Егор Борисенко - Дасквинг и Отмеченный Драконом

После этого вопроса в воздухе повисла тишина. Дасквинг понимал, что парню будет непросто согласиться на его предложение, потому что он видел в нем своего заклятого врага. Однако последние поступки мальчишки давали надежду на то, что он сумеет оценить очевидную выгоду от подобного сотрудничества.

Наконец парень заговорил:

– Я согласен, – неожиданно произнес он. – Заключим временное перемирие. Вернемся в Аштенваль, а затем каждый волен делать то, что считает нужным.

Дасквинг кивнул и произнес:

– Что ж, почти договорились. Однако я не хочу, чтобы ты обманывался. Мое предложение никак не влияет на то, что я говорил ранее, – решил уточнить мужчина. – Я приведу тебя в Аштенваль, где передам в Имперский суд. Тебя ожидает справедливая кара за содеянное. Я надеюсь, ты не думал, что я просто отпущу тебя после всего, что ты натворил?

– Безусловно, нет, – ответил Ян. – Я тоже добавлю: надеюсь, ты не думаешь, что я просто так сдамся и не попытаюсь сбежать, когда мы уже будем на территории Аштенваля?

С минуту дасквинг и Отмеченный Драконом сверлили друг друга взглядами. Затем Толга усмехнулся. Этот парень был явно не из робкого десятка.

– Конечно нет, – кивнул мужчина. – Что ж, на там и порешили. Ах да… Есть еще один момент. Раз уж нам предстоит несколько недель провести вместе в пути, то обращаться ко мне в любом случае удобнее по имени, нежели называя убийцей или мразью. Поэтому… Что ж, будем знакомы, меня зовут Толга.

Сказав это, дасквинг протянул магу руку.

– Ян, – ответил парень и пожал протянутую руку, таким образом скрепляя их странный договор.

В комнате было очень просторно и светло. В интерьере использовались в основном белый и кремовый цвета. Под потолком висели волшебные светильники, который источали мягкий свет. Все в этой палате было сделано так, чтобы пациентам и их посетителям было комфортно. Архитекторы и дизайнеры Имперского госпиталя, видно, считали, что это облегчает их страдания.

Не облегчало.

Лаур уже десятый день сидел у постели своей возлюбленной. Амели боролась за каждый вздох, за каждую секунду жизни.

– Молодчинка! Умничка моя, – приговаривал Лаур всякий раз, когда ему удавалось покормить ее жидким бульоном или напоить. – Все у нас будет хорошо, любимая. Вот поправишься, и сразу поедем отдыхать на моря Калиоста!

Он говорил это, подбадривал ее. Но знал. Целители уже сообщили страшную новость.

– Извини, раны слишком серьезные, задето большинство внутренних органов, – сказал ему Вацель, пожилой лекарь с огромным опытом и давний друг Лаура. – Единственное, что мы можем сделать – это попытаться облегчить боль и дать ей еще немного времени. Прости, дружище.

Вацель говорил мягко, но для Лаура эти слова были приговором.

– Вы не верите в то, что она поправится?

– Я бы хотел тебя обнадежить. Сказать, что все будет хорошо, – Вацель вздохнул и внимательно посмотрел на дасквинга. – Но это было бы ложью. Слишком жестокой ложью.

– А я верю, что шанс всегда есть, – твердо сказал дасквинг.

Целитель грустно посмотрел на него.

– Что ж, это правильно, – произнес он. – Я был бы несказанно счастлив, если бы этот шанс оказался реальным. Если бы не ударная волна от портала, созданного Дыханием, то…

– Да если бы не волна от портала, – слегка отстраненно повторил Лаур.

– Прости, Лаур. Мне жаль, но я не могу дать тебе эту обманчивую надежду. Хотя и желаю всем сердцем. Но не могу.

Они помолчали. Слова тут были бессильны.

– Можете ей не говорить? – вдруг спросил дасквинг.

– Мог бы, но тогда она не сможет попрощаться. Зачем лишать ее возможности отдать всю любовь сейчас, пока это возможно? – резонно спросил старый Вацель. – Поверь, я на своем веку повидал много умирающих. Их все объединяло стремление дать своим близким все, пока они еще не отошли в мир иной.

– Она уже отдала мне больше, чем я того заслуживаю, – твердым голосом ответил Лаур. – Теперь мой черед. Я хочу подарить ей хотя бы надежду.

– Ты уверен, что она хотела бы такую надежду? – спросил его старый лекарь, поправив на носу очки—половинки. – По твоим словам, она отважный воин и…

– Прошу вас, сделайте, как я прошу.

– Лаур, это ужасная ложь…

– Пожалуйста, Вацель – умоляющим голосом попросил Лаур.

– Что ж… – протянул целитель. – Что ж, поскольку в связи с невыносимой болью она не может мыслить здраво и принимать решения за себя самостоятельно и учитывая тот факт, что ты мой друг, я пойду тебе навстречу. Но только если я буду уверен, что ты готов взять на себя бремя этого решения и осознаешь всю связанную с ним ответственность.

– Да, готов. Она должна верить, – дрогнувшим голосом сказал дасквинг.

– Понимаете, в свое время она подарила мне надежду. А теперь… Теперь пришло время вернуть ей долг сполна.

– Хорошо. Тогда мы станем понемногу использовать отключать нервные центры, ответственные за боль и другие неприятные ощущения. Так она сможет почувствовать себя лучше.

– Спасибо, дружище.

– Не за что, – ответил старый лекарь. – Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

Он собрался уходить, как вдруг Лаур окликнул его.

– Вацель… – нерешительно начал он. – Скажите, а… Скажите сколько она…

– Неделю, может чуть больше.

– Нееет, мы не поедем в Пуан Леон, – смеясь, сказала Амели.

– Ты что, там же очень тепло, много солнца и чистейшее море, – возражал Лаур.

– Вот именно! Там много солнца и тепло! Ты ведь знаешь, как плохо я переношу жару, – не допускающим возражений тоном сказала Амели. – К тому же в прошлый раз я вообще обгорела, потому что кто-то решил, что воспользоваться сметаной вместо крема от загара – прекрасная идея. Стыдно? Глаза отводишь, а, негодяй?

Амели широко улыбалась. В ее бирюзовых глазах можно было утонуть. Они были словно море. Лаур утонул в этом море уже давно. Его душа навсегда растворилась в прекрасных водах этих глаз.

– Лаур? Ты так пристально на меня смотришь, как будто сейчас набросишься и съешь!

Лаур вернулся из грез в реальность. Они всё ещё стояли в парке возле госпиталя, а он уже минуту сверлил ее взглядом. Дасквинг ухмыльнулся.

– А что, идея хорошая! Сейчас наброшусь и съем! Ам!

Лаур обнял Амели, укусил за ушко и страстно поцеловал. Она отлепилась от него и, хихикая словно девочка, прошептала:

– Ты что, перестань, Лаур, на нас же люди смотрят! Некультурно! Они тут болеют, выздоравливать пытаются, понимаешь, а мы с тобой обжимаемся!

– И что с того? Может, я тоже болен. Болен тобой, и ты – мое единственное лекарство, единственный шанс выздороветь!

Амели хитренько прищурилась.

– Думаешь о том же, о чем и я?

– О небольшом уютном гроте рядом с озером?