Леонид Воронар - Межлуние

Маргарита сосредоточилась на последнем звуке и повернула голову, чтобы узнать о происходящем далеко за пределами высокой ограды подворья. По ее лицу промелькнула тень облегчения.

– Что встала? Иди посуду отмывай!

Знакомый грубый голос, казалось, кричал прямо в ухо. Девушка поспешила на кухню, ловко увернувшись от шлепка полотенцем.

Разумеется, ей оставили огромный грязный котел, покрытый толстым слоем копоти и жира. Маргарита вздохнула и принялась за чистку, старательно игнорируя издевательские взгляды кухарок, самодовольно шутивших о ее внешности в перерывах между пересудами по поводу мужчин. В этом отношении они были хуже конюхов. Рано или поздно кто-нибудь из мужчин пытался обхватить за талию проходящую мимо девушку, и та вырывалась на радость остальным. Знали бы конюхи, что именно этого кухарки и добивались…

Ополаскивая котел и вымывая исколовший пальцы песок, Маргарита заметила появление Лидии.

– Дармоедка, – вздернув нос, процедила эта особа, чувствующая себя королевой.

Маргарита стиснула зубы, удержавшись от ответа, хотя ее затрясло от клокочущей внутри жгучей ненависти.

– Смотри на меня, когда с тобой разговариваю!

Не дожидаясь, пока Маргарита обернется, Лидия схватила первый попавшийся ковш и выплеснула его содержимое на спину девушке. Только спустя мгновение она поняла, что это был кипяток.

Мир подернуло багровой пеленой боли и обиды. Издав нечеловеческий крик, Маргарита бросилась на обидчицу, вцепившись в нее так, что прибежавшие на вопли мужчины не без труда оттащили ее в сторону. Отец наклонился над плачущей дочерью с исцарапанным лицом и, отведя ее руки в стороны, убедился, что глаза остались целы. Затем он шагнул к Маргарите и, ухватив за локоть, поволок ее на двор.

– Ей, Марко, ты чего? – окликнул друга повар, отдавший мокрое полотенце Лидии.

– Отвали, – бросил старший конюх через плечо.

Остальные мужчины не осмелились ему перечить.

Заломив руку девушке, конюх отвел ее к пустующей привязи и выхватил плеть из-за голенища сапога. Не замечая рыданий и не выбирая места, по которому бил, он обрушил на Маргариту шквал сильных ударов, оставляющих кровавые полосы. В какой-то момент, забыв о самосохранении, девушке бросилась на него в звериной, отчаянной попытке противостоять заведомо более могущественному врагу. Отбросив ее в сторону, Марко взглянул на прокушенную кисть и продолжил истязать девушку, с воем корчующуюся на земле.

Вышедшие за ним мужчины пытались убедить его остановиться и переглядывались между собой, не решаясь вступиться.

– Ты же убьешь ее!

– Так ей и надо, – огрызнулся тяжело дышащий Марко.

Он нанес еще несколько ударов.

– Что здесь происходит? – прозвучал требовательный голос.

К ним подходила Эмира, державшая в поводу лошадь. Леди как всегда была в строгом и элегантном костюме наездника, подчеркивающем ее решительность, подкрепленную шпагой и бриатским пистолетом за поясом. Увидев лежащую на земле Маргариту в оборванном платье, она приняла ее за мальчишку, над которым склонился Марко с плетью в руке. Затем она почуяла кровь и насторожилась.

Обведя взглядом молчаливых мужчин и испуганных кухарок, заглядывающих в окна и открытую дверь, леди опустилась на колени рядом с Маргаритой.

– Мамочка, как же больно, – по-терийски простонала девушка, находясь в глубоком шоке и потеряв связь с реальностью.

– Вы, двое, отнесите ее внутрь, – с мрачным видом приказала Эмира. – Осторожно! – Поспешно добавила она и в упор посмотрела на Марко.

– Давай сюда. Быстро.

Старший конюх не двинулся с места, и леди железной хваткой сдавила ему пальцы и вырвала плеть.

