Арина Чекаленкина - Томас Бейтс. Тайна забытого имени

Элизабет направила свой взгляд на стрелу. Я чувствовал нарастающее напряжение.

Рука резко заболела, я пошатнулся и свалил стоящую рядом статуэтку. Эли отвлеклась и посмотрела прямо на меня своими золотистыми завораживающими глазами.

Вдруг я почувствовал странное ощущение. Меня будто засасывало в огромную воронку. Тело словно тянули в разные стороны.

В один миг я очутился в кромешной тьме. Вокруг стало темно и тихо. Но уже через секунду вспыхнул свет, и я обнаружил, что стою на веревочном мосту, прямо под потолком комнаты. Я удивлено посмотрел на Элизабет и Джона.

– Потрясающе! Эли, ты молодчина! – серые глаза Джона излучали восторг. – Перемещать людей невероятно сложно. Повезло, что Тома не забросило, например, в наш пруд.

– Слушай, как ты все время это делаешь?! – в недоумении я посмотрел на Эли. – Не сказал бы, что такой вид транспорта комфортный… Меня словно смыло в огромный унитаз! – я передернул плечами, ощущение не из приятных.

– Ничего, привыкнешь, – рассмеялась одаренная.

Тренировка продолжилась. Хвала небесам, Элизабет больше меня не перемещала. Она пыталась телепортировать оружие так, чтобы оно попало в цель, но пока у нее плоховато получалось.

На занятии Эли отдала много энергии, поэтому к концу тренировки еле стояла на ногах. Джон благоразумно завершил тренировку. По-моему, он уже не злился на меня, и я был этому несказанно рад.

Уже начинало темнеть. Мы с Эли направились на ужин, а после разошлись по комнатам.

После похода в душ я наконец позволил себе лечь в кровать. Майк уже давно заснул и вовсю сопел, развалившись на кровати в позе звезды.

Мне же совсем не спалось, я просто лежал и смотрел в окно, из щелки которого дул свежий ночной ветерок. Я все еще думал о том сне. Что за перемены должны произойти? И вообще, кто этот человек? Мне казалось, все произошло по-настоящему. Все было так реально… Меня тогда разбудила Элизабет, как и говорил незнакомец. Но откуда он мог знать?

Помимо этого, меня тревожили мысли насчет нераскрытого дара. Они давили на меня, как огромный каменный булыжник. Столько времени уже прошло, а я все еще не открыл в себе ни малейшей способности. Сейчас я был бы рад хоть какому-нибудь, даже самому бесполезному дару.

Меня ужасно угнетали эти мысли. Я не мог больше сидеть на одном месте под тяжестью такого груза. Я прекрасно знал, что гулять по школе и ее территории ночью запрещено (так гласил свод тех дурацких правил), но все равно поднялся, надел черную толстовку и шорты, аккуратно прошмыгнул мимо Майка и вышел в коридор.

Быстро спустившись на первый этаж, тихо выскользнул на улицу. Меня никто не остановил и не заметил, что было довольно странно, ведь коридоры должны были патрулировать каждую ночь. Но пока мне не повстречался какой-нибудь работник, я решил направился за школу и провести время у бассейна в приятном гордом одиночестве.

Сейчас здесь никто не купался, и вода была самого обычного, естественного цвета. На улице уже похолодало, все-таки осень на дворе, но бассейн подогревался, так что в нем можно было купаться хоть зимой.

Я провел пальцами по воде, от которой шел теплый приятный пар. От моего прикосновения прошла мелкая рябь. Вода была теплая. Недолго думая, я снял толстовку и кроссовки и погрузился в воду.

Глубина была примерно метра три, но я хорошо умел плавать, поэтому без труда держался на воде. Жидкость окрасилась в черный цвет. Видимо, рачки считали мое удрученное настроение. Вода была настолько черной, что я не видел сквозь нее свое тело.

– Вижу, настроение у тебя не из лучших?

От неожиданности я хлебнул воды. Прямо на бортике бассейна сидела Элизабет, скрестив ноги по-турецки. Она была в фиолетовой пижаме, а на голове у нее болтался сделанный на скорую руку неряшливый пучок. Видимо, она только встала с кровати.

– Что ты здесь делаешь? – откашлявшись, спросил я.

– Могу задать тебе тот же вопрос, – девочка хитро блеснула золотистыми глазами.

– Мне не спалось, решил прогуляться, – я вылез из воды, надел толстовку и опустился рядом с одаренной.

– Я увидела, как ты спускался по лестнице, и решила пойти за тобой.

– Значит, следишь за мной? – я усмехнулся.

– Очень надо, – одаренная закатила глаза.

Я потер предплечье, боль еще не ушла.

– Стоит сходить к Лауре. Она быстро тебя подлатает.

– Не думаю, что это необходимо, – я пожал плечами. – Рука почти не болит.

Помолчав пару минут, девочка затронула неприятную тему.

– Слушай, Том, – Эли посмотрела мне в глаза. – Я помню ту ситуацию перед нашей первой тренировкой. Когда ты услышал имя Кевина Брукса, ты даже ложку погнул. В чем дело?

О нет! А я так надеялся, что она про это забыла…

– Это была случайность, – я попытался увильнуть от нежеланного разговора.

– Том, ты должен понимать, что можешь доверится мне. Я вижу, как тебе сейчас трудно приходится. Если тебя что-то гложет, то тебе стоит выговорится.

Я молчал. Разговаривать на больную тему совсем не хотелось, но в тоже время мне нужно было излить кому-то свои переживания.

Мы довольно долго просидели в тишине.

– Наверное, ты права, – неожиданно для самого себя начал я.

Слова полились из меня тяжелым напором. Я рассказал Элизабет историю отца, объяснил почему не переношу Кевина Брукса, поведал о маме и нашей жизни. Словом, сказал обо всем.

– Ну, как-то так, – закончил я и тут же почувствовал тревогу, не зная, правильно ли поступил, открывшись Элизабет.

– Знаешь, – девочка стала рассматривать водяную гладь, – я выросла без родителей. Мама, одаренная, погибла из-за тяжелой болезни, а папа не справился с горем и ушел в Главград. Он бросил меня. Я стала жить с единственным оставшимся у меня родным человеком – сестрой. Ей уже семнадцать. Она не учится в этой школе и никогда не училась. Она родилась неодаренной, поэтому завидует мне, хоть и никогда не признается, – Эли тепло улыбнулась. – Но мы все равно не можем друг без друга, ведь больше у нас никого нет. Она даже осталась во Втортауне и не стала поступать в колледж ради меня, – Элизабет, придавшись мыслям, смотрела вдаль.

Я не ожидал от нее такой откровенности, но был благодарен за ответную открытость. Волнение отступило. Я не стал расспрашивать Эли ни о чем. Я чувствовал, что ей тяжело говорить о семье так же, как и мне.

На самом деле, я и подумать не мог, что Эли живет без родителей. Я был уверен, что она росла в полной семье, уж не знаю, почему. Ее рассказ тронул меня, заставив взглянуть на всегда уверенную и бойкую одаренную с другой стороны.

Еще примерно полчаса мы сидел молча, каждый думая о своем. Я посмотрел на часы – два ночи. Была суббота, поэтому тренировок не намечалось. Мы могли не спешить ложиться спать.