Татьяна Супельняк - Вуду по-берендейски

– Выкладывай! – потребовал он.

Я пересказала все, что узнала от сестренки: про смерч и явление исполина из воронки, заседание Большого Совета Старейшин, бузу на ярмарке и присягу волкодлаков на верность Великому князю (последнее я изложила с особой гордостью). Но больше прочего ребят заинтересовали сплетни про плаксивую дочь Правителя асилков – причем, настолько, что они вновь отмахнулись от моего предложения (так уж и быть!) поведать о загадочном новом члене команды. Но я не обиделась: дело хозяйское. Не хотите – вам же хуже!

В лес мы въехали, оживленно переговариваясь. Вспоминали известные русские народные сказки, где рассказывалось про Царевну-Несмеяну: кто и как ее развеселил. Например, такую:

…Работник возвращался с заработков в город, где жила вечно печальная царская дочка, и по дороге одарил денежкой мышку, жука и сома. Увидев перед собой грустящую девицу, он, сраженный ее красотой наповал, рухнул прямо в грязь. Дальше все пошло своим чередом: откуда ни возьмись, появился сом с большим усом, за ним – жучок-старичок и мышка-стрижка. Все они вспомнили, что долг платежом красен и начали ухаживать да ублажать молодца: мышка снимает платьице, жук очищает сапожки, сом мух отгоняет – так общими усилиями и рассмешили Царевну-Несмеяну…

С сожалением пришлось признать, что данный вариант не подходит: из живности у нас имелся только кот, да и тот вреднющий – стирать одежду и чистить сапоги никому не станет даже ради общей пользы.

Мы так увлеклись, что встрепенулись и принялись осматриваться, лишь оказавшись на территории мрачного сельского кладбища – и лучше бы этого не делали!

На могилках сидели разной степени сохранности покойнички – в полуистлевших саванах, а то и вовсе нагишом. Они поворачивали в нашу сторону головы-черепа с пустыми глазницами, силясь что-то сказать и протягивая руки. На наше счастье, этим дело и ограничивалось – встать и поздороваться с путниками за руку никто не порывался.

На выходе, перегородив дорогу, гарцевали два безголовых всадника, а поодаль скакали рогатые существа, напоминавшие черных мохнатых козлов, только прямоходящих. За оградой погоста на ветках деревьев расселись полупрозрачные обнаженные девушки с распущенными волосами и, призывно улыбаясь, тонкими пальчиками манили парней.

Из ближайшей к ограде могилки выбрался нераспознаваемого возраста дядя в подбитом красной атласной подкладкой плаще – поднял на меня черные глаза и кривил в похотливой улыбке губы, перепачканные кровью (не иначе – чужой!). Наверное, хотел предложить мне скрасить его потустороннее одиночество.

Ребята непроизвольно придержали коней – зрелище и впрямь было не для слабонервных, а поскольку утро выдалось на редкость сумрачным, казалось, что сейчас – поздний вечер, ближе к ночи, вот только луна почему-то припозднилась.

Вокруг стояла непроницаемая тишина – ни ветерка, ни шелеста листьев, ни стука дятла, ни стрекотания цикад.

– Не бойся ничего, девонька, и не верь тому, что наяву увидишь. Все будет так, как ты захочешь, и закончится хорошо! – прошелестели в моей голове слова Лешего из недавнего сна.

Легко сказать «не верь», когда вокруг разворачивается сюжет триллера. А поскольку рядом, как назло, не наблюдается ни одного телевизора, отлично понимаешь, что все это – вовсе не плод твоего расшалившегося воображения, а происходит наяву.

Очень кстати вспомнился персонаж любимой когда-то детской книжки – деревянный мальчик Буратино, который тоже отчаянно боялся, оказавшись в одиночку по ночной тропинке, но все равно шагал вперед и пел:

«Ничего не страшно мне

На дороге при Луне,

Потому что на лугу

От любого убегу!»

Ну, уж если уж маленький человечек нашел в себе мужество преодолеть страх, то почему должна дрожать взрослая девица, которую к тому же сопровождают двое добрых молодцев?

– Доброго вам утра, и извините, что нарушили ваш покой! – громко и сердечно поприветствовала я покойничков.

Для усопших, нашедших здесь последний приют и, несомненно, испытывающих дефицит в общении, беседа с умной девушкой – отличное развлечение. Родственники-то во время редких и краткосрочных визитов особым вниманием их не балуют: скорбно постоят молчком у могилок, положат на землю цветочки и уходят – нет, чтобы поделиться свежими сплетнями о соседях или последними новостями о внутреннем положении и международной политике родного княжества.

Удивленные мертвецы резко снизили активность и замерли на холмиках, а у моих спутников от удивления глаза, кажется, готовы были вылезти из орбит.

– Вы же не просто так здесь лежите, а познаете запредельную мудрость, – витийствовала я не хуже пушкинского царевича Елисея, отправившегося искать свою невесту (тоже, кстати, внезапно усопшую). – Не откажите нам в совете: подскажите средство, способное развеселить постоянно грустящую и плачущую царевну, а я в свою очередь в долгу не останусь: спляшу и спою для вас напоследок – вот прямо сейчас, не сходя с этого места! Хотите? – И, не дожидаясь ответа, жалостливо затянула:

– Там, где клен шумит над речной волной,

Говорили мы о любви-и с то-бо-о-ой.

Отшумел тот клен, в поле бродит мгла-а-а,

А любовь, как сон, стороно-ой прошл-а-а…

Проникновенное исполнение вышибло слезу из самодеятельной артистки, но почему-то не понравилось зрителям. Возможно, им еще при жизни хуже горькой редьки надоели сентиментальные истории о несчастной любви, чужой и своей собственной, или тема беседы изначально показалась скучноватой, а вопрос – больно уж заковыристым, так что они, не вступая в переговоры, предпочли вернуться в обжитые и такие уютные могилки.

– Ну, куда же вы, судари и сударыни! – возмущалась я, мечась между холмиками вслед за исчезающими фигурами. – Мы ведь только-только обрели взаимопонимание, можно сказать, почти пришли к консенсусу и намеревались приступить к решению глобальной проблемы, от которой, не побоюсь громких слов, зависит судьба человечества! А вы, не разобравшись, сразу в кусты, то есть в могилы, прячетесь – нехорошо это, не по-нашему, не по-людски!

Разочарованно махнув рукой на несознательных мертвецов, я процитировала крылатое выражение одного из известных российских политиков:

– Ну вот, хотелось как лучше, а получилось – как всегда!

За неимением другого объекта, пришлось переключиться на окружающий пейзаж, одним своим видом навевающий тоску – очень хотелось добавить «смертную», но усугублять положение было больше некуда.

Кот пофыркивал, парни мужественно давились смехом, не зная, как реагировать на мои выходки – хохотать в голос на кладбище вроде бы неприлично, а плакать не хотелось, но на всякий случай от комментариев пока воздерживались. И на том спасибо.