Сергей Варлашин - Лууч. Затмение

– Люди марионетки Гор. Их много. Через них говорит тьма тонкого плана.

– А свет через кого говорит?

– А Свет никого не принуждает говорить. Это обычно человек говорит о Свете. Сам. Вот как я например сейчас.

– Так… – протянул он. – И значит ты утверждаешь, что в СК много отмеченных тьмой тонкого плана?

– Не много, а в районе 60%. Хотя у вас особая контора, а значит это примерно 70-80%. Надо лично смотреть. На каждого. Чтобы ты понимал, – я засмеялся. – За всех нельзя сказать.

– А я теперь кем или чем отмечен тобой?

– Нет. На тебе метка Света. Иначе бы мы не сработались Гор.

– Ладно, а на Вадиме?

– А Вадим он нейтралитет пока держит. Хотя, скорее всего тоже ближе к Свету. Но похоже он постоянно балансирует. Для руководителя это нормально. Хотя это вообще не типично. Ты либо в Свете, либо во тьме невежества.

– Но Лууч. Разве так может быть?

– Может Гор. Это когда качества плюс перевесили, когда то и он занял позицию Света. А потом качества сместились немного и баланс выровнялся. Вообще это редкое явление Гор. Обычно либо туда, любо сюда. Третьего не дано простым людям.

– А Вадим простой человек.

– Такой же, как ты и я. Просто он опять на чашу весов встаёт. Тогда как нам с тобой например не надо. Просто когда ты определён. Тебе уже особо не дадут уйти. Ты и сам не захочешь.

– А как же я чуть не стал чипированным, как ты говоришь, если у меня перевес значительный.

– Да всё просто. Тебя зазомбировать просто хотела Элетрессия. Чтобы использовать. Она это может. Против воли причём. Вот Яна правда не пришлось ей в своё время зомбировать. Он добровольно копил тьму в себе всю сознательную жизнь. Вот она и протянула сквозь него свои руки к его рассудку и разуму.

– Жесть. Надо об этом всем рассказать.

– Да все итак ровно идут по своей чаяан. Ни надо никому мешать. Должен быть выбор. Свободу воли никто не отменял. Это незыблемый закон.

– Ладно. Огнеборец, тогда какой у нас будет план?

– План простой. Ты навестишь контору свою. Всё проведаешь, узнаешь, а потом мы с тобой нагрянем, по твоей наводке туда, где мы можем что-то изменить в лучшую сторону.

– Ты что предательства моего хочешь? – усмехнулся Гор.

– Причём здесь предательство. Рассматривай меня как помощника в своих делах за доброе дело. По крайне мере я рассматривал тебя в своём мире так же. Тебе выдалась великая честь пройти сквозь пространство и время. Это выдаётся далеко не всем и не все готовы для этого. Для этого нужно иметь от природы особое тонкое строение. Не каждый может им похвастаться.

В общем, ты не переживай. Межмировой разведки нет. А значит, ты будешь героем своей страны, родины и мира в целом.

Я просто буду твоими глазами.

– Звучит жутко.

– Что именно?

– Последнее.

– Не придирайся к словам Гор.

– Я не придираюсь. Но вот насчёт межмировой разведки. Кто ты как не самый рядовой звёздный десант. По-моему самый очевидный. Причём рядовой не в низком значении слова, а с высокой точки обзора. Рядовой элитного спецподразделения запредельного уровня.

– Перехвалил, – я засмеялся. – Одно дело делаем. Но не будем в понятиях смешивать компот с кашей. Это невкусно.

До города в целом, после небольшого исцеляющего инцидента, доехали без приключений. Впереди только заметно образовалась небольшая задержка машин, именуемая Гором пробкой, но мы её объехали по широкой радиальной дуге, заодно заехав на живописно высокий новый мост, очерчивающий цветочные клумбы со статуями неведомых мыслителей, занимающихся не то спортом, не то ничем выдающимся, а просто украшая неинтересный ландшафт. Занятно, как мало умеют люди подражать творениям природы. А все их попытки оказываются всегда недолговечными и со сменой цивилизации быстро превращаются в песок и камни, кануя в небытие. Лишь природа, не имея воинственных планов, продолжает жить вопреки всей деятельности человека, направленной на её порабощение, эксплуатацию и уничтожение.

Гор жил в тихом месте. В черте города. В лесном массиве на въезде. По-видимому, это была часть заповедника, который не осмеливались вырубить, чтобы навтыкать там угрюмых бетонных коробок, которыми и так изобиловал весь, да впрочем как и любой другой город, отличаясь между собой только их высотой.

Я спросил, живёт ли он один, на что он ответил мне, что живёт с сестрой. Но в настоящий момент он отправил её отдыхать, в небольшое путешествие, словно предчувствуя, что ему придётся подселить в дом ещё кого-то и на время это будет сделать проще, если дом окажется пустым и ни у кого больше не возникнет лишних вопросов. Благо дом его был в пустынном месте и все соседи в связи с природными особенностями местности располагались далеко от него. Так что он всегда уезжал из города отдыхать там, когда удавалось действительно по настоящему побыть дома и не спешить на экстренные вызовы, что были экстренно срочными через два, если не каждый второй день.

Дом мне понравился. Поэтому я сразу разулся видя везде идеально блестящий деревянный пол из исключительно качественно подогнанного бука, хотя Гор казалось пустил бы меня и так. Но я не мог этого сделать, так как привык, что у нас в доме с КерукЭде всегда лежали ковры, почти везде и ходить в обуви было просто не прилично.

Большой, но не громадный. Уютный, но не кукольный. Всё в меру. Даже вид на лес со всех сторон приятно согревал глаз, радуя сочной зеленью и постоянным щебетом птиц. Вот ведь удачно устроился. Правда он сетовал на то, что пришлось изрядно на него потрудится в своё время, и вся эта «роскошь» от которой бегут все городские жители, стремясь в тесные душные комнатушки квартир, с бесчисленным количеством удобств, развращающих само понятие – простая жизнь, не была таким уж лёгким даром. Однако он всё равно считал это местечко действительно щедрым подарком судьбы, ведь ещё в момент вселения его сестра была крайне больна и все усилия по приобретению дома в укромном чистом местечке были направлены как раз на то, чтобы обеспечить ей там приют и должный уход. Пока она не поправилась и не оценила по достоинству всю благодать такой жизни. Однако так и прожив долгое время почти безвылазно с братом, она особо не стремилась к публичной жизни и больших карьер и планов особо не строила. Потому ему просто по совести приходилось, вот так периодически почти супротив воли покупать ей билеты, чтобы она хоть иногда видела белый свет, а не только стены родного дома, да лес вокруг. А лес вокруг был и вправду чудесный. Я его точно оценил по достоинству. Чистый, сухой, потому что на лёгкой возвышенности, благородный и похоже достаточно старый. Не подвергавшийся особо никогда бездумной вырубке.

По разумению Гора, вместо того чтобы расположиться мне в отдельном, домишке подальше от его основного дома, он недвусмысленно воскликнул в сердцах «что я не собираюсь самого ценного гостя в жизни, почти брата по призванию, селить в каком-то сарае, пусть и облагороженном под цивильный микродомик для нужд уединения, когда сестру было из дома невозможно выгнать, а одному остаться было просто необходимо.