Егор Михнегер - Отродье

– Здоров, мужики! Мелочи не найдётся? – вывел Глирика из задумчивости грубый голос, подковылявшего к ним оборванца.

Вход в Центральный сад располагался на главной площади Квартала, и подобраться к угодьям незамеченным было сложно. От ворот сада до переулка за углом было метров пятьдесят, а сама площадь просматривалась как на ладони. Освещение менялось лишь внутри закрытого сада, в остальной части пещеры всегда царила привычная глазу подземного жителя полутьма.

Несколько часов назад наступила условная ночь, и, кроме очередного провинившегося гнома в колодках, народа не наблюдалось. Огородники закрыли светлокамни попонами и ушли, порядочные гномы уже давно спали.

По всей видимости, одетый в лохмотья гном вышел из переулка, а поскольку он был один и шёл, пошатываясь и прихрамывая на одну ногу, особого интереса охранников не привлёк. Трое сторожей стояли, расслабленно прислонясь к створкам ворот, лишь демонстративно поглаживая засунутые за пояс дубинки.

Сейчас, присмотревшись, Глирик обратил внимание на слишком уж могучее телосложение незнакомца, плохо увязывавшееся с обликом хромого пьянчуги. Слишком уж толстые руки, бычья шея, здоровенные сбитые кулаки… Мужчина стоял в трёх шагах от охранников и обезоруживающе улыбался щербатой улыбкой, в которой недоставало пары зубов:

– Ну так чё, подкинете грошик на водочку? Сегодня поминки у кореша, брательник в резне после восстания сгинул…

Стражники сада переглянулись. Агрессии подошедший к ним гном не проявлял, но и делиться скудным жалованьем с каждым встречным ни у кого желания не было.

– Дружище, ты что, совсем во времени потерялся? Ночь на дворе, кто тебе сейчас водку продаст? Иди отоспись лучше, водочки ему захотелось…

Мужик почесал грязные волосы на затылке.

– Да уж, чёй-то я не подумал. И правда ведь, ночь на дворе! Вы уж извиняйте ребята, что от службы отвлёк.

Пьянчуга повернулся и направился было назад к переулку, но вдруг передумал.

– Слушай, я всё спросить ведь хотел, – оборванец снова подошёл к сторожам, на этот раз чуть ближе. Те уже не чувствовали опасности ни от мутного забулдыги, ни для своих кровных, а потому продолжали спокойно подпирать спиной створки. – Говорят, урожай вот-вот должен поспеть. Правда или опять брешут, громкими обещаниями нас, дурней, потчуют?

– Правда-правда, на следующей неделе обещали начать собирать, а Безбородый на ветер слов не бросает!

Обрадовавшийся гном пододвинулся ещё на полшага:

– Значит, не врут? Набьём себе брюхо?! А точно всем еды хватит?

Беседовавший с пьянчугой охранник снисходительно ухмыльнулся:

– Хватит, всем по четыре грибокартошины раздадут!

Оборванец аж подпрыгнул от счастья, незаметно придвинувшись на расстояние вытянутой руки от одного сторожа и будучи в полутора шагах от другого:

– Четыре грибокартошки?! Четыре?! Да быть такого не может! Это ж, это же…

От столь наивного и детского восторга охранники окончательно утратили бдительность, и тут, будто бы задыхавшийся от радости пьянчуга резко ударил ближайшего гнома в подбородок. Мгновенный нокаут. Тело сторожа ещё не успело упасть вслед за откинувшейся головой, а мужчина в лохмотьях уже развернулся и подпрыгнул ко второму охраннику, схватил того за локти, не давая возможности выхватить дубинку, ударил коленом в пах, а когда несчастный согнулся, то добил вторым ударом колена в лицо.

Опомнившийся Глирик, стоявший дальше всех от драчуна, успел выхватить оружие и замахнуться, но нападавший толкнул в него обмякшее тело товарища. Глирик сразу отбросил мешавшую тушку в сторону, но драгоценные мгновения были потеряны, мужик подставил под удар дубины предплечье. Тяжёлое дерево столкнулось, нет, не с плотью, а с надёжной бронёй, что скрывали лохмотья. Удар получился смазанный и не нанёс напавшему на них гному увечий.

Возможности нанести второй удар Глирику не дали. Скрывавшийся под личиной оборванца боец подскочил к нему и коротким ударом локтя в голову свалил гнома навзничь. Пещера перед глазами перевернулась и Глирик провалился в забвение.

Глирик застонал. Вернее, хотел застонать, но вышло нечто больше похожее на мычание. Весь рот был забит противной туго свёрнутой тканью. Осознание кляпа во рту вызвало рвотный рефлекс и с минуту Глирик дёргался в конвульсиях, не в силах вздохнуть, гоняя туда-обратно горькую желчь и благодаря Праотца, что последний приём пищи состоялся полдня назад…

Голова раскалывалась от боли, правая скула саднила так, будто по ней заехали кувалдой. Морщась, он медленно приоткрыл слезящиеся глаза и испугался, что ослеп, ибо в первые секунды ничего не увидел.

Вокруг была тьма. В ней угадывалось какое-то движение, даже некая суета, но прошло несколько минут, прежде чем зрачки гнома в достаточной степени расширились и Глирик смог оглядеться. Он сразу понял, где находится и что происходит, и это очень ему не понравилось.

Наверное, с полсотни гномов, словно стадо кротосвинок, топталось и рылось в Центральном саду, который было поручено охранять Глирику и компании. Гномы грубо срывали недозрелые овощи, спешно выкапывали грибокартошку, нисколько не беспокоясь о наносимом ими ущербе. Скорее, те даже стремились максимизировать урон саду. Оборванные стебли безжалостно отбрасывались в сторону, вырванные с корнем растения почти тут же затаптывались, часть совсем уж зелёных плодов шла в расход, словно целью мародёров было не просто своровать драгоценный урожай, но уничтожить всю растительность подчистую.

Налётчики сорвали попоны лишь с пары самых крупных светлокамней, и темнота вкупе с постоянным мельтешением не позволяли разглядеть лица, но что-то в облике осквернявших сад гномов показалось очень знакомым, что-то…

Глирик вновь замычал, на сей раз от бессильной ярости. Напрягся, тщетно пытаясь высвободить связанные за спиной руки. Упал из положения сидя на бок, перевернулся на живот, встал на колени.

Рядом с ним в скрюченных позах лежали два его товарища по дежурству, но оба были по-прежнему без сознания, а значит, единственная надежда была на него самого. Опираясь плечом о стену и борясь с нахлынувшим головокружением, Глирик сумел встать на ноги.

Кажется, до него никому не было дела, законнорожденные, а теперь Глирик был точно уверен, что это они – узнал нескольких гномов из вчерашней «делегации Пещеры ремёсел» – методично собирая всё съедобное и остервенело уничтожая плоды усилий беднейшего населения, подбирались к дальней части дворика, оставив пленников позади.

Он медленно попятился к выходу, вжимаясь в стену и благословляя теперь уже союзную темноту. Увидев просвет в приоткрытой створке ворот, рванулся прочь из разоряемого подонками сада. Толкнул плечом двери, выскочил, собрался бежать без оглядки и… беспомощно замолотил ногами по воздуху, будучи схваченным крепкой рукой за шкирятник.