Виктория Стрельцова - Невеста взаймы

Я пыталась понять, кто это, но все мои попытки были тщетны. Не Тана и Цана, чья кожа словно золото. Кожа волчицы бледная, как мел. И не Анисья. Та ростом ниже меня, а эта участница на полголовы меня выше.

Вопросы отпали сами собой, когда от толпы отделились еще пять девушек. Значит всего участниц десять. Кажется, в смятении были все соперницы. Еще бы! Теперь кандидаток на роль невесты Томаша стало вдвое больше, а шансов у каждой соответственно вдвое меньше.

– Князь наблюдал за вами во время бала, – продолжил Леош. – За каждой из вас, – добавил он и губы его растянулись в усмешке.

Значит и позор мой не оставит без внимания…

– Но у вас будет шанс реабилитироваться прямо сейчас, – сказал варвар и девушки будто ожили. Никто не хотел покидать замок владыки Пепельных туманов. И я в том числе. – Павла, прошу, принесите все необходимое для следующего состязания, – обратился он к женщине, которая все это время стояла поодаль, наблюдая за происходящим со стороны.

Она кивнула и скрылась за дверью. А мы же остались стоять под опаляющими кожу взглядами гостей, страшась неизвестности.

Долго нам ждать не пришлось. Вскоре Павла вернулась в зал. В руках ее была небольшая черная коробочка.

– Здесь, – Леош взял из рук Павлы реквизит для следующего состязания, – десять заданий. Каждая из вас должна будет выполнить одно. Прошу подойти первую участницу, – сказал он, поставив коробочку на заранее подготовленный миниатюрный столик с резными деревянными ножками.

Девушки переглянулись. Первой быть никто не хотел. Каждая желала на соперниц взглянуть и тактику верную выбрать.

– Девушка в маске мыши, подойди к столу, – потребовал Леош. Голос его был властным, с таким спорить не станешь.

Участница в серебристом платье шагнула вперед. В нерешительности замерла рядом с коробочкой. Я с неприкрытым интересом наблюдала за происходящим, пытаясь понять, чье лицо скрыто под маской неприметной. Нет, определенно это девушка не из нашей пятерки.

Худенькая ручка вынула из коробки небольшой лист пергамента, свернутый трубочкой. Дрожащие пальцы девушки не без труда развернули его.

– Шадарами [3]? – Вопросительный взгляд девушки был обращен к Леошу.

Шадарами? Игра?

– Данная участница отбора будет дисквалифицирована за нарушение правил, – рявкнул князь. – Всем остальным напоминаю: на этом вечере язык ваш и голос – главные враги, тело – оружие. Общаться и задавать вопросы – запрещено! Ясно? – Колючий взор скользнул по моему лицу, заставляя сердце биться чаще.

Девушки закивали. Покинуть замок Томаша раньше времени не хотел никто. Каждая видела себя рядом с жестоким князем, мечтала стать невестой кровожадного варвара.

– Снять маску и увести, – приказал владыка Пепельных туманов.

Леош бесцеремонно сорвал маску с лица девушки. Сероглазая незнакомка с худощавым лицом затрясла головой, отчаянно отказываясь верить в то, что для нее отбор закончился едва ли начавшись.

– Пожалуйста! – взмолилась она, встав на колени. – Дайте мне еще один шанс, о, мой господин! Я буду покорной! – причитала она, заламывая руки. На глазах девушки выступили слезы. – Вы не пожалеете!

Я отвела взор, не в силах смотреть на ее унижения.

– Бланка Заславская покидает отбор! – Леош озвучил имя участницы.

Эльенты спешно подхватили несчастную под руки и волоком потащили к выходу, не взирая на ее крики и причитания. Бланка так и не поднялась с колен. Она выла и скулила от отчаяния, будто весь смысл ее жизни был здесь – в пышно украшенном зале.

Когда голос ее смолк в пустынных коридорах, Леош позвал к столу следующую участницу:

– Девушка в маске лебедя!

Ноги подкосились. Как же так? Я? Уже?

В тишине зала каждый шаг эхом отдавался в моей голове. Казалось, мир замер, застыл, и лишь я была в нем живая, не окостеневшая. Промелькнула мысль: а что, если провалить испытание, как Бланка? Я покину отбор, забуду князя, как страшный сон.

Нет. Как бы отчаянно мне не хотелось земли вражеские покинуть, понимала я, что не бывать этому. По крайней мере, сейчас. Если и не убьет меня варвар жестокий, то и жизни спокойной не даст. Да и не смогу я жить на земле чужой, когда смерть моих родителей тяжким грузом на сердце лежит. Душа мести просит. Справедливости жаждет. Рано мне еще уходить. Я остаться должна. Должна заставить Томаша слезами солеными умыться, да боль тупую в сердце почувствовать. Впрочем, для начала понять нужно: есть ли оно у него…

– Доставай! – приказал Леош.

Что же это за отбор невест, если здесь участницы словно скот? Приказы из уст варваров сыпятся неустанно. Разве можно желать жизни такой? Даже несметные богатства князя не способны заставить полюбить его и добровольно рабыней покорной стать.

Стараясь на князя не смотреть, молча развернула пергамент.

«Покорность», – читаю, беззвучно шевеля губами.

Почему судьба так жестока? Почему хочет сломать меня? Заставить голову пред врагами склонить? Как ни силюсь я гордость свою сохранить, она меня к земле клонит, на колени упрашивает встать.

Я отдала записку Леошу и повернулась к гостям.

– Играть в шадарами ты будешь с князем, – добивает меня варвар жестокий и бессердечный.

Оборачиваюсь, пытаясь гнев свой подавить. Если у него на поводу пойду, то выдам себя. Необходимо быть умнее и сдержаннее. Переступить сейчас через себя нужно, чтобы после на врага сверху вниз смотреть.

Князь стоит, скрестив руки за спиной, смотрит на меня с вызовом и интересом. Темный взор тяжелый по телу гуляет, изучает, заставляя кожу мурашками покрываться. Словно огонь беспощадный опаляет ее, оставляет ожоги невидимые. Клеймит меня своим порочным взглядом, от которого отмыться поскорее хочется.

Набрав полную грудь воздуха, я опускаю взор. Не могу на него смотреть больше. Пытка для меня это невыносимая. Разорвать варвара хочу, глаза выцарапать, а должна пресмыкаться. Стискиваю зубы до скрежета противного. Еще немного и крошиться начнут. Пальцы в кулак сжимаются и ногти нежную плоть ладоней царапают. Больно. Но боль эта отвлекает от раны саднящей, что на сердце у меня.

Проклиная себя, опускаюсь пред врагом на колени. Голову покорно склоняю. Молча. Не издав ни единого звука.

Тишина в зале давит на меня. Уж лучше бы гости смеялись, да слова нелестные в мой адрес бросали. Легче бы было. Но нет, они ни звука не произносят. Смотрят глазами жалящими, да осуждают.

– Поднимайся. – Перед глазами рука сильная появляется, словно помочь хочет мне на ноги встать. Я нехотя принимаю эту помощь. В глаза его черные заглядываю. По коже мороз гуляет, а внутри горит все. Одним рывком поднимает меня и тут же пальцы одергивает. – Мне нравится покорность, – говорит он, а губы в усмешке изгибаются.