– С тобой я потом разберусь.

Последовав за мужчинами, несущими Маргариту, Эмира скинула со стола еще не убранные тарелки и распорядилась на счет всего, что необходимо для перевязки и остановки кровотечения. Оставив рядом с собой одну из кухарок, помогавшую ей снять с девочки одежду, превращенную в кровавые лохмотья, леди выгнала остальных наружу.

Увидев исполосованное тело со страшным ожогом, кухарка не смогла сдержать слез.

– Хватит скулить. Неси мазь.

Сохраняя недоброе молчание, Эмира обрабатывала раны со знанием, основанным на личном опыте. Лишь завершив начатое и убедившись в том, что использовала все возможности, леди вполголоса произнесла:

– Какая бессмысленная жестокость.

И не было понятно, чего больше в ее интонации, – печальной усталости, холодного презрения или угасающей ярости.

Накинув на стонущую Маргариту простыню, Эмира наклонилась к ее губам и вслушалась в обрывки фраз и отдельно произнесенные слова. Большую часть, казавшуюся бредом, что было недалеко от истины, она не смогла разобрать, и все же кое-что оказалось для леди неожиданным и даже удивительным.

Закончив одно дело, Эмира перешла к следующему. Выйдя к ожидавшим ее снаружи, она успокоила собравшихся:

– Выживет.

Вперед вышел старший конюх.

– Госпожа, я не знаю, что на меня нашло…

– Вот как?

Эмира жестом подозвала кухарку, и та наклонила кувшин с водой, поливая госпоже на ладони.

– Я чуть с ума не сошел, когда увидел Лидию!

– Продолжай, – сохраняя спокойствие, разрешила леди и приблизилась к Марко, вытирая руки об услужливо поданное полотенце.

Только тонкая линия сжатых губ и взгляд из-под сдвинутых бровей выдавали бушующий в ней гнев.

– Если с ней что-нибудь случится, то кто возьмет ее замуж?

Конюх обнимал заплаканную дочь, трусливо прятавшую взгляд.

– Ах, вот ты о чем.

Не поворачивая головы, леди указала на окна кухни.

– Такого ожога я давно не видела. Если тебе интересно, то у девочки уже слезла кожа.

Марко молчал, и Эмира продолжила с плохо скрываемым презрением:

– Вы сами выбрали свою судьбу. Собирайте вещи. Теперь у вас с дочерью будет новая работа.

Чтобы не имела в виду леди, это прозвучало достаточно зловеще.

– Не стоим, всем заняться делом, – напомнила собравшимся Эмира Трейн.

Она похлопала по шее уже расседланную лошадь.

– Прикажете привести Слипэра? – осторожно уточнил помощник конюха.

Леди отрешенно посмотрела куда-то за плечо мужчины.

– Нет, я переночую здесь. Постой, – спохватилась леди. На всякий случай: возьми лопату и выкопай яму.

Мужчина не сразу понял, о чем идет речь, но нашел красноречивый ответ в ее глазах.

Порывистый ветер, бесстрастный предвестник скорой бури и неизбежных перемен, беспощадно трепал полы черной сутаны, подгоняя разъяренные зеленоватые волны, стремительно набегающие на берег и захлестывающие колени Торе, вошедшего в воду. За его спиной они с шумом разбивались о бритвенно-острые края заросших устрицами валунов, покрывая сетью пены и выброшенными водорослями мелкий ракушечник. Теплое море приятно омывало ноющие от усталости ноги, щекоча кожу босых ступней взбаламученным песком, и каким-то образом связывало с родным берегом, принося с прибоем воспоминания о доме. Клирик не обращал внимания на намокающую одежду и только с прищуром всматривался в даль, выискивая горизонт. Где-то там он видел свою бурную молодость и не менее яркую юность. Сильные эмоции обычно не оставляли следов на лице архиагента, привыкшего носить профессиональную маску безразличия, однако сейчас по его губам скользила грустная улыбка, не сочетающаяся с бесконечной болью во взгляде.