Татьяна Бердникова - Проклятие с шипами

– С Диксом? – Карл Еж, этим именем чрезвычайно заинтригованный, прищурился и, нагнав уже направившегося в нужном направлении Шона, воззрился на него с недоверчивым интересом, – Хочешь сказать, что Диктор близко знаком с самим Диксом?

– Вы и о нем наслышаны, как я понимаю, – голос Рэдзеро поражал холодом, причин которого его новые знакомые не понимали. Знал их лишь Кевин, от которого никогда не было секретом, сколь щепетилен этот парень в отношении своего старого друга.

Карл кивнул, однако, не дождавшись дополнительных пояснений от собеседника, предпочел вновь отстать, шагая рядом с Домиником и Ричардом. Хилхэнд, нагнав своего друга, о чем-то негромко заговорил с ним; Дерек, шагающий позади, рядом с Молле, тяжело вздохнул и предпочел прибавить шаг. Арчи, поморщившись, мимолетно коснулся все еще изредка напоминающей о себе ноги, и предпочел идти в прежнем ритме.

…До палаты, к общему удивлению, добраться труда не составило – Кевина в больнице знали, и пропускали без вопросов, доверяя и его спутникам. Зато возле палаты, к еще большему удивлению, но на сей раз уже самого Хилхэнда и его друга Рэдзеро неожиданно обнаружился еще один желающий проникнуть в нее.

– Пол?.. – Кевин, остановившись на полушаге, изумленно развел руки в стороны, – А ты здесь почему?

Высокий смуглолицый и темноволосый мужчина, смахивающий на цыгана, с серьгой в виде католического креста в левом ухе, переминающийся с ноги на ногу возле палаты, удивленно оглянулся на голос друга.

– Как это – почему? Мистера Э́рея я знаю с детства, он мой двоюродный дядя. Признаться, я удивлен, что узнал о его состоянии лишь сейчас…

– Дядя? – Шон, судя по всему, тоже впервые услышавший об этом родстве, изумленно приподнял брови, мимолетно переглядываясь с Кевином, – Однако, мир и в самом деле тесен.

Похоже, судьба не зря свела нас с тобою, Пол, коль скоро даже бабушка моя знакома с твоим двоюродным дядей. Извините, – он быстро оглянулся на спутников и, улыбнувшись уголком губ, попытался представить, – Это…

– Пол Галейн, – Доминик, помнящий нового собеседника по фото в газете и моментально узнавший его, широко улыбнулся и, шагнув вперед, приветливо протянул руку для пожатия, – Я читал о вашем путешествии. Доминик Конте, – он чуть склонил голову, представляясь, – Рад знакомству, жаль, что оно происходит при таких обстоятельствах.

– Взаимно, – Пол, явственно удивленный как встречей, так и тем, где она происходит, крепко пожал протянутую руку, – Я много о вас слышал, мистер Конте и, если честно, всегда изумлялся вашей удачливости… Но что вы тут делаете? Какое отношение имеете к моему дяде?

Арчибальд, стоящий позади всех, ухмыльнулся и, сунув руки в карманы пальто, поднял взгляд к потолку, качая головой.

– На сложный вопрос может быть только сложный ответ… Единственное отношение, какое имеет Доминик к этому больному, заключается в том, что он может помочь ему. А может и не помочь – шансы равны. Что ж… быть может, мы пройдем в палату?

– Не все, – Кевин сдвинул брови и, шагнув вперед, заслонил нужную дверь собой, – Пусть войдет Доминик, ну и… может быть, ты, Арчи? Я боюсь, что, если ты останешься здесь, в компании наших новых друзей, может что-нибудь произойти.

– Обязательно произойдет, – сквозь зубы процедил по-прежнему очень недовольный Ричард, – Но с Домиником он зайдет только, если вы клятвенно пообещаете мне не подпускать их друг к другу. И, если что, Ник… кричи.

***

Палата оказалась одноместной. Доминик, которому в свое время доводилось, будучи раненым стараниями Альфы и его помощника, лежать в приблизительно такой же палате 5 5 * Т. Бердникова, «Доминик» , мимолетно удивился отсутствию большого количества проводов вокруг больного и, подойдя к нему, замер.

Перед ним, на кровати, лежал не совсем старый, но уже и не юный мужчина, довольно крепкий на вид, но явственно обессилевший. Лицо его было бледно, запекшиеся губы приоткрылись, пропуская неровное, частое дыхание; веки были сомкнуты, не позволяя увидеть глаза.

– Вы сами видите, – говорить Кевин старался тихо, переводя взгляд с явственно помрачневшего Конте на абсолютно равнодушного Арчи, прислонившегося спиной к стене палаты, – Мы делаем все, что в наших силах, мы пытаемся понять, чем же он был отравлен, но силы его уходят… а вместе с ними и жизнь. У нас осталась одна надежда, – он робко глянул на пристального созерцающего несчастного больного мужчину, – Я не знаю… вы решились, сэр?

– Несколько капель крови ради спасения жизни человека? – Ник оглянулся через плечо на собеседника и чуть приподнял уголок губ, – Я согласен, мистер Хилхэнд, – он решительно закатал рукав рубашки, – Делайте, что должны. Нужна кровь из вены?..

– Я не знаю, – отвечал парень довольно отрывисто, уже беря находящуюся здесь ампулу с иглой, предназначенную, вероятно, чтобы брать кровь у больного, – Думаю… это не очень принципиально – вряд ли состав вашей крови в венах и артериях различен. Готовы?

Мужчина кивнул и, подставив руку, старательно отвернулся, глядя в другую сторону. Наблюдать за процессом взятия у него крови он не любил. Врач аккуратно и ловко перетянул ему руку жгутом и, велев работать кулаком, принялся изучать вены.

– Зажмите… – он взял ампулу. Секунда, неприятный миг – и кровь тирваса мягко потекла в присоединенную колбу, наполняя ее.

Альфа, равнодушно созерцающий этот процесс, ухмыльнулся. Ему видеть, как Ник Конте проливает почем зря кровь было почти приятно.

– Проливать кровь тоже следует разумно, – говорил он негромко, однако же, старался делать это так, чтобы присутствующие слышали, – В бессмысленном кровопролитии… чести нет.

– В таком случае, ты, в основном, поступал бесчестно, – Доминик мельком оглянулся на него через плечо, – Моя цель сейчас благородна. И я надеюсь, что это поможет, – он вновь обратил взгляд к Кевину и, согнув руку в локте, прижал ее к себе. Кровь, так необходимая несчастному больному, была взята.

Хилхэнд глубоко вздохнул и, быстро оглядев своих соратников, неловко пожал плечами.

– Время тянуть нет смысла, да? – он быстро улыбнулся и, затаив дыхание, очень осторожно, с предельной аккуратностью наклонил колбу, освобожденную от иглы, над губами больного.

Несколько красных капель упали ему в рот, оставили след на губах.

Мужчина сглотнул, хрипло вздохнул и, закашлявшись, внезапно открыл глаза, окидывая собравшихся в его палате людей долгим, вполне осмысленным взглядом. Затем внезапно слабо улыбнулся и, подняв руку, коснулся ею своих губ.

– Кровь тирваса… – голос его звучал слабо, но слова, им произносимые, заставили опешить всех присутствующих, – Лишь отсрочит неминуемый конец. Кто из вас?