и блокатор дара оказался застёгнут у него на шее. Активация прошла мгновенно: препарат, растекаясь по венам, ослаблял, а потом и вовсе не давал дару проявляться.

Михаил нажал на пульт управления, удар током пронзил задержанного, и Авсеньев скорчился на полу от боли. Убедившись, что врач уже никуда не денется, Благов бросился будить Юру. Огромный медведь медленно, но приходил в себя. Михаил оглядел комнату и остановил взгляд на дружиннике губернатора.

– А говорили, что дар слабый…

– Я не чувствителен к другим способностям. Не думаю, что на долгое время, но могу продержаться, – Сергей брезгливо поправлял помятый в потасовке костюм.

– Благодарю, вы нас спасли.

Когда Юра пришёл в себя, они с Михаилом усадили Авсеньева на кресло. Тот отошёл от удара и даже пытался хамить:

– Не обляпайтесь! Читайте-читайте, законники. Это ваши законы.

Михаил поморщился, но всё же заставил себя зайти в голову к Степану Алексеевичу. Сопротивления, как и дара, больше не было никакого.

Маленький мальчик и девочка купались и загорали на этом самом озере. Горели костры купальской ночи, и вышел первый неловкий поцелуй. Они бежали через леса, спали ночью под открытым небом. Их схватили.

Мужчина, страшный и косматый, такой в которого превратился сам Степан Алексеевич делал аборт девчонке. Мальчик смотрел, ему дали досмотреть до конца, не разрешили отвести взгляд, когда он пытался это сделать. Ослабленную девочку отдали стражам порядка, её увезли. Он больше её не видел.

Но в один миг многое изменилось. Сознание возвращало из недр страшные, но тёплые воспоминания. Он встретил девушку: хрупкую, с чёрными волосами, так похожую на первую запретную любовь. Они проводили дни и ночи вместе. Она прекрасна, как весенний цветок. Его переполняло счастье.

Дрожащим голосом она сообщила ему, что беременна. Мгновения радости сменил животный страх. Они снова убили бы её, отняли его наследие и растоптали эту красоту. Но он сохранил их, помог им обоим избежать боли, которую принесли бы с собой эти хранители законов.

Малыш навсегда остался с ним, он занял место рядом со своими братьями и сёстрами. Степан Алексеевич сам извлекал их из тёплой материнской утробы и давал им новую жизнь. Все они – это его гордость, его будущее. Пока мать безмятежно спала на столе, их ребёнок уже видел этот мир. Когда малыш оказался в безопасности, пришло время помочь и его матери.

Аккуратный поцелуй в губы и нежное поглаживание шеи даровали ей ещё около двух часов сна. Этого всегда хватало, чтобы привести её уставшее тело в порядок, переодеть и довезти до места. Его дар как всегда работал безотказно.

На его руках они смотрелись ещё миниатюрнее. Ветер на крыше играл с их волосами и развевал платья. А как очаровательно они улыбались! Он любовался ими до самого конца.

– Что там, Миша?

Благов покрутил головой и вынырнул из сознания, разорвав контакт.

– То, что сделали с вами неправильно. Но вам не следовало убивать неповинных девушек.

– Моя беда. Я участился. Когда их гибло по одной в год, никому не было и дела.

– Вот подонок, – Юра с размаху ударил Авсеньева по лицу.

– Юрий Павлович, он уже в ошейнике, мы не бьём арестованных, – Андрей Петрович Громов возник на пороге в окружении двух своих дружинников.

Крышевский аж поперхнулся, Михаил покачал головой. Благов был уверен, что губернатор Москавы в курсе всех методов Тайного Департамента.

– Его ждёт суд. Хотя я бы предпочёл убить его на месте, – Юра занёс руку в притворном ударе, и врач зажмурился.

– Мы не можем так халатно относиться к нашему законодательству. «Убить на месте» – неприятно это слышать от человека облечённого властью. Мы отправим его подальше от города и столицы. Из вольных или дворян никто же не погиб? Нам будет жаль потерять такого ценного чародея. Вы же помните, что врачи-чародеи у нас редкость, друзья? Если мы начнём убивать лекарей с даром, то кто останется? Мы его забираем и благодарны вам, господа. Им займутся теперь мои люди. Так как это была моя личная просьба, всё произошедшее останется между нами. Уведите его.

Сергей и один из дружинников взяли Авсеньева под руки и вывели. Степан Алексеевич даже не сопротивлялся. Как только задержанного врача увели, Михаил не смог сдержаться и решил высказать всё губернатору в лицо:

– Вы знали, вы всё знали! Сколько на вас этих девушек?

– Поосторожнее со словами. Если бы я вмешивался во всё, что хотел, то не был бы губернатором этого замечательного города. А мой любимый брат не был бы императором. К тому же, я дал вам Сергея, и он вам пригодился. Степана Алексеевича так любят в народе, я не мог придавать этому делу большую огласку. У меня были подозрения, и я среагировал. А вы смогли предъявить ему необходимые обвинения. И теперь я могу отправить его подальше от моего города.

– Но он же может там начать убивать.

– Он достаточно разумен, чтобы сейчас успокоиться и не делать глупостей. И, господа, кто считает крепостных? Просто Степан Алексеевич перешёл рамки. Пока погибало по девице в год, мы могли спокойно жить.

– Это не рамки, это чья-то жизнь! Вы допустили, вы виновны в этом!

– Вы доложите на брата императора? Или, быть может, на спасителя жизней, Авсеньева, любимца народа, врача с даром? Хотел бы я на это посмотреть, молодой человек.

От гнева Михаилу не хватало дыхания. Если бы он мог убивать взглядом, то эта Громовская рожа была бы уже мертва.

– Вы не можете!

– Я могу всё, что захочу и пожелаю. А вашему отцу стоило больше заниматься вашим воспитанием. В своём отчёте вы укажите, какая именно нечисть завелась на проклятом этаже, а затем в красках и лицах опишете, как доблестно уничтожили тварь. У вас же хорошие знания по бестиарию, господин Благов? Если не вы, то ваш напарник, наверняка, встречался с чем-то подобным.

– Вы просите нас врать! – Михаил сжал кулаки.

– Как грубо. Я прошу говорить правду. Нападений в ЖК больше не будет, и вы в этом можете быть уверены. И когда, выждав пару недель, наш прекрасный Авсеньев убедится, что оставляет жителей в безопасности, он совершит рабочую поездку. Куда-нибудь подальше для оказания там помощи страждущим. Потом вернётся. И все будут довольны. Прощайте, господа.